побоище, и быстро пошел в сторону гор.
Его путешествие длилось три дня. По дороге он размышлял о разном и по¬нял одно: Худу-сечен был сто раз прав в том, что наступают ужасные време¬на. Нападение средь бела дня и жестокость разбойников подтверждали слова погибшего сказителя.
В степи Чиркудай крутил головой во все стороны. Заметив что-нибудь по¬дозрительное, ложился на сухую землю и пережидал, делая глоток-два засто¬явшейся воды из своей выдолбленной сушеной тыквы. Сотник Бай Ли молча су¬нул ему ее перед расставанием.
На второй день путешествия, убил дротиком зазевавшегося хвостатого суслика. Евражка заверещала, забилась, пытаясь достать зубами то, что про¬било ее насквозь и причинило неимоверную боль. Пока Чиркудай подбегал к зверьку, тот затих. Ободрал шкурку, набрал сухой травы и вечером в лощине развел костер, приспособив над огнем меленькую красную тушку. А сам отошел в сторону и залег за пригорком, наблюдая за степью и за своим костром. И недоглядел: мясо наполовину обуглилось. Но все равно, с жадностью съел почти все. Лишь чуть-чуть оставил на потом.
Сил прибавилось, поэтому шел всю ночь, ориентируясь по звездам. Прис¬лушивался к далекому вою волков. Он их не боялся: волки нападают лишь на слабых и больных.
В березовый лес вошел вечером. Уже в потемках нашел кусты и улегся под ними, завернувшись в халат. Ночью сильно замерз, но костер разводить не стал. Лежал, скукожившись, на холодной земле и ждал утра. Весна толь¬ко-только начиналась.
Под утро невысокая трава побелела от инея. Долгожданный рассвет быстро превратился в день и через несколько часов потеплело. Чиркудай нашел съ¬едобные корни на склоне сопки в глубине леса. Он очистил их от земли и, выбрав удобное место под раскидистой елью, наломал веток для подстилки. Костер решил не разводить. Что будет делать дальше - не знал.
Весь день просидел на одном месте, думая на что же решиться: идти че¬рез Уйгурию в Тибет, к монахам, или вернуться в Ляоян? Но возвращаться к китайцам почему-то не хотелось, хотя у них жилось легко и бездумно. Воз¬можно именно поэтому его не тянуло назад. Жизнь там обеспеченная, но в не¬воле. Понял это, когда попал в степь. Он не мог быть рабом, не мог жить в клетке, даже в золотой. Так ничего и не решил. Слушал лес, наполненный са¬мыми различными звуками, и разделял их.
Жевал пресные корни с остатками суслика, и чего-то ждал. Ему было нем¬ного странно, что он не боится ни зверей, ни людей, ни духов. Хотя от зве¬рей можно защититься, а от людей не всегда - лучше спрятаться. Но вот от духов никуда не уйдешь - они могут найти человека хоть где и в любое вре¬мя.
Побродил по склону и наткнувшись на ручеек, наполнил тыквеную фляжку свежей водой. Умылся. Ему не хватало Худу-сечена. Однако тоски от потери товарища он не испытывал. И зла к бандитам не было.
Бродил между деревьями, простукивал ребрами ладоней по стволам, наби¬вая ударные, нечувствительные к боли, мозоли, как его учили в Ляояне. А когда стало темнеть, улегся под могучей сосной, прикрылся лапником, завер¬нулся поплотнее в халат и осторожно уснул, прислушиваясь сквозь дрему к старым звукам и замечая новые.
На рассвете его разбудил непонятный шум, прилетевший из степи, от ко¬торой он удалился на несколько полетов стрелы. Не шевелясь и не открывая глаз, стал разбирать звуки на части, как его учил Худу-сечен. Через неко¬торое время понял, что слышит неистовый топот лошадиных копыт, с едва раз¬личимыми выкриками людей и ударами железа по железу. В степи шла рубка.
Вынырнув из-под лапника, Чиркудай бесшумно и быстро, боковым ходом, ежедневно тренируемым в Ляояне, заскользил между деревьями. Шум битвы уси¬лился. В версте от опушки повисло облако пыли, из которого выскакивали не¬естесственно свисавшие из седел всадники. Притаившись за кустами, отсекаю¬щими лес от степи, Чиркудай стал наблюдать.
Один обезумевший черный монгольский боевой конь без седока стремитель¬но понесся к лесу немного правее тех кустов, где он сидел. Чиркудай быстро переместился к тому месту, куда должен был, по его расчетам, прибежать конь. Осмотревшись, он вышел навстречу животному, разглядев какой то мешок у задних ног скакуна.
Заметив его, конь резко остановился, не добежав пятнадцати шагов до опушки. Животное приседало на задние ноги и стригло ушами. Кожа на его бо¬ках и крупе нервно дергалась. Чиркудай понял, что конь сильно испугался. Он все время оглядывался на волокущегося по земле хозяина, который заце¬пился одной ногой за стремя. Чиркудай только сейчас рассмотрел, что за ме¬шок болтается у ног животного, и чего он так испугался.
Это был мощный жеребец. Конь делал шаг вперед и нервно останавливался, кося глазом, стремясь уйти от запаха крови, забрызгавшего его спину, про¬таскивая хозяина за собой. Но избавиться от последствий битвы не мог. И снова делал шаг...
Поняв, что свисавший с коня человек мертвый, Чиркудай стал разговари¬вать с жеребцом, как учил Бай Ли. Говорил медленно, тихим голосом. Успока¬ивал, хвалил за то, что вынес хозяина из сечи. Объяснял, что в бою всегда кто-нибудь погибает. И хозяин умер не по вине коня. При этом Чиркудай мед¬ленно подходил к жеребцу, который перестал прядать ушами и дрожать кожей. Животное негромко заржало, жалуясь Чиркудаю на пережитое им.
Конь подпустил человека к себе. Парень погладил его горячую морду и стер пальцами пену с дрожащих черных губ. Но жеребец продолжал косить фио¬летовым глазом влево на то, что осталось от хозяина.
Чиркудай без сожаления посмотрел на обезглавленный, измочаленный о землю труп. Он не испытывал ни страха перед смертью, ни брезгливости. Ост¬рожно, чтобы не напугать коня, вытащил ногу убитого из стремени, внима¬тельно посматривая в сторону продолжающейся битвы, обыскал изуродованное тело, и по одежде определил, что это был меркит. Но, кроме простых ножен от сабли, без клинка, ничего на нем не нашел. Легким движением взял коня за повод и медленно повел в лес, оглядываясь на клубящуюся вдали пыль.
Их никто не заметил. Неторопясь, Чиркудай увел неожиданное приобрете¬ние глубоко в чащу, обошел сопку вокруг и только тогда остановился. Выта¬щил удила изо рта животного и пустил пастись, не выпуская уздечку из рук. Жеребец успокоился и потянулся к молодой траве. Чиркудай стал дергать зе¬лень пучками и кормить коня с рук. Не делая резких движений, расседлал его, и стал обтирать травой слипшуюся от пота и крови черную шерсть.
Затем он разобрал вещи, находившиеся в седельном хурджуне. Очевидно, хозяин коня был не очень богатым. В мешке лежало лишь несколько ломтиков вяленого мяса, да сломанная стрела.
Чиркудай отвязал притороченный к седлу аркан из волосяной веревки и спутал ноги своей находке, чтобы не убежала. Почувствовав, что сильно про¬голодался, парнишка тут же откусил от подсоленного, пропахшего конским по¬том, жилистого куска мяса. С трудом пережевывая еду, с удовольствием расс¬матривал коня. Жеребец был на удивление хорош: трех-четырехлетка, как оп¬ределил Чиркудай, чистой монгольской боевой породы, весь черный, с крутой шеей, крепкими ногами, плотной шерстью и лохматым брюхом.
В лесу они пробыли до вечера. Чиркудай видел, что животное не особенно ему доверяет, хотя и разрешает гладить бока и спину. И лишь с восьмой или десятой попытки жеребец разрешил заседлать себя и смирился, когда Чиркудай занял место в седле. Конь оказался понятливым и послушным. Выполнял все команды, которые Чиркудай узнал на воинской службе в Ляояне. Но нервно фыркал, когда Чиркудай гладил его шею, очевидно хозяин делал это не так.
Чиркудай медленно подъехал к опушке леса в том месте где видел битву. В степи маячили отдельные всадники, что-то собирая с земли. В сереющем ве¬чернем небе галдела нетерпеливая стая ворон. Конь тоже смотрел в степь и его кожа стала немного вздрагивать, очевидно вспомнил то, что было утром. Чиркудай мягко погладил его по косматой гриве, почесал между ушами.
И в этот момент он услышал окрик справа:
- Стой!
Конь взрогнул от неожиданности, но Чиркудай удержал его от прыжка и медленно повернул голову к кричавшему.
В половине полета стрелы от него на старой гнедой лошади сидел паренек в полосатом уйгурском кафтане, примерно одного возраста с ним. Как Чирку¬дай понял, незнакомец обращался именно к нему.
- Ты кто такой?- начал допрашивать всадник.
Чиркудай неторопясь повернул коня и направил его к пареньку. Тот поче¬му-то испугался и рванул из леса в степь, громко окликая своих товарищей, мародерствующих на поле битвы.
Всадники сначала кинулись врассыпную, но поняв, что в лесу всего один конник, повернули назад. Они остановились в двух полетах стрелы от опушки, где среди деревьев прятался Чиркудай. А он размышлял, что делать: ускакать подальше в лес или вымахнуть к ним навстречу. Их было одиннадцать. И все на разномастных лошадях и конях. В основном это были подростки его лет: плохо одетые и вооруженные как попало. Однако среди них был один взрослый мужчина на светлом коне. Очевидно, их предводитель.
Чиркудай понял - это не воины, а банда людей длинной воли. По сути на¬чинающие разбойники, которые впоследствии станут такими же, как те, что напали на караван. Он сообразил, по молодости они пока что занимаются мел¬кими кражами и грабежом слабых. А сейчас подбирают вещи потерянные в сра¬жении воинами.
Определившись, решил не убегать, зная, что может в любое время скрыть¬ся в лесу: конь под ним был хорош. Рассчитывал на суеверный страх степня¬ков перед ночным лесом. Небо стало быстро темнеть. Наступала ночь.
От группы отделился предводитель подростков. Ему негоже было пасовать перед незнакомым малолеткой. Он подъехал шагов на двадцать, держа на коле¬нях лук со стрелой и хрипло приказал:
- Ну ты, выходи ко мне!
Чиркудай только сейчас решил: одному будет очень трудно и нужно примы¬кать к ним, раз судьба послала разбойников. Но быть просто рядовым нукером ему не хотелось. Почувствовав свободу, он не хотел от нее отказываться. Поэтому придумал, как охладить пыл главаря.
Резко тронув коня, Чиркудай выехал на опушку, и быстро остановился, натянув удила. Конь загарцевал под ним.
От неожиданности главарь испугался, вскинул лук и выстрелил в сторону Чиркудая, как тот и рассчитывал. Стрела должна была пролететь в трех мет¬рах слева, Чиркудай бросил послушного коня влево и поймал стрелу на лету. Увидев это, главарь испугался еще больше. Он торопливо положил новую стре¬лу и выстрелил. Чиркудай без труда поймал и ее. Отправив полтора десятка стрел без всякого успеха, главарь перестал упражняться, непонимающе расс¬матривая странного незнакомца на черном боевом коне.
Чиркудай слегка поддал пятками под бока коню, и тот неторопливым шагом пошел на предводителя банды. Главарь заерзал на войлочном потнике: седла, как у Чиркудая, у него не было. Ему хотелось убраться отсюда, но он не хо¬тел унизится в глазах своих нукеров, наблюдающих за ним издали.
И он попытался испугать Чиркудая, нервно хватаясь за саблю, висящую на боку, подталкивая своего коня на шаг вперед и тут же останавливаясь. Оче¬видно не хотел даже предполагать, что будет, если незнакомец на черном бо¬евом коне вдруг выхватит свою саблю. В наступившей темноте главарь не ви¬дел, что у
