СКАЗАНИЕ О ЗВЁЗДНОМ МАЛЬЧИКЕ

не сказочные феи танцуют вокруг. Это души убитых жителей Таранта собираются послушать мою музыку, - чуть не плача произнёс мальчик.
Старик только покачал головой не глядя на Аплу.
- Неужели никто не встал стеной за родной край? - чуть не вскричал Арей, - где Геркле с троянским войском?
- О том не ведаю, - спокойно ответил ему Ходун, - нет слуху о том, что бы от троянского пожара и до сего дня, где-то прозвучало это имя. Зато поговор идёт, от случайных странников, которому я мало верю.
- Что за поговор? - глянул на старика Арей.
- Сказывают, что убит он Ахиллом, и что сам Ахилл, якобы, пал от руки Тага.
- Таг ещё мальчик! Ему не более двенадцати годов! - рассмеялся Арей, - да и кто мог победить Геркле? Никто! Не было равных ему по силе!
- Люди говорят...

Арей сжал кулаки и глянув на звёзды, закрыл глаза.

- Нет, старик. Не мог Геркле пасть в бою. Он выходил живым из воды и огня, и снова вёл нас в бой. Что бы его сразить, надо было быть Богом, или самим демоном смерти...
- Ахилл и был демоном смерти, - ответил Ходун, - но говорят, что он убит ребёнком.
- Этот ребёнок кто, сам Асмень? - усмехнулся Арей, - он был слишком избалован и изнежен старым Приамом.
- Порой и могучая гора рушится в море подточенная маленьким муравьём, - покачал головой Ходун.

Старик помолчал, о чём-то подумал и словно успокаивая Арея, наклонился к нему.

- Скажу тебе, Арей, ещё одну весть, которую подорожные путники принесли. Они сказывают, что жив Геркле. Но так оно, или не так, никто точно не ведает. Объявился в диком поле некий Мастарна, что на говоре туржен означает Мститель. Говорят, что объявил он себя троянским царём. Кто он есть - того не знаю. Не видал его никто. Но войско у него могучее, все всадники да лучники, простых ратников пеших нет у него. Блукают они ночами в степях и не дают пощады ни данайцу, ни каску. Называют они себя дружинниками. Многие их видали. Сказывают, что на месте убитого дружинника десять живых становится. Правда то, или нет, того не знаю. По мне, они просто отважные воины.
- Где же искать их? - словно проснулся Арей, - я уверен, что этот Мастарна и есть мой
господин!

Старик глянул в степь, словно слушая тишину.

- А ты не ищи их, - сказал он полушёпотом Арею, - дружинники сами тебя найдут...

Утром Аплу витязя уже не увидел. Мальчик проснулся, как всегда, рано. Заиграл свою любимую песенку, здороваясь солнцем и подойдя к дедушке, который, стоя у калитки провожал взглядом уносящегося на курган всадника, отнял флейту от губ.
- Деда, а кто это был? - дёрнул мальчик за рукав Ходуна.
- Славный воин... добрый воин... - проговорил в ответ Ходун.

...Арей гнал коня обратно, то сбиваясь с пути, то вновь находя старые дороги, не узнавая родных краёв. Так, он без передышки нёсся до самого вечера, пока, наконец, путь ему не преградила степная речушка. Арей хотел было отыскать брод, но осмотревшись, вдруг увидел только темноту. Наступила ночь.
Напившись воды он присел около валуна стоящего на пологом бережку и закутавшись в плащ, спасаясь от ночного холода, задремал. Уже погружаясь в безразличие, Арей услыхал чьи то шаги и когда открыв глаза поднял голову, увидел перед собой три тёмные фигуры, на головах которых угадывались шеломы.

Арей попытался вскочить, но лезвие меча у груди остановило его.

- Далёко ли путь держишь? - услышал Арей.
- Издали, - ответил он, - из страны атураев, братья мои. Я такой же хетт, как и вы...
- И куда?

Теперь Арей рассмотрел в темноте этих воинов. Они были одеты в лёгкие кожаные латы, шаровары из грубой шерсти и такие же грубые сапоги. Лица их были скрыты чёрными шарфами, из под которых виднелись только глаза.

- Я знаю кто вы! - вскрикнул Арей, - вы дружинники Мастарны! Я ищу его, что бы встать в ваши ряды!.. Проведите меня к нему... Я хочу его видеть...
- Этот точно не каск, и не данаец, - глухо сказал воин, убрав меч от груди Арея и указал на коня, - вставай, садись на своего коня и следуй за нами.

Теперь он ехал за этими ночными незнакомцами, которые обступили его с трёх сторон, словно охраняя. Они не отвечали на вопросы, больше глядя по сторонам, чем следя за самим Ареем. Ехали долго, вдоль реки, поднимаясь берегом всё выше и выше. Потом спускались вниз, в узкую каменистую балку, поросшую камышом и байраками по склонам. Потом ехали этой балкой, в кромешной тьме, где кони с трудом разбирали дорогу. Стояла такая тишина, что можно было подумать, что воины ведут Арея к входу в царство мёртвых. И это царство мёртвых, казалось, тут и начинается...

Наконец, незнакомцы остановились.

- Езжай вперёд, - указал воин на далёкий огонёк в балке, - когда подъедешь совсем близко, спешься и веди коня под уздцы. Там увидишь людей. Они ответят на многие твои вопросы.
- А спросят, как я их нашёл?
- Чужие тут не ходят, - рассмеялся воин и развернул коня назад. То же сделали и остальные, погнав коней к выходу.

Арей остался один. Он постоял, посмотрел вслед своим спутникам и медленно направил коня на огонёк.

Арей приближался. Огонёк становился всё больше и больше. Наконец стало ясно, что этот огонёк большой костёр, вокруг которого сидят люди. Арей даже слышал их голоса. Он остановил коня, слез с него и взяв под уздцы, как ему говорили, двинулся дальше пешком. Когда же он совсем приблизился, то люди замолчали и посмотрели на гостя.
Их было двенадцать. Два мальчика-подростка, молодая девушка и воины, вооружённые, кто мечами, кто кривыми каскскими ножами, а одежда их была настолько различная, что если бы Арей не видел их лиц, то легко принял бы за данайцев, или касков, либо за степных разбойников. Тут были и красные кафтаны степняков, и полосатый халат каска, и папахи, и шеломы, и латы, от чёрных кожаных до серебристо-лунных дворцовой стражи.
Один из мальчиков, что был чуть постарше, так же одетый в кожаные латы с нарисованным красной охрой крестом на груди, крутя на земле огромный лук, показавшийся до боли знакомым Арею, с недоверием поглядывал на пришельца. Второй же, помладше, в шитом узором красном кафтане, черноволосый с проседью, грея руками глиняную чашку пил что-то горячее, явно греясь.
- Садись, - указал этот мальчик взглядом на свободное место у костра, посмотрев на Арея. Арей присел на землю.
- Голоден? - спросил мальчик.
- Не ел с утра, - ответил ему Арей.

Мальчик глянул на воинов и те, молча протянули Арею лаваш с жареным мясом.

- Бери, это твоё, - добродушно усмехнулся Арею мальчик.
- Благодарствую, добрые люди, - принял угощение Арей.
- Мы ждали тебя, - ответил мальчик.
- Ждали? И кто вы? Степные духи?
- Наверно, - мальчик рассмеялся и отставил чашку, - только духи не болеют простудой и не хотят есть.

Укутавшись в кафтан он протянул руки к огню.

- Что тебя привело в ночную степь, человек?

Арей посмотрел на мальчика, угадывая в его лице знакомые, но позабытые черты.

- Да я родом из этих мест, - сказал Арей, - два года я пребывал посланником в стране атураев, в городе Ниневия, по заданию своего господина, царевича Геркле. И сейчас, вернувшись в родные края я не узнаю их. Я не нашёл своего города, своей Хрисы, где жила моя семья, жена, дети да старики-родители. От Киллы и Трои тоже застал только руины. Первые, и единственные кого я встретил в этой, некогда многолюдной стране, это были старый чабан и его маленький внук. Я спросил их о том, какая чума постигла нашу землю. И когда он мне рассказывал о том, что произошло, то плакал как дитя, да и я не сдержал слёз.
- Мне говорят, - продолжал говорить Арей, - что мой господин жив. И я ищу его, троянского венценосца Мастарну, думая, что он и есть Геркле, что бы вновь встать под его хоругву и гнать врагов с родной земли. Оттого я и рыскаю степями, словно голодный волк.
- Мы знаем это имя, - сказал второй мальчик, крутящий лук, - и нашёл ты его?
- Нет, - покружил головой Арей, - но я уверен, что это Геркле. Ибо все, что говорят о Мастарне, напоминает мне моего господина. Только он так мог воевать с врагами: хитростью, внезапностью, не зная поражений...
- И что же о нём говорят? - усмехнулся седой мальчик.
- Он храбрый воин, - ответил Арей, - он мудрый воевода, он троянский царь, поразивший самого Ахилла, прозванного демоном смерти. Мастарна воплощение самого Бога Войны! Кто, как не Геркле может быть таким?
- А я не думаю, что он хоть чем-то похож не Геркле, - не соглашался мальчик, хмуро глядя
на Арея, - он, конечно, воин, венценосец из рода божественного Лабарны, но не воплощение Лабарны, и вовсе не богатырь.
- Почему? - удивился таким словам Арей, - хеттов способен был поднять на войну только Геркле. В нём видела царя вся знать, все витязи и мужи земли Хатти! Они пошли бы только за ним...
- Я, когда был маленький, всё видел только в радостных красках, - словно отрезал мальчик, - у меня было всё для счастья. И что теперь? Я сижу в канаве, пусть глубокой, и спасибо товарищам, что не один. И хеттская знать, видела одно, а получила совсем другое. Нет ни Геркле, ни хеттов. Города и посёлки сожжены, а жители вырезаны от мала до велика. А кто бежал, тот смешался друг с другом. И роды, и племена, и все теперь просто толпа людей прячущихся где попало от кровавых врагов. Уже трудно сказать где туржен, где расен, где лукк, а где фриг. Потому что народы наши - рассеяны по степям, загнаны в балки и пещеры. Теперь, мы зовём себя лишь так, как нас звали наши жрецы и наши враги, руссами, по цвету наших волос. И теперь это наше имя. И страну свою называем Русью.
- Ты говоришь "мы"? - удивился ответу мальчика Арей, - ты говоришь от имени всего народа, как царь. И почему тебе хочется верить? Будь ты царём, я бы служил тебе верой и правдой. Как твоё имя, скажи?

Мальчик вздохнул, усмехнулся, поняв, что Арей его просто не узнал. То ли из-за седых волос, то ли Таг настолько вырос и изменился. Может быть. Ведь прошло два года.

Он посмотрел на девушку и улыбнулся.

- Спой нам мою самую любимую, Уни?

Девушка перекинула из-за спины лиру, поставила её на колено и перебирая струны заиграла.
Все замолчали. Чарующий голос наполнил балку, отдаваясь звонким эхом от холодных камней и каменистых отрогов...

- «О мои качели, качели, качели -
Крылья, оторвавшие меня от земли.
Вы меня повыше забросить хотели,
А потом назад против воли несли.
Вы меня повыше забросить хотели,
А потом назад против воли несли.

Мчались мне навстречу деревья, деревья.
Взлёт и эта тяжесть, эта тяга домой.
О мои кочевья, кочевья, кочевья -
Мир всегда мучительно мой и не мой.
О мои кочевья, кочевья, кочевья -
Мир всегда решительно мой и не мой.

Жизнь меня, как буря, качала, качала.
От жары до холода огромен размах.
Не начать ли сказку сначала, сначала -
С детства, где качели висели в дверях.
Не начать ли сказку сначала, сначала -
С детства, где качели висели в дверях»

Глава 10

ВОЛШЕБНАЯ ФЛЕЙТА

Если можно было говорить о том, что архонт Одиссей чувствует себя хорошо, то думать об обратном даже запрещалось. Со здоровьем у данайского богатыря было всё в порядке, и с одной стороны, когда приезжие, задавая вопрос: «Как здоровье правителя?», - слышали в ответ, что мол, Одиссей здоров, они слышали правду. Но с другой стороны это была явная ложь, которая, была превосходным примером данайской хитрости, что бы убедить врага, что они «всё держат под контролем». На самом деле Одиссей был мрачен и хмур, не находил себе места, впал в депрессию и начинал спиваться от безвыходности. Разогнав из