стягивал и грудь, и живот, мешая дышать.
А к вечеру, в довершении прочих мучений, ботинки натирали ноги. А из оцепления надо было уходить с улыбкой на лице, печатая шаг.
Дамы и господа не должны сомневаться в бодрости и выносливости охраняющих их молодцов...
"Вот интересно, а от кого же мы их охраняли?" подумал сержант.
Не то, чтобы вопрос этот и в самом деле вызывал у него интерес и желание непременно докопаться до ответа.
"Так, интересно..." неизменно говорил себе сержант.
Наверное, просто так охраняли. Чтобы порядок был. Потому что порядок должен быть, а иначе - какой же праздник?
"Нет свободы без порядка" повтрил накрепко заученную фразу сержант и потёр виски, отгоняя снова подкравшийся сон.
Да, хоршо всё-таки было. И платили неплохо. По местным меркам, так очень даже неплохо. Он уже и женитьбе подумывал.
Демон!
Эшбер, в очередной раз пробегая по салону, рукой случайно заехал сержанту по затылку.
И больно же!
Сержант подскочил, схватил Эшбера за ремень портупеи и резко развернул к себе.
Эшбер, поймав белеющий от ярости взгляд сержанта, смущённо заулыбался и закивал в ответ на каждое слово командира.
- Если ты, - свистящим и грозным шёпотом медленно произнёс сержант, - гад такой, не успокоишься и не свалишь от меня подальше, то я лично разукрашу тебе твою наглую, тупую и давно надоевшую мне морду. И хватит дёргать цепи, придурок, они стальные! И не крутись рядом с арестантами, это запрещено инструкцией. Понял?!
Эшбер кивнул особенно убедительно и вытянул руки по швам. Сержант толкнул его кулаком в грудь и прошипел:
- Исчезни!
Потом снова сел в кресло. И мысленно попытался вернуться в тот полдень, что...
Да какой там! Этот выскочка и карьерист, этот суматошный Эшбер совершенно вывел его из себя.
Никаких праздников... Да, говорили, что случилась беда. Что-то с речкой. Она изменила цвет.
Воздух, кажется, стал другой. Появился запах...
Исчезли господа курортники. И их прекрасные дамы. Городские, недосягаемые, конечно же, для местного парня, но такие притягательные столичной своей, какой-то особенной красотой дамы.
И праздников больше не было.
Потом закрылся мотель.
И куда ему - в городке, с профессией охранника. Тогда и передали по одному из новостных каналов, что жандармерии требуются крепкие и выносливые парни с железными нервами, преданным Республике сердцем и горячим желанием защищать свободу и благополучие Готтарда.
А что, пошёл, конечно... Что оставалось делать?
Кто ж знал, что для таких как он вакансий в метрополии нет. И звали его вовсе не для службы в метрополии.
А вот для этой... конвойной каторги на планетах Тёмного пояса.
Нет, не убивал он никого. Ни к чему это...
Боги, как же спать хочется! Эти вон, арестованные, дрыхнут и в ус не дуют. И правильно. Для них уже всё плохое позади.
В лагере никто их мучить не будет. Наверное...
Может, совсем чуть-чуть. Если охранники попадутся вроде Эшбера.
А так: допрос и ликвидация.
А что ещё с ними делать? Они всё равно уже не жильцы. Доходяги.
Хотя вот тот... Доктор он, вроде? Мужин на вид крепкий, жилистый. И бабу ту нёс как пушинку. Без одышки.
Да всё равно... И ему ни к чему жить. Его планета - теперь часть Республики. А он?
А он - прошлое. Отжившее, ненужное прошлое. Пора и ему успокоиться. Так для него же будет лучше.
"Да уж лучше бы мне всего этого не видеть" подумал сержант.
И тут же устыдился собственного малодушия.
"Говорят же, что так надо. А если бы ты к этим... повстанцам попал? Тогда что? Едва ли тебя пожалели бы. Так что... так и должно быть. Только так!"
Нурис едва не ослеп от вспышек: солдаты забрасывали повстанцев световыми гранатами, не давая вести прицелбный огонь.
Он давно уже не слышал крика детей. Непрестанный, нарастающий грохот выстрелов и разрывов давно уже оглушил его, как и всех других обороняющихся у входа в шахту повстанцев.
Женщины и дети, спрятавшись за камнями, уже и не пытались кричать: одни от подступившей к ним слабости, другие - от охватывающего их отчаяния, перерастающего в покорность судьбе и безразличие к собственной участи и даже - участи погибающих детей.
Огонь солдат становился всё плотнее и плотнее. Над головами повстанцев непрерывными, сплошными белыми сходящимися линиями сверкали в воздухе трассирующие пулемётные очереди.
Нурис перекатился за скальный выступ. Не высовываясь, с вытянутых рук выпустил обойму по серым, прыгающим теням у входы в шахту.
И крикнул бойцам:
-Пулемётчики и радист со мной! Остальные вместе с беженцами отходят к Касси.
И тут, словно прилетев на его голос, выпущенные из гранатомётов заряды ударили по скале, выворачивая крошащиеся от взрывов в пыль куски гранита.
Взрывной волной Нуриса выбросило из его укрытия. И снова в его сторону понеслись следы трассеров.
- А за командиром! - крикнул Боггер.
Прижавшись, вдавив себя в землю, Боггер подполз к Нуриса, схватил его за капюшон куртки и с силой потянул на себя.
И тут же, отпустив на мгновение командира, прикрыл голову ладонями, спасаясь от полетевших на него дождём острых щепок.
Боггер застонал - по пальцам из появившися на них порезов заструилась кровь.
"Откуда это?" подумал Боггер.
И тут же, краем глаза, увидел: будто огромные невидимые зубы грызли деревянные крепи шахты, выхватывая куски тёмного от времени дерева.
Солдаты били по ним из крупнокалиберных пулемётов.
"Свод рухнет!" подумал Боггер. "Уходить..."
Он опять схватил Нуриса за капюшон. И снова потянул на себя, отползая дальше и дальше от входа, в спасительную глубину шахты.
И тут же... Какой-то обрывок мысли, важной, но из-за суматошной горячки боя до конца не обдуманной, промелькнул у него в голове.
"Они не идут... Не идут за нами... мы уже не стреляем в ответ, а они..."
Земля, по которой полз Боггер, неожиданно качнулась и подкинула его в воздух.
Тяжёлый, испепеляющий, стягивающий кожу огненный поток перекатился через него.
Тёмная пелена поплыла перед глазами и Боггер почувствовал во рту кисло-солёный вкус подтекающей из горла крови.
Захлебнувшись, он закашлялся, выплёвывая чёрные, липнущие к губам сгустки.
Потерял сознание...
Когда очнулся - увидел лежащего рядом с ним Нуриса. Командир...
"Живой, надо же!"
...смотрел на него всё ещё немного мутными, будто туманом затянутыми глазами.
Нурис с турдом приподнял руку и поднёс палец к губам.
"Тишина" подумал Боггер.
Сначала ему показалось, что он оглох от контузии. Ведь не может же быть так тихо во время боя!
И только чуть погодя, оглядевшись по сторонам и прислушавшись, он понял: уши его не подводят.
Бой, похоже, закончился. Но солдаты вперёд не пошли.
Они остановились у входа в шахту.
Боггер слышал их голоса, топот подошв по камням, ругань вполголоса, отрывистые и приглушённые звуки команд.
Они, кажется, переносили что-то тяжёлое... Ящики? Коробки? Контейнеры?
- Заряды, - прошептал Нурис. - Они ставят заряды.
- Ка...
Боггер тихо кашлянул, прочищая горло, и снова попробовал.
- Какие заряды?
- Да кто их знает, - ответил всё тем же шёпотом Нурис. - Надеюсь, не газы или кислота... Они нас не видят, Боггер... Они думают - нам крышка.
Боггер медленно повернулся на бок. Подполз к ближайшему камню и осторожно выглянул.
Он ничего не увидел, кроме размытых силуэтов и прыгающих теней на стене.
"Тени? Свет?"
- Она прожекторами подсвечивают, - шепнул, повернувшись к командиру, Боггер.
Тот кивнул в ответ. И без пояснений было понятно, чем им грозят прожектора. Стоит им высунутся из укрытия - солдаты тут же увидят их. И тогда уж точно не выпустят...
Боггер протянул руку, поводил ею по земле, нащупывая оружие.
Нурис покачал головой и, привстав, протянул ему свой автомат.
- Там половина обоймы, - сказал он. - Не промахнись...
Боггер набросил ремень на плечо, широко расставленными локтями упёрся в ложбинку на камне и медленно повернул ствол: туда, на белые пятна света.
- По команде, - одними губами произнёс Нурис и, расстегнув куртку, снял с фиксаторов две гранаты.
Надавил пальцами на кнопки, ставя их на взвод, и взял на изготовку.
- На счёт "два"... Раз...
Боггер немного прищурил глаза. Теперь расплывающиеся световые пятна стали кругами. Белыми кругами.
- Два!
Эхо от загремевших выстрелов суматошно и весело запрыгало по подземной галерее.
И тут же Боггер услышал звон стекла. Крики.
И - спасительная темнота.
С коротким интервалом - две вспышки от взрывов гранат.
- Бежим! - крикнул Нурис.
Подскочив, они прыгнули в скрывающую темноту, и побежали, побежали - быстро, не останавливаясь, не оглядываясь.
Выстрелы вдогонку... Солдаты пришли в себя и открыли огонь. Неприцельный, бестолковый, слепой.
Но опасный. И по бокам и даже впереди вспыхивали коротки огнями выбитые из камней искры. Над головами, едва не задевая волосы, коротко и страшно просвистывали пули.
- Пригнись! - крикнул Нурис. - И не стреляй в ответ - они нас по огню засекут. И беги, беги...
В темноте они спотыкались, падали. Боггер едва не выбил зубы. На повороте Нурис задел какую-то выступающую из стены покосившуюся доску.
Они не останавливались. Бежали. Стира на ходу кровь с рассечённой кожи.
И только совсем выбившись из сил, остановились.
Наклонившись, они долго стояли, с хрипами выдыхая воздух.
- А наши... далеко ушли, - сказал, отдышавшись, Нурис.
Боггер ничего не ответил ему.
На ощупь достал из внутреннего кармана небольшую осветительную трубку из мягкого пластика и, встряхнув, перегнул её посередине.
Трубка, вспыхнув, засветилась мягким зеленовато-жёлтым светом.
Боггер поводил трубкой, наблюдая за плывущими по стенам тенями.
- Ты дорогу-то помнишь? - спросил Боггер командира.
Нурис наморщил лоб.
- Ну...
Даже в таком тусклом свете Боггер разглядел эту гримасу смущения.
- Мешок-то мой где?
- Я ребятам кинул, когда они уходили, - ответил Боггер. - Я уж, признаться, нас обоих похоронил... Ну, стало быть, чтобы добро не пропадало...
Нурис вздохнули потёр ладонью затылок.
- Добрый ты, Боггер, как я посмотрю. И оптимист, к тому...
Потом подумал и решительно сказал:
- Пошли вперёд! Сообразим как-нибудь...
- И то правда! - радостно согласился Боггер. - Чего тут стоять?
Он повернулся и быстрым шагом пошёл вперёд. Трубку он нёс на вытянутых руках, словно факел.
Шагов через пятьдесят они вышли к развилке.
- Куда? - спросил Боггер, попеременно всматриваясь то в правую от них галерею, то в леву.
- Аот ведь не ошибиться бы, после контузии это,.. - сокрушённо прошептал Нурис.
И спросил:
- А этого, светильника твоего, надолго хватит?
- На сутки, - уверенно ответил Боггер.
И тут, словно спохватившись, вздрогнул и спросил:
- Ты что, столько плутать тут собрался?
Нурис ничего не успел ответить.
Странный звук отвлёк их внимание.
Сначала тихий, едва слышный, потом - всё более и более отчётливый.
Из правой галереи... Да, точно - из правой?
- Что это? - удивлённо прошептал Боггер.
Сначала казалось... Да нет, вполне определённо.
Из правой галереи, откуда-то из темноты, явственно доносился приглушённый детский плач.
В тот день, на исходе
