истерику, стал трясти ее за плечи, обнимать и снова трясти.
-Настя! На-а-астя!
Настя громко всхлипнула. Сергей стоял перед ней на коленях с фляжкой воды. Через минуту Анастасия уже тверо и уверенно раздавала команды.
-Йод! Нож, спирт! Руки спиртом мой! Иголку, кетгут. Спички давай, иголку накали. Держите Олега! Крепче, вашу мать! Все держите!
Лагерь, в который Олега перенесли на изготовленных наспех носилках Сергей с Торином, был разбит в сосняке по соседству с дубравой. Воздух там… Ни в одной операционной такого стерильного, чистейшего воздуха не найти. Обалденно пахло хвоей и сосновой смолой. В шалаше лежал Олег, все еще без сознания. Но Настя, перевязывающая его, уже не очень переживала за его состояние - операционная рана не вызывала опасения. Сердце билось ровнее. Нет, девушка совсем не забыла прежней своей работы. Врач она – от Бога! А Таня… Таня ни днем, ни ночью не отходила от Олега. Любить - она его не любила. Был он старше Татьяны. Значительно старше. Брутальностью особой не отличался. Отличался одним - Таню любил отчаянно. Понимал, что - не лучшая партия для самой восхитительной девушки на свете, и с любовью своей старался не очень досаждать Татьяне. Богиня и Царица… Неудивительно, что Олег буквально бредил Таней. Не любила… Но не позволила ему умереть в лесу, в чужом измерении. Ухаживала за ним, не отходя, буквально, ни на минуту. Умывала его влажной салфеткой, давала приготовленные Торином в баночке из-под пива отвары из целебных трав. Поила его бульоном, который сама варила для него на костре из дичи, принесенной Сергеем. Лучшего ухода Олег наверняка бы не получил даже в первоклассной больнице. А целебный воздух соснового бора! Вскоре, уже на четвертый день, он с помощью Сергея вставал и ходил. Торин настаивал на этом, хотя Настя ругалась со стариком по этому поводу - она боялась, что разойдутся швы. Нет, кетгут рассосался в считанные дни, и шрам выглядел совсем сросшимся - это ведь была, все-таки, сказочная реальность. А Танин бульон буквально вливал в тело Олега жизнь. На шестой день он уже сидел в седле. Наутро седьмого - друзья снова были в пути.
К вечеру среди листвы сверкнула серебристая вода озера. Тропинка вывела друзей на поляну на самом берегу водоема. Травы было немного, да и та – низкорослая. Почти сразу за лесом начиналась прибрежная галька. «Вот и хорошо. Меньше будут доставать комары, - решил Олег. - Лучшего места для ночлега и не придумать». Пони были расседланы, и, стреноженные, спокойно паслись неподалеку. Очень скоро запылал костер. Сергей, между прочим, рыболов - спортсмен, уже закидывал самодельные удочки в озеро, а Олег вешал над огнем котелок. Ветра в этот теплый вечер не было, и дым от костра поднимался вертикально вверх. Сказывалась усталость от перехода, и наши друзья негромко беседовали, спокойно расположившись вокруг огня.
«Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам, а вода по асфальту реко-о-ой… », - где то рядом пели и играли на гармони. К озеру по той же тропе вышли двое. Ну да, известные всем с малолетства личности. Крокодил, одетый в приличную клетчатую пару, в охотничьей шляпе с орлиным пером и при бабочке и маленький Чебурашка, то и дело поглядывающий на своего, весьма интеллигентного вида, зеленого товарища. Друзья вежливо поднялись и пригласили новоприбывших занять место у костра.
-Геннадий… -Чебурашка, - представились новоприбывшие.
Друзья по очереди представились в ответ. Официоз был соблюден. Чебурашке невероятно понравились Танины плитки шоколада, а Тане - истории, которые рассказывал о своей африканской жизни Чебурашка. Там он, оказывается, тоже являлся непонятно кем. Был, попросту, потеряшкой, которого приютила семья трубкозубов. И впоследствии курить трубку, кстати, Гену научил именно он. От скуки и безделья Чебурашка связался с бандой гиен, налетами грабившей деревни зулусов в близлежащей окрестности. За большие круглые глаза, как у персонажей японского аниме, получил кличку Япончик. И, вероятно, стал бы закоренелым бандитом, если бы не случай. Упившись после очередного налета дешевого местного рому, Чебурашка уснул в каком-то ящике на апельсинах… И божий свет он снова увидал уже в маленьком российском городке, где и свел знакомство с крокодилом. А Гена… Гена был несказанно рад рыбе. Настоящих омулей и хариусов Серега натаскал очень много. И раков! Слушая историю летчиков, крокодил задумчиво сидел и курил трубку.
-Знаю я этого Олина. Ох, говорят, творил он дела в юности! Много чего наворотил. И хорошего, и не особенно… Громкие, помнится, дела были, в свое время! А сейчас уже только покою ищет старик... Там он, за озером, в пещере живет.
А тем временем, чем ближе к полуночи, тем зрачки крокодила постепенно становились все краснее и краснее. Осмысленное выражение медленно исчезало из глаз. Щ-щелк! Пасть крокодила едва не сомкнулась на ноге Сергея. Сразу два привета – от кулака Олега в зубастую челюсть и полосатой дубинки Торина по шляпе - заполучил крокодил.
-Не на-а-а-адо! Пожалуйста! Не бейте его! – Чебурашка бросился на защиту друга.
Крокодил открыл сначала левый глаз, потом правый…
-Крокодильи гены, - прохрипел он, - извините, Бога ради.
-Да, пожалуйста! - взвыла Настя и, размахнувшись, душевно врезала пресмыкающемуся в глаз.
Крокодил Гена, подпрыгнув на месте, подхватил шляпу и Чебурашку и, подняв целый фонтан брызг, шваркнулся в темную воду. По лунной дорожке озера… Казалось, что ушастый Чебурашка тренируется, готовясь к чемпионату по гонкам на каноэ. Каноэ только змееное. И летит с впечатляющей скоростью.
-Насть, неудобно, как то, получилось, солнце…
-Да иди ты! Фаберже он тебе не оттяпал, случайно?!
Настя в слезах кинулась в лес. Сергей - за ней.
-Не пора ли спать, друзья? – спокойно предложил Торин.
Вокруг друзей завертелся огонек. Это появился сияющий образ клубка, только прозрачного, хрустального словно бы, с огоньком внутри, тихим и мягким, как пламя свечи. Призрак погибшего верного и славного клубка успокоился и разместился у огня.
-Мр-р-р-р-р-р-р, - сказал он и спокойно уснул.
Ранним утром друзей разбудил стук топора. Торин самозабвенно рубил деревья. Кончик красного колпака метался туда и сюда, а от лезвия топора, сверкающего серебром в лучах восходящего солнца, во все стороны летели щепки. Торин очень старался. Он повернулся к друзьям. Лицо было мокрым от пота. Гном улыбался.
-Сейчас будут готовы бревна. Лианы я уже нарезал. Мы свяжем плот!
-Милый Торин, - обратилась к нему Таня, - а не проще озеро попросту обойти? Это ведь озеро, не океан и не море - воду из него мы все пили - пресная вода.
-Это Байкал, сударыня. Он и в нашем мире – целое море.
-Байкал?! – удивились друзья.
-Да. Миры наши схожи во многом, друзья. Правда, они вовсе не идентичны. Но, здесь тоже есть и Волга, и Байкал. Наш мир намного меньше, хоть он и похож на привычный для вас. По определению Божьему веками творили его сказители и писатели, художники и поэты. Тут есть даже пробелы – туман, беспросветный и густой, как молоко, туман. Это области планеты, не описанные еще ни писателями, ни сказочниками, ни баянами, ни акынами… или, там, скажем, ашугами. И география здесь… она не такая, как у вас. Так что, не удивляйтесь...
Улыбка вдруг сошла с лица Торина. Гном схватился за сердце, побледнел, выронил топор и упал на траву. Настя кинулась к старику.
-Коньяк!
Олег бросил мешок на землю, вытащил из него фляжку…
-Торин, Торин, милый Торин, - уговаривала Настя, лила ему в полураскрытые губы спиртное.
Лицо Торина постепенно снова приняло нормальный вид, и глаза старого гнома раскрылись.
-Пиво… Мы, гномы, пиво любим… Не коньяк, - улыбнулся он.
-То-о-о-орин! - обрадовались обе смелые летчицы, и стукнулись лбами при попытке обнять старого воина.
Красавицы снова распалили огонь, над которым вскоре появились котелки с чаем, макаронным супчиком из тушенки, морковки и лука. Девушки ухаживали за Торином. А ребята таскали к воде бревна и связывали их, готовили начатый Торином плот. Плот вышел небольшим, но основательным (они пеклись о мореходности судна - о нраве Великого озера оба были хорошо наслышаны). На плоту выстроили надстройку – шалаш, большой и очень плотный. Место для очага покрыли толстым слоем глины и обложили камнями. На борт были внесены шесты. Сергей, превосходный плотник, вытесал топором весла. Даже мачту соорудили. Правда, для паруса материи было маловато. Олег вытащил из кителя маленький российский флажок. Он купил его однажды, стоя в обычной для его родной Казани автомобильной пробке. Ребята привязали флажок к мачте. Ну вот, яхта для их милых королев готова. Плот привязали к коряге и ушли подкрепиться к костру, возле которого священнодействовали сразу обе королевы. От котелков шел умопомрачительный аромат. Приготовить подобное из консервов в походных условиях… М-м-м-м-м-м! Но ведь девушки так старались повкуснее накормить заболевшего Торина. А Торин… Ох и жук, этот совсем уже оправившийся Торин! Он просто хитро притворялся больным. За ним ведь ухаживали такие исключительные девушки! Божественные Таня и Настя! Конечно, хитрит, старый черт… Олег и Сергей перенесли весь лагерь на плот. Перевели Торина, а потом перенесли на руках обалдевших девушек. Сергей - Настю, а Олег - Таню. Донес и никак не хотел выпускать ее с рук на мягкую, из березовых листьев, подстилку, специально для нее сооруженную на бревенчатой палубе. Держал и держал…
Плот отвязали, и Сергей, оттолкнувшись шестом, отчалил от берега. Олег и Сергей начали грести с двух бортов. «Славное море, священный Байкал. Славен корабль - омулевая бочка… ». Гребем себе понемногу. Солнце – яркое, небо – ясное, серебристая волна – невысокая. Идиллия, блин… Плеск по правому борту. Котик усатый, байкальская нерпа, показал свою заинтересованную мордашку…
-Чё почём?! Куда гребем, тудыт вашу, в кочерыжку?!
-Эй, ты на кого это батон крошишь, подошва рваная? - возмутился старый гном, а пальцы человечка сложились в известную приблатненную «козу».
-Чё пургу гонишь-то? Проезд башляешь? Али как? Ну вы, пипл! Покупайте тикеты! И проклацывайте! В-о-о-о! Непроклацанный тикет - это стремно! Зато, проклацанный тикет - это респект, почет и уважуха! Три по пять! - усы нерпы торчали кверху от важности.
-Ну, а компостер трамвайный, кондукторский, где у тебя, коли так? - поинтересовался гном. - Балбес слюнявый.
-Ну чё... пургу то? - взметнулась из воды и легла на палубу плота сумка кондуктора. Усы конкретно повисли - и котикам иногда бывает обидно.
-А за дух съеденного клубочка, скажешь, тоже платить?
-И за клубочек. По полтинничку. Вас, стало быть, с клубочком - шестеро…
-Вот, триста евро, - заплатил Олег.
-Вот, ни фига себе!
Бульк…
Прошло полчаса.
-Ну вы чё, три по пять?! Я вам тут… парус притаранил. Задохнулся весь… И бочонок рому, блин! Грузить на плот я буду?! Нашли одесского докера! Со стра-а-ашным скрипом башмаки…
Усы нерпы аж вздыбились от понтов.
-Тут… фр-р-р-р... устал… козел один... права качать начал было конкретно. Тикет проклацывать не желал. Ну, более ни парус, ни водка ему - ни к чему… Вяжите парус. А я уж такую братву уважу, три по пять! Ветерку попутного задам. Откуда хоть, братва? И-и-и-и-и-и-и! Каза-а-ань! Кле-е-ево! - котик расправил усы и нырнул.
-Спасибо тебе, -
