ну что же, бери его к себе! – согласился атаман.
Осмотрев других "арапов" прибывших с казаками, атаман велел наиболее сильных и здоровых желающих воевать с прежними их хозяевами турками оставить в Коше.
Так в Сечи оказались "арапы", которых атаман сделал свободными людьми и по их желанию часть принял в казаки, а часть измочаленных рабством людей расселил по заимкам, селам и хуторам, где они свободно трудились наравне с другими сельчанами.
Вот на этих "арапов" и позарились вельможи окружавшие императрицу. Им захотелось иметь, как у царя Петра 1 своего "арапа", чтобы "повыпендриваться" и удивлять таких же, как они самодовольных жирующих вельмож.
Атаман Коша Петр Калнышевский не поступился традициями и обычаями вольного казачеств и решительно отказал им в этой нечеловеческой просьбе.
Этот и другие "прегрешения" Петра Калнышевского были впоследствии вписаны в вину опальному атаману. Но это было потом, а сейчас фельдмаршалы забросали запорожцев просьбами-приказами сделать то-то, выделить казаков для укрепления таких-то частей, разведать еще и еще раз тылы противника, дать проводников, лоцманов и прочее.
Примеров таких привести можно множество. Казаки при этом несли большие потери в куренях.
Пока запорожские казаки были нужны, Екатерина писала в адрес атамана Коша Петра Калнышевского благодарные, хвалебные письма. В одном из таких писем говорилось:
"Государь мой Петр Иванович! Имею честь уведомить вас, государь мой высочайшее Ее Императорского величества повеление, чтобы будущей весны при первой подходящей возможности направить таким же способом, как и тот год, было, на челнах в Черное море к Дунаю из Запорожского войска казаков, если возможно две тысячи человек. Если же по каким-либо обстоятельствам такого количества отправить не удастся, то, по крайней мере, не меньше тысячи человек по приезде на Дунай прибыли бы к адмиралу Нолису..."
Далее в письме указывает, что императрица выделила на снаряжение новой Дунайской казацкой запорожской флотилии, починку чаек, постройку новых, закупки и жалование - 10.000 рублей.
Итак, запорожцы вновь должны были совершить беспримерный по своей трудности и опасностям морской поход. Иного пути у кошевого атамана не было, отказаться организации такого похода он не мог.
На старшинской раде куренные приняли решение: начать формирование экипажей, а припас запросить у главнокомандующего князя Долгорукова.
Рис. Рада старейшин.
Тут же кошевой вызвал писаря и продиктовал письмо: он просил у князя Долгорукова 40 фальконетов, ржаных сухарей из расчета на 2.000 казаков на два месяца, а также разного огневого припаса и малых ядер.
На просьбу атамана о помощи припасами, князь Долгоруков быстро откликнулся и ответным письмом он подтвердил, что казаки могут получить все из его военных магазинов. И казаки снова и снова воевали на стороне русских войск.
* * *
Справка:
Долгоруков-Крымский, Василий Михайлович.
Участвовал в Русско-турецкой войне (1768-1774). На князя Долгорукова в 1769 году была возложена обязанность по охране российско-крымских границ. В 1770 г. он сменил П. Панина на посту командующего 2-й армией. Поскольку крымские татары выступали активными союзниками Турции и регулярно слали турецкой армии подкрепления на берега Дуная, где шли главные сражения войны, императрица поручила князю Долгорукову с помощью запорожских казаков, которые здесь знали все хода и выходы, занять Крымский полуостров.
14 июня русские войска вместе с запорожцами разбили семидесятитысячную армию хана Селима III Гирея и овладели Перекопской линией; 29 июля, при Кафе, они вторично разбили собранную ханом девяностопятитысячную армию его, чем принудил к сдаче многих городов Крыма.
Были заняты Арабат, Керчь, Ени-Кале, Балаклава и Тамань, князь заставил Селима бежать в Константинополь и возвел на его место сторонника России, хана Сахиба II Гирея.
Императрица 18 июля 1771 наградила князя Долгорукова орденом Св. Георгия I класса.
Екатерина II также, наградила запорожского полковника Афанасия Ковпака именной большой золотой медалью за Крым, а Евстафия Кобеляки - золотой медалью «За службу и храбрость», без имени.
Кошевой атаман Петр Калнышевский был отмечен высшей наградой империи - орденом Андрея Первозванного, и Екатерина II присвоила ему звание генерал-лейтенанта русской армии.
В день торжественного празднования мира с Турцией 10 июля 1775 князь Долгоруков получил от императрицы шпагу с алмазами, алмазы к ордену св. Андрея Первозванного и титул Крымского.
Однако, обманувшись в надежде получить в этот день жезл фельдмаршала, князь обиделся и вышел в отставку.
Умер 30 января 1782. Умер раз на пороге важного события, когда Крым вошел в состав Российской империи на правах новой губернии - Таврической.
Таким образом, князь Долгоруков фельдмаршалом не стал, а им стал известный всем фаворит императрицы - князь Григорий Потемкин, который в Крымской компании не участвовал.
* * *
17 апреля 1772 года Петр Калнышевский вновь собрал куренных и полковников на Совет.
Надо было обсудить письмо князя.
На Совете присутствовали полковник Иван Мандро, полковник Афанасий Колпак, писарь Коша Иван Глоба, старшины войска, обозный.
Обращаясь к ним, атамана сказал:
- Князь от имени Императрицы обещает нам 10000 рублей, если пойдет от нас к нему на помощь две тысячи казаков. Половину той суммы он уже направил в войска. Другую половину казаки получат по прибытии на Дунай.
- Что-то императрица через своих генералов много от нас хочет. - Заметил полковник Мандро. - Дайте ей срочно туда казаков, дайте сюда казаков. У меня складывается впечатление, что она решила знищиты (уничтожить) всю нашу запорожскую флотилию.
Писарь Глоба, добавил при этом:
- Это так, в 1769 году у нас погиб Филипп Стягайло в устье Днепра, за ним в 1770 году во Кинбурном Даниил Третьяк, в 1771 году умер от ран Яков Сидловский.
Теперь, Иван, императрица по твою душу метит.
Однако, позвольте зачитать это письмо.
- Читай письмо!
Писарь Глоба читает: «Государь мой, Петр Иванович! Имею честь сообщить вам, Ее Императорского величества повеление, чтобы будущей весны при первом удобном случае направить таким же способом, как и тот год, было, на лодках в Черное море к Дунаю из Запорожского войска казаков, если возможно две тысячи человек. Если же по каким-либо обстоятельствам такого количества отправить не удастся, то, по крайней мере, не менее тысячи казаков по приезде на Дунай прибыли бы к адмиралу Нолису... »
- Ну и лисы москали эти! - Заметил Иван Мандро. - Как они к тебе атаман вежливо обращаются: «Государь мой, Петер Иванович!..»
- Атаман, я подсчитал, наших казаков более 23 тысяч воюет уже на стороне москалей. Теперь еще нужны 2000 морских казаков какому-то адмиралу Нолису. Так мы быстро обескровим Сечь.
Атаман неохотно сказал:
- Иван, тебе все же придется готовить лодки к походу на Дунай!
- Хорошо атаман! Будем готовиться к походу.
Совет старшин решил: командиром морского похода назначить сподвижника Якова Сидловського - полковника Ивана Мандро, командиром отряда прикрытия - полковника Ладо.
Через четыре дня «Чайки» Ладо отошли от пристани. Они должны были тайно проплыть по Днепру, незаметно пройти по краю Днепровского лимана, высадиться у Кинбурна и ждать подхода «Чаек» полковника Мандро.
Если же запорожцы «сцепятся» с турками, то полковник Ладо должен вступить в отвлекающий бой, чтобы «Чайки» Мандро без помех вышли в Черное море...
Мы не будем описывать все перипетии этого тяжелого похода, когда шторм разбросал суда и потопил часть казацких «Чаек», и сколько их погибло в столкновениях с янычарами, отметим лишь, что за эту кампанию Екатерина направила на Запорожскую Сечь четыре больших именных медали.
Золотые медали предназначались Петру Калнышевскому, Афанасию Ковпаку, Ивану Мандро. Четвертую медаль, предназначавшаяся полковнику Якову Сидловському, вручена не была, так как он ранее умер от полученных в походе ран.
Запорожцы получили личную благодарность императрицы, она звучала в переводе на современный язык так:
«Божьей милостью Мы, Екатерина Вторая, императрица и самодержица всероссийская и прочая, и прочая. Нашего императорского величества Низового Войска Запорожского кошевому атаману и всему войску Запорожскому Наше, императорского величества, милостивое слово.
Предводитель (ватажёк) Второй нашей армии генерал-аншеф князь Долгоруков донесениями своими засвидетельствовал Нам, что за всю прошло кампанию подданным Нашим низовым Войском Запорожским во всех местах, где оно по распоряжению было и действовало, положенная служба исполнялась с ревностью и наибольшим старанием.
Мы, всегда, будучи высокого мнения о подчиненном Нам и к службе Нашей старания Низового Войска Запорожского, с таким большим удовольствием принимаем это подтверждение, которое совпало с Нашими такими надеждами, и поскольку есть возможность проявить этому мужественному и полном рвении к вере и отечества армии монаршее Наше благословение за свершенные им подвиги, основанные и полные верной преданности и благочестия.
Таким образом Всемилостивого Мы, отмечаем нашей императорской грамотой указанное Низовое Войско Запорожское, полностью уверены в том, что продолжать свою службу оно будет, Нас и Нашей империи верно, старательно и мужественно дальше, как в этой против врага креста Господня войне, пока мира твердого и полезного не достигнем, так и постоянно, для чего если вжиться может и всегда с точностью до этими повелениями чиниться должно, которые от Нас и Нашим высоким именем от начальников, доверия Нашего удостоенных, выходят.
Этим временем и монаршей Нашей милости и привязанности к этому Нашему подданному войску не только продолжать, но и по мере проявления им услуг, усиливаться будут.
Остаемся Мы сейчас к вам кошевого атамана и всего войска, добропорядочны и благосклонны.
Дано в Санкт-Петербурге, 22 февраля дня в 1772 году.
Оригинально собственно Ее Императорского Величества рукой подписано так. Катерина».
