Произведение «КОРОЛЕВА. ВОЗВРАЩЕНИЕ» (страница 1 из 11)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Повесть
Темы: любовьсовременность
Автор:
Читатели: 2020 +1
Дата:
Предисловие:
Начало: http://fabulae.ru/prose_b.php?id=29192

КОРОЛЕВА. ВОЗВРАЩЕНИЕ

* * *
barbarian: Серёга, блин! Звоню же, чего не отвечаешь?
Серый: Микрофон в ноуте сдох.
barbarian: А когда на мобилу звоню, чего не берёшь? Тоже микрофон сдох?
Серый: А ты звонила? Я не слышал.
barbarian: Гонишь.
Серый: А Дюня где?
barbarian: В Караганде. На семинаре.
Серый: Вечернем, что ли? Сама не гони.
barbarian: Вечернем, вечернем. Go out. Тусит. Расслабляется. Явится – убью к херам.
Серый: Вы поссорились, что ли?

Серый: Варь! Варяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя!!!
Серый: ВАААААРЬ!!!!!!!
barbarian: Чо орёшь, как подстреленный? Тут я. В уборную ходила. Спроси ещё, зачем.
Серый: ГОНИШЬ. Ты просто не хочешь говорить. Почему не пошла с ним?
barbarian: Достал тусняк этот потому что. И Пиндосия достала. И Король достаёт. Часто. Неважно. Фигня это всё. Ты стрелки не переводи. Сам как? Когда релиз альбома?
Серый: А учёба?
barbarian: Учёба – круть. Тут в кампусе есть автостоянка для преподов – Нобелевских лауреатов, так там уже все места заняты, чессло.
Серый: О_о
barbarian: Глазки не пучь, не темни! У ТЕБЯ ЧЕГО? Альбом закончили записывать или нет? Ты ж говорил, в октябре. Так октябрь же.
barbarian: Серый!!

barbarian: Серый!!!! УБЬЮ!!!
barbarian: Блин, Серёга!!!!!!!

Конечно, он взял и скипнул.
И конечно, на смски он тоже не ответил.
Жучка, прикусив губу, резко захлопнула ни в чём не повинный ноутбук. Пальцы дрожали.
А, язви тебя в кочерыжку, как любила ругаться бабка.
Ей остро, прямо до воя, захотелось очутиться сейчас не в навороченной съёмной хате в Беркли с видом на Залив, а в старой их с бабкой кухоньке – сидеть на выщербленной табуретке, жевать бабкины оладьи и слушать её жалобы на радикулит и соседа Ваську, который, как нарочно, всё сверлит чего-то за стенкой, когда бабка укладывается вздремнуть после обеда.
Жучка прерывисто вздохнула и закрыла глаза. На каникулах, следующим летом, надо будет пойти к Ваське и навешать ему хороших люлей.
С бабкой теперь жила подружка детства Зиночка, оставившая свой дом-развалюшку под городом, так что за обеих старушенций можно было не слишком волноваться.
А вот за Серёгу – нужно.

Что, что там с этим засранцем? Микрофон у него сдох, как же. Не хочет ей показываться, знает, что она вытрясет из него все его заморочки, как два пальца об асфальт.
Даже торча в Пиндосии.
Король бесился, когда она пренебрежительно называла Штаты Пиндосией. Его от этого аж передёргивало. Сам он вписался в здешнюю жизнь с лёгкостью необыкновенной, засветившись везде, где только можно. После учёбы – бильярд, боулинг, клубы, да не ночные, а общественные, даже кружок при православной церкви, куда однажды Жучка сходила с ним ради интереса, враз офигев от происходившего. Батюшка Майкл, молодой, весёлый и бородатый, собрал всех желающих в греческом ресторанчике, где студенты весь вечер болтали, обсуждая самую разнообразную фигню. Always keep the faith, блин... Но Король чувствовал себя здесь, как рыба в воде. Высокий, загорелый, улыбчивый, от калифорнийских пляжных мальчиков он отличался только наличием мозгов.
Да уж, мозги им были тут нужнее, чем деньги Королёвых, хотя без денег пришлось бы туго. А так… у них была съёмная хата с видом на Залив, а не секция в общаге, почти новая тачка и другие ништяки – и это помимо платы за учёбу. Для Жучки эту оплату частично гасила стипендия – Король был прав, когда говорил, что льготы и квоты существуют.
Чуть больше года в Пиндосии и почти два месяца в Калифорнийском университете в Беркли – после того, как закончены все изматывающие курсы, сданы все долбаные тесты, все TOEFL и SAT.
Жучка была рада, что они в конце концов выбрали именно Беркли – в надменных и перемороженных, как куб трески в рыбном магазине, Гарварде и Стэнфорде она, наверно, не выдержала бы и недели. А здесь – в тёплой солнечной Калифорнии, у океана, дышавшего солью и влагой, всё хоть как-то напоминало ей родное побережье. Море, море…
Хотя просто побродить босиком по кромке прибоя ей удавалось нечасто. Мозги порой раскалялись так, что, казалось, сейчас вскипят и хлынут кровавой кашей из ушей. И ещё она всё время подрабатывала там, где можно было – в библиотеке, в кафешке-забегаловке, в лавчонке под названием «Университетский дух», где продавалась всякая мишура с символикой универа… Чтоб хотя бы трусы себе не покупать на деньги Королёвых. По этому поводу Король даже и не бесился уже. Отбесился в самом начале.
Времени на тоску не должно было оставаться, но тоска всё равно подкатывала к горлу внезапно, как рвота.
Жучка потёрла ладонями лицо и снова раскрыла ноут. Завтра лекций Нобелевских лауреатов не предвиделось, но и перед обычными преподами было бы стрёмным невнятно блеять.
– Tall little Sally plays with magic ebbles
Dasha sells equipment to the Chechnian rebels
я выхожу из анала в астрал,
там много чего слышал но не записал,
несмотря на США, не потерял азарта,
бухаю строго каждое восьмое марта
sitting in the bath house on the avenue B
and never agree...
Она во весь голос подпевала шухарному цыганскому эмигранту Женьке Гудзю, не раз спасавшему её здесь от хандры, поэтому и не услышала, как хлопнула входная дверь.
– Ты ещё не оглохла от этой своей похабщины? – проорал Король с порога, заглушая Гудзя.
Вздрогнув, Жучка ругнулась себе под нос и стопорнула «Ave B.» пультом.
– А ты ещё не притомился шарахаться по туснякам?  – привычно огрызнулась она в ответ. – Party, party, afterparty! У тебя ж завтра вроде как семинар?
– Я готов, – безмятежно отозвался Король.
Он прошёл в комнату и устало развалился на диване прямо в куртке и кроссовках – ещё одна поганая америкосовская привычка. Вечеринка была явно не церковной – от него несло каким-то хорошим пойлом, – дерьмового он и в рот бы не взял, – и табаком. Курить он тоже не курил, но, видать, стоял и звездел в курящей компании. Не все ещё в Пиндостане боролись за здоровый образ жизни.
– Бухал, что ли? – проворчала Жучка. – Добухаешься – права отберут.
– Пьяный за рулём – убийца? – Король беспечно фыркнул, стаскивая с себя куртку и небрежно швыряя прямо на пол. – Меня Боб подвёз. А ты могла бы со мной пойти, было прикольно.
– Мне некогда фигнёй маяться! – отрезала она, подымаясь из-за стола. – А ты всегда готов, как пионер!
– Ага-а… – протянул он, закидывая руки за голову и потягиваясь всем телом. От его ленивой шалой улыбки её, как всегда, повело. Она сердито тряхнула головой, отгоняя эту чёртову слабость – вот ещё,  новогодний подарочек, мальчик-звезда… Король.
– А Покахонтас там была? Она тоже всегда готова?
Ленивую улыбку с лица Короля смахнуло враз, голубые глаза сузились.
– Её зовут Марша, – проговорил он жёстко. – И её там не было. Она на такие тусы никогда не ходит, а жаль. С ней… интересно.
Ещё бы!
Жучка отлично знала, как её зовут. Более того, эту девчонку, так отличавшуюся от остальных, незатейливых и мелких студентиков-америкосиков, она даже уважала.
Марша Рейнберд была, чёрт бы её побрал, и затейливой, и глубокой.
Она тоже попала в Беркли по особой квоте, как коренная американка. Индейцев теперь в Пиндосии индейцами не называли – нетолерантно. Только «native americans». Fuckin` shit.

* * *
Король и Жучка впервые увидели Маршу Рейнберд в самом начале семестра, на публичных студенческих дебатах, в которых сами они участия не принимали. Сидели себе на галерке в галдящей весёлой толпе, с любопытством вертя головами по сторонам, когда смуглая высокая девчонка не спеша поднялась на трибуну, откинула назад блестящие пряди иссиня-чёрных волос, куда было вплетено орлиное перо, и разделала своего оппонента на тонкие ломтики. Чуть улыбаясь уголком насмешливых губ.
Король тогда уставился на неё, как завороженный, и Жучке даже пришлось незаметно пихнуть его кулаком.
– Ух, какая, – пробормотал он, машинально потирая бок, – смотри, она же индианка!
– Индипетька, – язвительно хмыкнула Жучка. – Подумаешь! Тут народу всякого тьмища, даже папуасы небось есть.
Но где-то глубоко у неё в сердце прозвучал тревожный зуммер.
За два с лишним года, проведённых с Королём, она привыкла к тому, что девки вешались на него гроздьями – и в России, и в Пиндостане. Немудрено – Король того стоил. Её это больше смешило, чем раздражало. Он и сам всегда вместе с нею посмеивался над чумными дурёхами, забивавшими ему телефон смсками. И тут, нате вам, эта Покахонтас.
Рейнберд – Птица Дождя, Птица, Предсказывающая Дождь. Из Южной Дакоты. Резервация Оглала, Республика Лакота, – как она сама со спокойным вызовом представилась тогда на дебатах.
Теперь Марша всегда участвовала в дебатах от их курса.
Хотя обычно она предпочитала держаться в тени и отмалчиваться. И была почти незаметной – до тех пор, пока не открывала рот. Язык у неё был острым, как бритва. Ну или как томагавк. Беспощадным.
– Прокурором будешь после универа? Самое твоё, – сказала ей Жучка как-то, когда они вдвоём задержались в лаборатории после занятий.
Марша покачала головой, усмехаясь своей обычной кривоватой усмешкой:
– Ненавижу прокурорских. Если крючкотворствовать – только адвокатом.
– Почему? – спросила Жучка, сама удивляясь своей настойчивости – что ей было за дело до этой занозы!
Та долго молчала, но всё-таки ответила:
– Моего брата никто не защитил – засудили за мелочь, так и сгниёт в тюрьме.
Жучка редко теряла дар речи, но это был именно тот случай. Она только во все глаза глядела на Маршу.
– У индейцев же сейчас вроде всё в порядке, – пробормотала она неловко. – Вашу историю вон в школах изучают, и культурное наследие, и вообще… Ты же сама учишься по квоте.
Марша презрительно пожала худыми плечами:
– Квота? Так в университетах должен быть определённый процент аборигенов. Ты же из России? Ты другую статистику в Интернете поищи – безработица, продолжительность жизни, детская смертность… Культурное наследие? Да, белым нравится, когда мы трясём перед ними перьями на Пау-Вау, как дрессированные. – Она всё с той же усмешкой тронула перо, прикреплённое к кончику своей смоляной косы. – А ещё больше им нравится, когда мы много пьём. Так легче отнять у нас остатки наших земель. Хороший индеец – пьяный индеец – мёртвый индеец. Война всё ещё идёт.
– А твой брат?
– Дурак. – Теперь она уже не усмехалась. – Осудили по ювеналке, а потом рецидив. Тюремщикам выгодно нас держать – за каждого платит правительство. А мой брат – хороший индеец… потому что он всегда пьяный индеец. И совсем скоро он будет очень хорошим индейцем. Мёртвым.
У Жучки по спине пробежал холодок.
– А что такое Республика Лакота? – спросила она.
– Посмотри в Интернете, – бесстрастно повторила Марша.
Тут вошёл Король, и, едва он открыл дверь, Жучка поняла, что подружиться с Маршей Рейнберд ей не суждено.
Достаточно было увидеть, как вспыхнули глаза Короля, и как Марша, вздёрнув острый подбородок, скрестила руки на груди, будто отгородившись невидимым щитом. Лицо всё так же бесстрастно. Poker face.
Жучка надеялась, что она сейчас подхватит свою сумку и растворится, как обычно, но та стояла, не глядя на Короля, но будто ожидая чего-то. И тот, чуть поколебавшись, спросил её с обычной своей беспечной и победительной ухмылочкой:
– Больше проблем нет?
Марша пренебрежительно скривилась:
– А ты что, Большой Белый Герой, и другие мои проблемы решать собираешься?
И тот взял и нагло кивнул!
– Какие ещё проблемы?! – опешила Жучка.
– Да был тут… инцидент один, – небрежно бросил Король, искоса глянув на Маршу, и Жучка задохнулась от гнева и


Оценка произведения:
Разное:
Реклама
Реклама