продолжалось долго.
Предпринятая казаками "шарпающая" тактика, когда на турецкие галеры поочередно и внезапно нападали казацкие чайки, стреляя из носовых малых пушек и метательными устройствами, забрасывая на борт турецких галер горшки "с греческим огнем" и "боевые улья", очень была неприятна для противника.
Рис. Морские казаки перед боем.
И эта кутерьма продолжалось очень долго, турки не знали что делать. Забросав галеры зажигательными снарядами, шутихами и боевыми ульями, чайки казаков быстро уходили за пределы огня пушек противника.
На галерах начались пожары. Турки метались по палубе, пытаясь потушить пламя, "большие шутихи" громко стреляли, пугая, турок, а горшки с пчелами ("боевые ульи") разбившись о палубу, выпускали рой озверелых пчел. Выпущенные на свободу пчелы больно жалили бегавших по палубе потных янычар.
Раджаба, руководивший действиями янычар, орал на подчиненных с капитанского мостика, материл их за то, что они боятся поднимать "гостинцы" казаков и сбрасывать их в море. Он не понимал, что мешает янычарам подбежать к бомбе и выбросить ее за борт. И почему они как божевильные (ненормальные) бегут от них, крича и махая руками и своими кривыми саблями.
Тогда он сам спустился с мостика, чтобы своим примером показать, как надо поступать в подобных случаях. По пути к "бомбе" Раджаба зарубил в панике бежавшего янычара и бросился вместо него к этому на первый взгляд безобидному горшку - "боевому пчелиному улью". Когда вспотевший от напряжения капудан-паша одетый во все пестрое (надо заметить, что для пчел это был раздражающий фактор) наклонился над хитроумным "глечиком" то немедленно был атакован пчелами.
Первая пчела впилась ему в правое веко, вторая в щеку, третья ужалила в нос, часть пчел залетела под полы его пестрого халата и начали жалить прямо через нательное белье.
Раджаба завизжал от боли и в паническом страхе кинулся прочь от горшка с пчелами. Однако этого мало ему помогло пчелы, по его характерному потному запаху и пестрому восточному халату, находили его и жалили, жалили.
На помощь капудан-паше бросились верные слуги, которые накрыли сверху его другим халатом. Это немного помогло от нападения на него новых пчел, но залетевшие под его просторные одежды пчелы, ползая по телу, продолжали жалить.
Когда последняя пчела пустила свою последнюю жало-торпеду в попу высокочтимого капудан-паши, он, завыв от боли, скрылся к себе в каюту.
Отбиться от озверевших пчел махая руками и саблями было бесполезным занятием. В результате такой атаки лица покусанных янычар выглядели как большие надутые спермой воловьи яйца. А у до того «узкоглазых» янычар набранных из восточных районов Азии, вообще лицо заплывало от укусов диких разъяренных пчел и они ничего не видели.
Не успевали турки отойти от первого нападения, как тут опять внезапно у другого борта турецкого корабля появлялась очередные чайки, и все повторялось вновь и вновь.
После одной из атак на втором корабле вспыхнул сильный пожар, вскоре корабль взорвался, видно в трюмах его везли порох и боеприпасы. Он потонул.
Рис. Тонущий вражеский корабль.
Видя это Яков Сидловський довольный атакой, сказал Ивану Мандро:
- Судя по взрыву, на другом корабле турки везли порох и боеприпасы.
- Да! Пора брать на абордаж главный корабль.
- Хорошо! - Согласился тот, и скомандовал: - Сигнальщик! Сигналь всем «Чайкам» перенесли огонь на оставшийся на плаву турецкий корабль и затем идти на абордаж этого головного корабля.
Чайки, управляемые казаками теперь весь огонь перенесли на оставшийся головной турецкий корабль.
Они его "задолбили" своими жалящими неожиданными наскоками.
После того, как турки окончательно были сбиты с толку, деморализованы, у кормы турецкого флагмана внезапно прямо из воды появились две подводные чайки.
Полковник Сидловський, скомандовал:
- Казаки, приготовить абордажные крючья, оружие, делаем залп из ружей и аллюр три креста - вперед!
Из подводных «Чаек» по команде полковника выскочили, как черти из табакерки, лысые с клоком черных волос посредине черепа страшные на вид полуголые размалеванные черными полосами казаки.
Забросив абордажные крючья и лестницы, они стремглав взобрались на корму турецкого корабля и стали палить из самопалов и ружей по набегающим янычарам.
Такая обычная казацкая тактика морского боя, базировалась на бесшабашной храбрости, смелости и сообразительности казаков.
Рис. Морские казаки идут на абордаж вражеской галеры.
Корма флагманского корабля вскоре была захвачена казаками полностью, они стали теснить янычар к середине галеры.
В этот момент с правого и левого бортов турецкой галеры появились остальные надводные чайки, которые таким же "макаром" пошли на абордаж турецкого корабля. Началась рукопашная схватка не только у кормы, но и у бортов.
Как известно в рукопашном бою, исход его решали всегда удаль, натиск, ловкость и смелость. Запорожцы были в этом плане как все профессионалы (спецназовцы) на высоте.
Исход такой "ломовой" схватки на борту турецкого корабля, определяло всё и боевой настрой казаков, и умелое обращение с различным оружием: саблями и боевыми молотками - "клепами" и "резвыми" палашами, и тяжелыми секирами, и острыми, как бритва ножами и кинжалами, в дело шли также кулаки, удары ногами и даже головой. Всему этому казацкому "джентльменскому" набору, находилась на турецком корабле работа.
Как говорили казаки: - За косы руками, а в бока и ребра кулаками.
В кровавой свалке трудно бывало отличить своих от чужих. Поэтому казаки выкрикивали время от времени условный свой боевой клич.
Старшина казачий, Быстрицкий кричал своим хлопцам: - Казаки, будьмо!
В ответ слышалось лихое, казацкое: - Гей! Гей!
Это очень бодрило казаков, они как бы чувствовали плечо товарища рядом и сражались с еще большим безудержным энтузиазмом.
Сеча на корабле была закончена, когда Нечипайзглузду на капитанском мостике проломил длинным обломком перекладины сломанной мачты голову турецкого предводителя капудан-паша Раджаба.
Крикнув своим громовым голосом казакам, историческую записанную писарем в казацкий талмуд фразу:
- Капут Паше! Раджабе - жаба цицьку (сиську) дала!
Спустя несколько веков в Великую Отечественную войну подобный клич повторился только несколько в новой импровизации:
- Гитлер капут! Жаба ему сиську дала!
Казаки начали осматриваться, искать, кого среди них нет. В живых не оказалось полкового старшины Быстрицкого .
Сидловський раненый в бок, обеспокоенный этим, скомандовал: - Казаки, ищите полкового старшину!
Казаки бросились искать старшину, а Мандро стал перевязывать рану полковнику.
Нечипайзглузду нашел его раненым среди убитых турок, стал звать казаков:
- Казаки! Я нашел его, он раненый.
Подбежали казаки вместе с полковниками к раненому.
Сидловський озабоченно спрашивает того:
- Семен, что с тобой!
- Гад турок, выстрелил в упор.
Сидловський отдал распоряжение казакам, сказав:
- Быстро перевяжите его, и перенесите на мою «Чайку»!
Быстрицкий тихо говорит Сидловському :
- Яков, берега команду.
- Не беспокойся! К берегу причалим, найдем врача, и ты поправишься.
Раненых товарищей, казаки захватили с собой в «Чайки»
На борту лодки изголовье раненого старшины постоянно дежурили казаки, среди них его друзья полковник Мандро, старшина Янетурокякозак.
Мандро постоянно спрашивал раненого:
- Семен, как ты?
Быстрицкий тихо отвечал ему:
- Плохо, Иван, внутренности болит.
- Скоро на берег выйдем. А там тебя подлечат.
- Дай бог!
Пристав к берегу, погибших казаков, их товарищи похоронили в братской могиле на пустынном Крымском берегу.
Надо сказать, что в этом походе и сам командир экспедиции полковник Яков Сидловський был ранен и от полученной раны в бок, из-за гангрены скончался по дороге домой, на Сечь.
Прибыв прежним маршрутом в родную Сечь, казаки доложили кошевому атаману Петру Калнышевскому о походе.
К атаману молча, уныло подошел полковник Мандро и сказал:
- Атаман! Яков Сидловський и Семен Быстрицкий, были ранены и умерли в пути.
Атаман, услышав эту печальную весть, перекрестился и сказал:
- Очень печально! По всем казакам надо отслужить молебен в Сечевой церкви!
Лодки разгрузить, казакам дать отпуска на неделю, а деньги поделить по существующей в Коши традиции, большую часть отдать вдовам казаков.
Вы с полковником Ковпаком зайдите ко мне, надо поговорить.
Мандро передал атаману зарисовки и донесения разведки.
* * *
Справка:
За 1771 г. морской отряд Якова Сидловського потопил в Черном море, устье Дуная, под Тульгой 17 крупных турецких военных кораблей, много кончебасов и безлич (без счета) малых других судов и лодок. К сожалению, сам полковник Яков Сидловський был тяжело ранен и умер в пути домой.
В письме к императрицы Екатерины Второй от 29 августа 1771 командующий армией граф Румянцев писал: « ...неожиданность нападения и находчивый огонь запорожцев имели следствием, что в этом блестяще деле не было у нас ни одного убитого, ни раненого, тогда как неприятель потерял до 1000 человек убитыми и 150 утонувшей а командовавшими Турецкий флотилии Гаджи - Гасан был взят в плен...»
* * *
За картами и разведданными к атаману прибыл генерал Текеллия, атаман сказал ему:
- Генерал, вот возьмите карты побережья Черного моря и поясняющие к ним записки.
Генерал, взяв со стола документы, поблагодарил атамана, сказав:
- Спасибо! Фельдмаршал будет доволен. А что вы сегодня мрачные, атаман?
- Мы в этом походы потеряли лучших своих казаков, во главе с полковником Яковом Сидловським.
- Примите мои соболезнования!
- Спасибо!
- Есть к вам одна деликатная просьба, атаман.
- Какая! Мы все сделали, как обещали фельдмаршалу.
- Говорят, вы захватили арапов (негров) у турок.
- Ну и что?
- Некоторые князья из высшего руководства российской армии, просили вас отдать или продать арапов для их столичных салонов.
На что атаман возмущенно ответил:
- Мы людьми не торгуем!
Генерал немного сконфузился от своей бестактности и сказал; - Извините, что не так. До свидания господа!..
Текеллия вышел из приемной, а атаман возмущенно сказал присутствующему при разговоре полковому старшине:
- Вот такие мерзавцы командуют нами! Есть ли у них Бог? Видимо нету!
Веришь Иван, иногда так хочется ругнуться по-русски матом, заехать такому выскочке генералу в морду… Но, увы, мне не можна!.. Я ж атаман!
Распорядись, чтобы арапов отправили жить в дальние хутора, где они могли свободно работать на себя, и чтобы никакой мерзавец не издевался над ними.
- Сделаем, атаман! Никакая собака не найдет их.
Янетурокякозак при этом обратился к атаману с просьбой, говоря:
- Атаман! Там среди них есть чернокожий вождь Сланг (Змея), хороший воин, он люто ненавидит турок, просит записать его в разведку.
- Говоришь хороший,
