Паренек уже давно обнаружил у себя способность хорошо видеть в темноте. Но не придавал значения этому умению, думая, что для всех людей темнота не помеха.
- Нам даже нечем тебе заплатить,- заметил Худу,- только и можем ска¬зать спасибо. Возможно, когда-нибудь с тобой рассчитается за это спасение Чиркудай,- грустно произнес старик.- В нашем мире все возможно. Но я столько, наверное, не проживу.
- Мне ничего не нужно,- тихо ответила девочка и опять вздохнула.
Чиркудай не знал о чем говорить. Он молча шел следом, озираясь по сто¬ронам, чтобы заметить опастность раньше, чем они наткнутся на нее. В пра¬вой руке паренек держал свой дротик. Для себя решил убить любого встречно¬го, если начнет приставать, пробив главную жилу на шее, как учил Бошу. Шестерым уйгурам в эту ночь повезло: никто из них не попал Чиркудаю на глаза.
Они пришли к развалинам, и попрощавшись с девочкой до утра, закопались в старой соломе. Хотели уснуть, но им не спалось. А Худу, некстати, стала бить лихорадка. Чиркудай опять не знал, чем помочь старику. Сказитель ус¬покоил его, сказав, что он не заболел, его трясет от волнения. Сонный го¬род окутала тишина. Тревогу еще не подняли.
- Мне кажется, что узники убили стражника,- предположил Худу.- Поэтому шума пока нет. Но скоро побег обнаружат,- и помолчав, с надеждой добавил:- Хоть бы они спали подольше.
Как только небо посерело и звезды стали гаснуть, послышался скрип. Чиркудай выглянул из-за развалин разрушенного дома и увидел Сочигель, та¬щившую телегу. Он потрогал Худу рукой и выбрался из соломы.
Тихо, чтобы не шуметь, они улеглись на дно повозки. Сочигель укрыла их старым тряпьем и потащила скрипучую колымагу к городским воротам. Чиркудай слышал, как ее окликнули стражники. Переговорив с девочкой, они стали от¬ворять надсадно заскрипевшие ворота.
Удалившись от города на приличное расстояние беглецы осмелели и стали выглядывать из-под тряпья. Только сейчас кто-то громко завопил за высокими стенами. Девочка налегла на оглобли и побежала. Дорога была ухабистая. Чиркудай и Худу скрючились на досках, немилосердно подскакивая на выбои¬нах. Наконец Сочигель остановилась, сбросила с них тряпье, и они обнаружи¬ли, что находятся посреди огромной свалки мусора. Девочка устала, но ей прохлаждаться было некогда. Часто дыша, она сказала прерывающимся голосом:
- Я бегу назад. А вы схоронитесь где-нибудь и до ночи не выходите.
- Беги, беги, Сочигель,- уже ей вслед сказал Худу.- И пусть тебе пове¬зет.
Девочка скрылась за кучами хлама, между которых петляла тропинка.
- Бежим вон туда,- показал рукой старик на край свалки, подальше от города.- Там старый мусор. Туда давно ничего не вывозят.
Чиркудай помчался между куч мусора, подальше от городских стен, но вскоре приостановился и снизил темп - старик за ним не поспевал. Наткнув¬шись на какой-то хлам, смешанный с полусгнившей соломой, они без колебаний зарылись в мусор. Внутри этой кучи затаился тяжелый дух. Хуже, чем в яме зиндана. Но они решили все стерпеть, лишь бы вырваться на свободу. Да и выбирать им было не из чего.
Весна только-только отбирала свои права у зимы. Утренние зори еще ды¬шали холодом. А куча тряпья прела, обогревала с боков и снизу. Чиркудай даже уснул, слушая сквозь дрему, как по дороге, пролегающей около свалки, проскакали всадники. Очевидно разыскивали их. Вороны подняли шум, подрав¬шись из-за чего-то, громко каркая над их убежищем. Чиркудай слушал и раз¬делял звуки, как его учил Худу-сечен в лесу, где они останавливались на отдых во время странствий.
- Слышишь шум?- спрашивал старик.
Чиркудай кивал головой.
- Это шелестят листья, то ли от ветерка, то ли лесные духи забавляют¬ся. А вот скрипнуло дерево. Сорока стрекочет вдали. Слышишь?
- Слышу,- подтвердил Чиркудай.
- Привыкай слушать сразу все звуки и каждый в отдельности,- учил Ху¬ду.- Тебе это пригодиться в жизни. Учись разделять звуки.
И для Чиркудая открылась целая вселенная звуков. Он стал постоянно прислушиваться к окружающему миру и старался отделить разные звуки друг от друга.
По дороге опять проскакали всадники, что-то надсадно выкрикивая. Но на свалку никто из них заглянуть не догадался. Позже они услышали далекие го¬лоса мусорщиков, но слов не разобрали.
Вечером, когда темнота уплотнилась, беглецы осторожно выбрались на воздух. Пригнувшись, поминутно озираясь, они пошли еще дальше от города, обходя совсем старые кучи, древней свалки. Но у самого выхода на чистое место их неожиданно остановил окрик:
- Стоять! Куда это вы направились?
Чиркудай резко повернулся и увидел в десяти шагах кривого старого уй¬гура, сидевшего на холмике из разбитых горшков.
- Я знал, где вас искать,- самодовольно сказал он, вытаскивая из кар¬мана потрепанного халата блестящий металлический свисток.- Сейчас за вами прибежит стража,- и уже хотел свистнуть, но Чиркудай, проследив в уме по¬лет дротика, резко метнул снаряд в шею шпиона.
Тот не успел свистнуть. Схватившись за горло, кривой старик медленно завалился на бок, судорожно дергая ногами. Из-под его пальцев закапала кровь. Посучив немного сапогами и похрипев, соглядатай затих.
- Вот так вот...- неопределенно пробурчал Худу-сечен, вытирая со лба пот.- Теперь нам надо его спрятать,- он медленно подошел к сраженному и острожно потрогал его ногой. Тот не подавал признаков жизни. Старик присел к нему и, уцепившись за рукав, перевернул на спину.
У уйгура разжались пальцы, и Чиркудай увидел, что попал правильно, в яремную вену. Паренек наклонился и вырвал застрявший в шее убитого дротик. Из раны брызнула темная кровь. Худу-сечен поморщился, покосился на Чирку¬дая. Парнишка спокойно осмотрел испачканный дротик, вытер его об одежду убитого и сунул оружие в петлю на поясе.
Худу с отвращением порылся в карманах уйгура, нашел там три серебрян¬ных слитка и положил в карман своего халата.
- Как раз то, чего нам не хватало,- заметил он, разгребая кучу глиня¬ных черепков.
Чиркудай подобрал на земле свисток, выпавший из руки шпиона.
Они быстро завалили шпиона мусором и побежали в сторону гор под быстро темнеющим небом, на котором зажглись первые звезды.
К подножью гор, заросших редким кустарником с торчавшими там и сям де¬ревьями, усталые странники добрались под утро, с треском прорываясь через какой-то бурьян, проваливаясь по колено в вязкую почву. Им никто не встре¬тился, никто их не видел. Углубившись в чащу, растущую на склоне горы, Ху¬ду-сечен упал от изнеможения под огромной сосной, хватая ртом воздух, как рыба выброшенная на берег. Немного передохнув, предложил переждать день здесь. Чиркудай молча кивнул головой.
- Хорошо, что наступила весна,- заметил старик.- Время для нас удоб¬ное, чтобы скрываться: люди еще не ходят за черемшой и ягодами, поэтому нам никто не встретился. И одновременно плохо: нечем будет питаться.
Сочигель в спешке забыла собрать узелок на дорогу. Но она и так сдела¬ла большое дело,- Худу-сечен осуждающе покачал головой:- И я еще осмелива¬юсь говорить плохие слова о добром человеке,- начал он ругать себя, с кряхтением вставая на колени. Повозившись с одеждой, он снял старый кожа¬ный пояс, повесил его на шею, и стал молиться, по древнему монгольскому обычаю:
- Великое Синее Небо, сжалься над доброй девочкой, не допусти, чтобы ей сделали плохо...
Во время этой просьбы, Чиркудай тоже снял свой пояс, а вернее - кусок волосяной веревки, и тоже, встав на колени, повесил ее на шею. И впервые в жизни, в уме, попросил у Неба добра человеку. Ему не показалось это стран¬ным, просто он почувствовал, что на земле появился еще один человек, кото¬рому он обязан своей жизнью.
На следующий день они почувствовали, что идти дальше не могут: сидение в яме зиндана высосало все соки, да и постоянное недоедание отняло послед¬ние силы. А дорога предстояла нелегкая: через колючие кусты на крутых склонах предгорья, через отвесные скалы. В степи их могли выловить за один день, а в этих диких глубоких ущельях и трещинах можно было прятаться до скончания света. И даже умереть безвестно, сорвавшись в пропасть, или сло¬мав ноги на круче.
Чиркудай доверял Худу-сечену и не спрашивал, как он определяет, куда нужно идти в этом глухом лесу и чуждом степняку каменном однообразии.
- Если мы не поймаем птицу или зверя, то можем ложиться и умирать,- устилая вечером на сырой холодной земле еловые ветки, сделал вывод Худу, заключив:- Нужно искать звериный водопой.
Чиркудай больше молчал, потому что ни разу не был в подобной ситуации. Он неимоверно устал, но не жаловался, понимая, что старику еще тяжелее.
На следующий день в полдень им улыбнулась удача. Огибая крутую скалу из коричневых пластинчатых камней, старик остановился и замер. Чиркудай притаился за его спиной. Тихо повернувшись к пареньку, Худу приложил палец к губам и поманил его к себе. За каменной осыпью в двадцати шагах от них из мокрой стены, тихо журча, вытекал ручеек, собираясь прозрачной лужицей в каменной чаше. Вокруг озерка суетилось с десяток серых горных куропаток, кекликов.
Чиркудай вытащил из веревочной петли на поясе дротик, но Худу-сечен остановил его и, отступив за скалу, тихо сказал:
- Дротиком их не пробьешь. Только испугаешь. У них твердые перья. Здесь нужна хитрость,- и он стал уходить от водопоя подальше. Чиркудай по¬шел следом, не понимая, почему человека можно убить дротиком, а птицу нельзя.
Усевшись под деревом, Худу порылся у себя в карманах, но ничего не об¬наружив, спросил у Чиркудая:
- Посмотри, может быть ты найдешь какую-нибудь веревку.
Чиркудай, не раздумывая, размотал свой пояс из тонкой волосяной верев¬ки, который ему советовал носить с собой Бошу.
- Слава Вечному Синему Небу,- обрадовался старик,- это нас спасет,- и он стал расплетать пояс.
К водопою они пошли вечером, когда стемнело, с силками, изготовленными умелым стариком.
- Сегодня поспим голодными,- с тяжелым вздохом сказал Худу, устанавли¬вая ловушки,- а завтра... Но не будем загадывать, что будет завтра.
На следующий день рано утром в их снасти попались три кеклика. Худу сразу же оторвал им головы и стал с жадностью пить живую кровь, протянув Чиркудаю вторую птицу. Желудок у паренька заныл от горячей крови. Его све¬ло спазмой. Но он перетерпел боль, не срыгнул выпитое.
Однако попробовав сырое, хотя и теплое, мясо, после того, как ощипал перья, с отвращением сплюнул.
- Нам много есть нельзя,- посмотрев на Чиркудая, сказал повеселевший старик, пояснив:- Желудок ссохся и может умереть от обильной еды. Так что достаточно одной крови. А сейчас пойдем подальше в лес, я разведу огонь и мы их зажарим.
- У нас нет огнива,- напомнил старику паренек.
- Ничего,- хитро подмигнул Худу,- я покажу тебе, как без огнива добыть огонь.
Они нашли ровный клочок земли на склоне, и уселись там. Худу-сечен взял у Чиркудая дротик и принялся выстругивать острым наконечником две па¬лочки из сухих веток, пока они не стали плоскими. Потом он из дырки в сво¬ем уйгурском халате выковырял кусочек ваты, положил его между палочками и стал их тереть друг о друга. Но быстро устал и остановился. Чиркудай заб¬рал у старика необычное приспособление, недоверчиво осмотрел и начал те¬реть вату между дощечками. Через некоторое время он ощутил слабый запах гари и с удвоенной энергией заширкал палками.
