Хомут для обезьяны

Йошкар-Але  достанет…  
А  «госпожа»  распалялась  всё  сильнее.  Видно,  её  бесило  молчаливое,  но  упорное  сопротивление.  Эта  «баба»  желала  управлять  даже  чужим  взглядом.  
Как-то,  возвратилась  с  Виктором  Алексеевичем  с  вечеринки.  Весёленькая – пела  песенки...  Подскочила  ко  мне,  и  давай  трусить  в  цыганском  танце  вместительным  декольте – под  самым  моим  носом:  «Вот  как  надо  жить!  А  ты  ходишь  мрачный,  как  монах!»  Алексеевич  стоял  рядом...  Я  смотрел  на  гарцующую  от  безделья  госпожу  и  думал  про  себя:  «А  ведь – уже  старуха!  Что  за  бестией  была  ты  в  молодости!?»
Чуя  близкий  мой  конец,  в  квартире  чаще  показывался  весёленький  Игорёк.  Он  привёл  ещё  одну  «жизнерадостность» – молоденького  мастера  по  монтажу  сигнализации.  Наталья  Владимировна  в  нём  души  не  чаяла.  Тот  болтал  языком  без  остановки  и  не  отходил  от  неё  ни  на  шаг.  Рассказывал  о  своей  трудной  жизни,  неустанной  борьбе  с  начальством  и  маленькой  зарплате...  То,  что  нужно!..  Именно  эти  темы – бальзам  душе Натальи  Владимировны.  С  этим  мальчиком  она  болтала  часами.
А  «хохлов»  поубавилось.  Володю  отпустили  раньше.  Мне  нужно  было  проторчать  ещё  недели  две – проконтролировать   исполнение  последних  заказов.  Чтобы  не  мозолить  глаза,  я  пораньше  уходил  из  дома  «дожимать»  фирмы-исполнители,  либо  находил  другую  работу,  по  возможности  в  уединении.  Например,  в  подземном  гараже.  С  неприязнью  смотрел  на  «жирные»  лоснящиеся  джипы,  гудящие  избытком  энергии  (как  электровозы),  и  понимал – не  для  меня  всё  это...
Хуже  всего  было  вечерами,  когда  оставался  наедине  с  «любимой».  Нападки  так  меня  «завели»,  что  я  не  мог  спокойно  дышать  в  её  присутствии.  Слышал,  как  она  возмущалась  по  телефону:  «…Ты  бы  видела…  как  глядит  на  меня!  После  него  попа  звать  нужно!  Квартиру  освятить  придется!»
Я  грыз  себя  в  самоанализе,  пытался  оценить,  сделанное  мною,  со  стороны.  Больших  грехов  не  накопал.  Конечно,  опыта   не  хватало;  многое  теперь  придумал  бы  иначе.  Но  все  умны  задним  числом.  По  крайней  мере,  недобросовестности  и  халатности  не допускал  точно.  Да  и  весь  сотворённый  мною  продукт  выглядел  вполне  прилично.  Не  находил  я  причин  для  столь  скверного  финала.
Но  «пани»  находила  к  чему  придраться.  Под  «раздачу»  попала  «тряпичница».  Вешала  шторы  Лена  с  бригадой,  целый  день.  Подшивала,  гладила – аккуратно  и  тщательно.  Мне  понравилось.  
Вечером  девушка  мне  звонит,  спрашивает  шёпотом:  «Ну,  как?..»
Отвечаю:  «Чёрт  её  поймёт!  Пришла  злая.  Прошлась  по  периметру  и  пошла  в  свою  спальню.  Оценок  не  ставила...»  
На  следующий  день  Лена  опять  меня  тормошит.
Я  говорю:  «Не  знаю… Молчит»
Бедная  девица  испереживалась  вся  и  решилась  добиться  ответа  через  «мобильник».  Хозяйка  была  дома,  и  я  услышал  из  её  комнаты:  «Леночка!  Всё  хорошо!  Не  волнуйтесь!..»  Потом  вышла  ко  мне  и  говорит:  «Для  этой  «сучки»   меня  нет  дома!  Такого  «говна»,  что  она  мне  настрочила,  я  могла  заказать  в  любом  ателье!  Голос  её  слышать  не  могу!»  И  она,  ёрзая  задницей,  передразнила  Лену:  «…Наталья  Владимировна… Сю-сю-сю…  Сю-сю-сю!..»
При  очередном  моём  посещении  салона  я  намекнул  Лене  о  не  вполне  восторженной  оценке  её  творения.  Та – зарделась;  мне  не  поверила;  стала  показывать  дорогой  сервиз,  которым  её  одарил  последний  восхищённый  клиент;  говорила:  не  было  случая,  чтобы  ею  остались  недовольны…  Сгоряча  решила  добиться  ясности  у  первоисточника…  Набрала  номер  «ставки»…
Я  её  предупреждал – не  звонить  больше  хозяйке!  Недоверие  «хохлам»   дорого  обходится!.. Девушка  получила  такой  заряд  «лошадиной  ясности»,  что  долго  сидела  немая,  с  мокрыми  очками…  Потом  спросила  меня:  «Как  это  назвать?!»
Я  захохотал:  «Как?..  Назовём  это ВЛАСТЬ  КАПИТАЛА!»
Вечером  и  я  получил  свою  порцию  истерики:   «Я  же  тебе  говорила,  чтобы  эта  п…а!..»  Такая  была  у  нас  обстановочка…
В  чём  крылась  причина  столь  бурной  реакции  на  новые  шторы,  я  так  себе  и  не  уяснил.  Ткани  шикарные.  Шитьё  качественное.  Дизайн  мягкий,  воздушный.  Смысл  претензий  был,  по  меньшей  мере,  странным.  Например:  «римскую  штору»  на  кухне  обозвала  «жалюзями»,  и  возмущённо  вопрошала:  «Скажи...  на хрена  мне  на  окне  вторые  жалюзи!?»  В  руганине  всплыло,  что  и  кухня  хозяйке  разонравилась,  и  холодильник  недостаточно  вместителен…  Орала,  что  её  обманули! Что пойдёт  к  мэру!  Что разгонит  этот  салон!…  В  общем,  всему  Миру  «капец»!
Когда  же  привезли  заказанную  в  спальню  мебель,  к  ней  вернулась  паранойя   предрассудков.  Велела  развернуть  вектор  монтажа  на  сто  восемьдесят  градусов.  Где  была  голова – стали  ноги;  бра  убежали  от  изголовья;  розетки – от  потребителя.  Вид – вне  всякой  критики!
Мне  пришлось  это  нагромождение  как-то  ужимать.  Пилил,  строгал,  долбал.  И  думал:  «А  не  свалить  ли  мне  на  Киевский  вокзал?  Почти  все  дела  я  завершил?  Терпение  кончилось!»
Но  стар  уже  бегать.  Да  и  ключи  от  квартиры  оставить  некому.  Ну – как   разграбят?
И  я  придумал  тактику.  Стал  ходить  по  ночам.  Как  зверь  в  клетке;  кругами – по  паркету.  До  трёх  часов  ночи.  У  нас  с  хозяйкой  стенка  общая;  стук  босых  пят  прослушивался…
…Сработало!   Поутру  «императрица»  вышла  вялая  и  разбитая;  круги  под  глазами.  Видимо,  «курок  палец  свёл».  
Говорит:  «Собирайся  домой.  Не  буду  мучить  больного?»
Мой  финансовый  отчёт  не  приняла:  «Зачем  он  мне?  Я  знаю,  что  ты  копейки  не  украдёшь!»  Cтиснув  губы  и  опустив  глаза,  всунула  мне  на  дорогу  двести  долларов.  Я  не  сопротивлялся – бесполезно.  Когда  она  отлучилась,  вернул  деньги  в  её  комод.
Прощание  выглядело,  будто  ничего  не  произошло.  Меня  благодарили,  официально  приглашали  приехать  на  следующий  год;  отвезли  на  вокзал…
Сел  я  в  купе,  будто  тонну  с  горба  скинул!..  Молча,  сидел  в  полутьме,  наслаждался  одиночеством.  Тихо,  тепло  и  сухо.  Ждал  отправления  поезда  в  состоянии  блаженного  покоя,  почти  нирваны.  
«Я  больше  никому  ничего  не  должен  делать!  Я,  наконец,  главный  управляющий  самим  собою!  Я  буду  сам  выбирать  себе  знакомых  и  улыбаться,  кому  я  захочу!  Я   властелин  своего  времени!»…
Надолго  ли?..
Прощай,  столица!  Что-то  устал  я  от  твоего  «гостеприимства»…

ВОПЛЬ:
 
Сижу  я  в  своём  долбаном  Львове,  перечитываю  написанное  и  сам себе удивляюсь:  почему  все  мои  истории  так  плохо  заканчиваются?  Почему  сплошь  «разводы  по-итальянски»,  скандалы,  мошенничество,  неудовольствие.  Мой  приятель  по  этому  поводу  родил  бессмертную  фразу:  «В  России – нет  хорошего  конца!»  Может,  это  и  так?  Но  почему  так?  И  вовсе  не  только  в  России. Будто  в  межлюдские  отношения  вступают  исключительно  антагонисты,  враги,  имеющие  главную  цель:  унизить,  обобрать,  обдурить  партнёра...  Звери  какие-то!..  Или  так  оно  и  есть?!!
«Это – жизнь…  Александр!» - растолковывал  на  ломаном  русском,  мой  многоопытный  австрийский  начальник  Гаузер:  «Так  быль  всегда!»
Да,  было  так  всегда,  «хер»  Гаузер.  Но,  в  гораздо  меньшей  степени.  Такого    разнузданного  массового  хамства,  представить  в  советской  жизни  просто  невозможно.  Мы  стали  забывать,  что  именуемся  людьми.  Собачимся  даже с родственниками.  Доверчивого  именуем  «лохом».  Великодушного  и  честного – дураком.  Принципиальность,  щедрость,  доброта,  бесхитростность  стали  качествами,  подверженными  осмеянию  и  начисто  блокирующими  их  обладателю  дорогу  к  успеху.  Общественные  отношения  стали  напоминать  волчью  грызню  за  лидерство. На днях, я услышал от сына определение: «Что есть дружба?»… Оказывается, … дружба: «…это когда друзья выясняют: кто, из них, главный»!!!....  
Катина Репина:  «Приехали»…..
От  всего,  что  происходит  вокруг,  просто  воротит.  Ни  за  что  не  хочется  браться,  ни  к  кому  присоединяться,  ни  в  чём  принимать  участия.  Ни  в  воровстве,  ни  в  брехливой  болтовне,  ни  в  гонке  за  деньгами.
И  я  в  этой  апатии  не  одинок.  Множество  моих  знакомых,  далеко  не  безвольных  нытиков,  в  безучастной  молчаливой  тоске  наблюдают  за  происходящей  алчной  вознёй.  Это  не  наш  праздник!  По  нашим  критериям,  то  вообще  не  праздник!  Скорее,  дикий  шабаш  на  похоронах.  Пиршество  шакалов-индивидуалистов,  рвущих  на  куски  труп  поверженного  коллективистского  мира.      
Такие  настроения  лишь  вызовут  оскал  злорадства  у  тех,  кто  «распух»  в  новейшее  время.  Но  с  ними  дискутировать  бесполезно.  Мы  для  них  инопланетяне,  не  знающие  элементарных  законов  природы.  То  есть  животных  законов  дикого  рынка,  где  борьба,  соперничество,  господство  силы  провозглашаются  непреложными,  естественными  категориями  существования.   Любая  попытка  волевой  модификации  этого  «лесного  кодекса»  объявляется   неприродным  и  богопротивным  покушением  на  священные  устои  «большой  дороги».  Эти  освободители  «сущности»  от  пут  общественной  опеки,  в  своё  время  органически  не  приняли  идеи  коммуны  и  "куклились"  в  её  недрах  чуждым  эгоистическим  элементом… Дождались!..  Высвободили  личного  дикого  зверя.
«Назад – к  природе!?»  -  призывал  Ж.Руссо.  Многим  сегодня  этот  лозунг  так  понравился,  что  они  немедленно  стали  модернизировать  действительность  по  дарвиновским  принципам  естественного  отбора.  Не  пора  ли  посмотреть  результаты?
Все мои  ровесники  родились  «совками».  Зрелыми  людьми  вкусили  прелестей  эпохи  перемен  и,  ещё  не  старыми,  приплелись  со  всеми  в  «капиталистический  рай».  Они  могут  сравнивать.  И  когда  наблюдают,  как  промывальщики  мозгов  с  энтузиазмом  плюют  в  прошлое,  не  спешат  присоединиться  к охайникам.  Не  всё  так  однозначно.    
Конечно,  натворили  бед  большевики  немало.  Незапятнаным  идеалом  Стране  Советов  не  служить.  Но  многие  увидели  и  оценили  возникавшие  тогда  ростки  бескорыстия  в  людских  отношениях.  Поверили  в  возможность  жизни  без  клыков,  когтей  и  злобы;  в  целесообразность  существования  атмосферы  приветливости  искренности  и  открытого  взгляда.  А  по  многим  примерам  и  в  большую  эффективность  коллективного  труда.
Всем  хорош  капитализм.  Мобильное  общество,  с  большими  степенями  свободы.  Приватное  хозяйство мгновенно  реагирует  на  рыночные  запросы,  оптимально  перераспределяет  капитал  и  ресурсы.  Производство,  основанное  на  стремлении  к  прибыли,  быстро  и  качественно  удовлетворяет  потребности  общества  в  любых  товарах.  Всё  прекрасно,  кроме  одного  момента:  капитализм  не  изменяет  людей,  он  им  потакает.  Любым  их  прихотям.  Если  не  сразу,  то  со  временем  неумолимо  ублажит  любой  запрос,  за  который  хорошо  заплатят.  Больше   всего  платят  за  порок.  И  ничто  порок  не  сдержит  там,  где  деньги   мерило  всего; ни  закон,  ни  мораль,  ни  религия!
В Европе правит  Libera!.. Свобода!!!...  Делай,  что  хочешь, если  сосед  косо  не глянет.  Прекрасная  философия!  Живи  и  радуйся!  И  ведь  живут!  Хорошо  живут – нам  до  них  копать  да  копать.  Каждый  встречный – джентльмен,  любая  юбка – леди.  Всякому  сущему – «all right», даже  кошке  с  собакой! Детей  обучают