хлебзавод за хлебом и на молокозавод за молоком – ещё куда ни шло, а в другой город (пешком, заметьте!) за спичками и туалетной бумагой (к тому же непонятно, как рабочий без отрыва от производства будет осуществлять выдачу продукции им)? Т.е., здесь мы опять же видим смешение в одну кучу работников сферы услуг, труд которых необходим обществу, с госчиновниками и прочими «высшими работниками».
Даже и в будущем, при социализме, когда товарно-денежные отношения отомрут, разве не будет нужды в данной общественной функции – услугах? Ведь, как верно говорил Ленин, «социализм есть учёт», как писал Маркс, деньги будут заменены «рабочими квитанциями», т.е. потребуется общественная функция – не скажу продавца, но функция по выдаче продукции. А функция поддержания чистоты на улицах (проще говоря, труд дворников, пусть он и будет автоматизирован)? И так далее, и тому подобное.
Да, г-н Бунтарь, 4-й том «Капитала» вы читали, а таких очевидных вещей не заметили. Как говорится, «на каждого мудреца довольно простоты».
Вообще, мы видим, что в интернете есть сообщество «чистых марксистов», «чистых» теоретиков, которые годами только и занимаются схоластическими, бесплодными, оторванными от практики спорами, что есть производительный труд, а что нет, копающихся в каждой запятой 4-го тома «Капитала», но совершенно не замечающих, что давно уже настала эпоха империализма, и нужно говорить о делении народа на средний класс и пролетариат – делении именно по уровню дохода. Таким начётчикам, кабинетным учёным (подобным герою рассказа Чапека «О всемирном потопе», копавшемуся в древних иероглифах и не заметившему всемирный потоп), у которых «в голове или в столе есть полочка с полным собранием сочинений Маркса», как высмеивал Ленин «попа марксистского прихода» Каутского, революция не нужна – им интереснее псевдоучёные «прения до одуренья».
И при этом Бунтарь называет цитируемых мной теоретиков исламизма и исламских философов «исламскими попами», очевидно, считая, что этим он говорит нечто ужасно революционное.
Кстати, как я уже писал, далеко не все западные маоисты «делают ставку» на промышленных рабочих, а не на бедноту, вопреки тому, что утверждает Бунтарь. Нет, только правые маоисты.
Под конец статьи Бунтарь делает «вывод»:
«Гачикус выступает как апологет именно тех сторон империализма, которые позволяют говорить об империализме как о загнивающем капитализме. Гачикус не понимает, что крайнее разрастание непроизводительного сектора в странах империализма говорит о том, что перед нами капитализм загнивающий, паразитический, "капитализм рантье", и повторяет всесто этого зады теорий "постиндустриализма"»
Во 1-х. Я уже писал о том, что из разрастания непроизводительного сектора в странах империализма, которое, безусловно, является признаком загнивания, неверно делать вывод, что работники данного сектора – сплошь паразиты, рабочие аристократы и т.д. Почему Бунтарь об этом не вспомнит?
Во 2-х. Вспомним, что коммуно-патриоты, зюгановцы и ниноандреевцы всех мастей ещё лет 10 назад (да и сегодня зачастую) из деиндустриализации, происходившей в России в 1990-е гг., делали вывод о «непрогрессивности» реформ 1990-х гг., не замечая огромного роста бедности – вернее, не видя в этом прогрессивности – или, выражаясь словами Маркса, «видя в нищете только нищету», не замечая в ней революционности. Т.о., позиция Бунтаря – это позиция зюгановых, инсаровых и Кº; это – неонародничество, непризнание прогрессивности современного капитализма по сравнению с прежней формацией, точнее - с неразвитым капитализмом, под предлогом того, что капитализм сегодня загнивающий, о чём я много раз писал. Разница – лишь в том, что позиции прежних неонародников были более крепкие, они смотрели на нас как слон на моську и не испытывали нужды утруждать себя поиском цитат из Ленина и Маркса, чтоб нас «опровергнуть» - а современные неонародники аж в 4-й том «Капитала» готовы залезть (тяжело им приходится, видно, этим «идеологическим работникам»!).
* * *
Напоследок мне хотелось бы ещё раз остановиться на идеях Набхани, в частности, на его работе «Мышление» (кстати, всё-таки правильнее, пожалуй, перевести её название как «Мысль»).
Как я уже писал, «время расставило знаки минус перед числами»: в 19-м в., во времена Маркса, необходимо было выпячивать влияние бытия на сознание, в 20-м и 21-м вв. – обратное влияние сознания на бытие. В этом – суть, которой не поняли «марксисты», зато поняли исламисты, понял Набхани и обратил на это своё основное внимание в работе «Мышление».
Здесь мне хотелось бы ещё раз подчеркнуть некоторые моменты из этой работы, на которые я сразу как-то не обратил внимание.
Первый момент. Набхани, когда пишет о серьёзности, о «просвещённости» (под просвещённостью Набхани понимает примерно то же самое, что марксизм под пролетарской сознательностью), приводит следующие примеры серьёзности – серьёзность в браке и в бизнесе. Чтобы вступить в брак, как и, чтобы начать свой бизнес, пишет Набхани, необходима серьёзность. Тут он рассуждает, на первый взгляд, по-буржуазному: действительно, буржуи упрекают пролетариев, что те вступают в брак, не достигнув предварительно определённого «социального статуса» («не прикрыв свой зад», проще говоря – или, другими словами, «плодят нищету»), что «нищают и даже не стесняются» и т.п. Но Набхани прибавляет, что такая «серьёзность» - ещё не есть высшая серьёзность, ещё не есть «просвещённость», она не принесёт возрождения умме.
Т.о., мы видим, что Набхани отмежёвывается как от анархизма, не признающего никакой серьёзности (ни в браке, ни в бизнесе, ни в революции), так и от мещанства, объявляющего серьёзность в браке и в бизнесе верхом серьёзности.
Второй момент. Набхани приводит слова о некоем Сухаибе и солидаризируется с этими словами: мол, какой хороший это был человек – «вёл» себя «хорошо», хоть бога и не боялся. Т.е., по Набхани фактически не обязательно верить в бога, чтоб быть «праведником».
Концовка же данной работы – насквозь пролетарская, марксистская:
«Исламская нация была обременена в 4-м веке Хиджры [т.е. примерно 10-й в. в европейском летоисчислении] учёными (богословами), работавшими в направлении прекращения мысли внутри нации и распространявшими [мнение] об опасности мысли внутри нации и о её [мысли] вреде для ислама и мусульман; это было, когда группа учёных (богословов), известная как «Аль-Каффал», потребовала «закрыть двери» иджтихаду (проявлению силы воли) и работала в направлении его запрета. Они убеждали массы в опасностях иджтихада. Мусульмане одобрили этот призыв и привели его в исполнение. Учёные (богословы) начали чувствовать себя неловко в отношении иджтихада, а интеллектуалы стали подозрительны к нему. Люди начали питать неприязнь в отношении муджтахиддина и общественного мнения во всех провинциях исламского государства, принявших эту точку зрения. Поэтому мысль была прекращена, и люди были ограничены подражанием и перестали размышлять. Они больше не осмеливались выполнять иджтихад. С тех пор иджтихад был запрещён, и эта вышеупомянутая мысль в исламе привела людей к воздержанию от мышления, и они прекратили мыслить. Нация возобновила мышление только в этом веке, вследствие того, что человек по своей природе – ленивое создание. Следовательно, 10 веков прошли с приостановленным мышлением нации. Для нации, чьё мышление было прекращено на 10 веков, нелегко снова пробудить мысль и понять ценность мысли и мыслителей. Поэтому миллионы книг, подобных этой, не могут гарантировать способность нации продвигаться к мысли и направить её к тому, чтоб мысль стала второй натурой. Однако, тягостные события, сокрушающие и раздавливающие нацию, начали вселять надежду возвращения мысли к этой нации, особенно сейчас, когда определённые группы начали мыслить, а другие группы пытаются мыслить, сейчас, когда любовь к мышлению стала осуществляться у тысяч людей, кто не сторониться мышления и кто обратился к живой и динамичной мысли. Следовательно, важность и ужасы этих событий, вместе с осуществлением мысли у личностей, до того момента, когда она начнёт распространяться среди народа на базарах, порождают лучезарную надежду переноса мысли от личностей группам, превращая её, таким образом, в коллективную мысль, скорее чем индивидуальную, и в мысль нации, скорее чем мысль личностей. Это превратит исламскую нацию в мыслящую нацию и возродит её как лучшую нацию, посланную человечеству»
Мы видим, что Набхани осознавал прогрессивность капитализма, пролетаризирующего массы и, тем самым, революционизирующего их («тягостные события, сокрушающие и раздавливающие нацию, начали вселять надежду возвращения мысли к этой нации») – т.е. фактически признавал, что бытие определяет сознание, а не ныл, как народники, видевшие в нищете только нищету! К тому же, в отличие от народников, не идеализировал патриархальное состояние общества, которое ломается современным капитализмом, а признавал, что способность к мышлению пропала у мусульман ещё 1000 лет назад, т.е. задолго до колонизации их европейцами.
И ещё один момент. Я переводил данную работу с английского, оригинал же был написан по-арабски, и, конечно же, в некоторых местах смысл мог исказиться или стать непонятным. Действительно, не совсем понятно, что такое иджтихад, который расшифровывается в скобках как «проявление силы воли». Как это понимать?
В сборнике «Мусульманская философия» читаем:
«Ислам даёт своим приверженцам право персонального исследования (иджтихад)» http://www.muslimphilosophy.com/hmp/concl.pdf
Т.е. иджтихад – это, судя по всему, «критическое мышление» (но не бернштейнианская «свобода критики», разумеется), «самостоятельное мышление» или что-то в этом роде. Т.е. и здесь Набхани, выступая за иджтихад, против догматизма, против начётничества, фактически показывает себя марксистом по духу.
20 августа 2013 г.
А. Г.
P. S. При переводе работы Тан Малаки «Мировоззрение» мною допущена ошибка в транскрибировании. Вместо «Обервег» фамилию данного немецкого философа следует читать как Ибервег (Ueberweg). Извиняюсь.
