я понял, Фёдор Михайлович гордится своей дочерью, гордится… её успехами.
- Вы давно в Москве живёте? – заинтересовался я водителем.
- Мы-то? Да, почитай, давно. Мои предки и предки моих предков – москвичи, так что я, как говорится - коренной москвич. А, вообще-то, дед рассказывал, пра-пра-прадеды родом из Сибири были, откуда-то с Алтая.
- Знакомые края.
- Вы, что, тоже на Алтае живёте?
- Нет, рядом. Я из Казахстана… Восточного, – решил я уточнить своё место жительства.
- А, что же не перебрались к нам, в Россию, когда началось поголовное «переселение народов»?
- Я всю жизнь прожил в Казахстане и… у нас такая красивая, просто замечательная природа – вторая Швейцария… Мне нравится Казахстан и его гостеприимный, умный народ.
- Тогда, конечно… Ааа, кем вы работаете, если не секрет?
- Книги пишу.
Он немного помолчал, а затем, пару раз покхекав, как-то недоверчиво переспросил:
- Правда, что ли? Вы писатель? Самый настоящий? Во дела-а-а. Первый раз в жизни, вот так, рядом, сижу с писателем. Да моя жена и дочка умрут от зависти… Аа-а, поверят ли они? – засомневался вдруг он в своём выводе и, ища подтверждения что ли, то ли своему везению, то ли реакции своих домочадцев, пристально посмотрел мне в глаза.
- Почему не поверят? Поверят, это же ваша жена и ваша дочь, - подбодрил я его.
- Уфф! Ну, надо же, какие коленца жизнь выкидывает… Ааа, вы в гости что ли едете, или просто решили посмотреть, как люди живут и об этом книгу написать?
- Мой лучший друг давно приглашал меня в гости к нему приехать, да всё недосуг как-то было. А сейчас, случайно образовалось окно в работе, вот я и решил махнуть к нему на несколько дней.
Я не стал говорить ему правду о том, что у меня не окно образовалось, а у меня обыкновенный творческий застой в работе, что я, наверное, исписался, что у меня… и так далее и тому подобное.
- Проведать друга – дело стоящее. Вот, вы сказали в Тулу поедем. Он, что, в самой Туле живёт?
- Нет, в городе N+++. Он написал, что городок расположен на левом берегу Дона и у них летом красота неописуемая. Вот я и решил к нему поехать… - Засиделся я что-то на одном месте… стал мохом обрастать.
- Вон оно, как складывается, - почему-то сник Фёдор Михайлович, - это подале от Тулы-то будет. Я-то думал, мы в Тулу едем.
- Фёдор Михайлович, не переживайте, я доплачу… сколько скажете столько и доплачу. Ну, подумайте сами, не искать же мне в Туле другой транспорт, тем более, вы сами сказали, что мы приедем поздно вечером.
Выслушав моё объяснение, он опять полез скрести затылок, а потом, после минутного, нечленораздельного бормотания, вероятно, принял какое-то решение.
- И-эх! Была, не была! Не были бы вы писателем, ни за что бы не поехал в этот ваш… Он покачал головой, и я расслышал, как он, бормоча себе под нос, продолжил: «Ну, надо же, настоящий писатель. Дома не поверят, скажут – «Ври, да не завирайся!» - и он опять покачал головой.
А, затем, уже для меня, нормальным голосом, проговорил: «Доедем до Каширы, свернём на трассу Елец-Воронеж, затем, до Узловой, а там уж повернём на ваш город. Я здесь уже бывал, дорога знакомая…»
- Спасибо, вам, - и я ещё раз повторил, - спасибо! А, то бы я и не знаю, что делал бы без вашей помощи.
- Да, чего уж там… махнул он рукой. Доставлю я вас куда надо… - Не беспокойтесь.
В машине на некоторое время повисла тишина. Затем, Фёдор Михайлович, повернув в мою сторону голову и, с явно сквозящей неуверенностью в голосе, то ли предложил, то ли посоветовал: «А, на электричке вам было бы сподручней… Я бы вас быстренько до станции довёз и денег бы не взял…»
- Фёдор Михайлович, вы что, отказываетесь ехать?
- Не-е-е-т, ноо…
- Если вы беспокоитесь об оплате, то можете не волноваться, я заплачу, честное слово заплачу, как договорились.
- Не об оплате я… - Всё же электричкой было бы удобней…
И, я его понял. Он беспокоился не о деньгах и не о длинном пути, он беспокоился обо мне, о моём удобстве.
- Знаете, - стал я его переубеждать, - мне до чёртиков надоело ехать в поезде, постоянно видеть перед собой одни и те же лица. Лучше уж на машине, с ветерком.
- Ну, коли так, - и улыбка вновь появилась на лице Фёдора Михайловича – «Тогда вперёд и с песней!»
Я было решил, что Фёдор Михайлович, после произнесённых слов прибавит скорость, и мы помчимся по дороге, обгоняя и обгоняя других – не тут-то было. Стрелка спидометра ни на миллиметр не сдвинулась со своего места. Всё также ровно гудел мотор, всё также в боковое окно заду-вал встречный ветерок, всё также проносились встречные автомобили и обгоняли нас блестящие иномарки. Но это меня не огорчало. Я наслаждался покоем под неспешный, негромкий говорок Фёдора Михайловича.
Глава третья
В город N+++ мы приехали около десяти вечера или, как сказал бы мой друг, в двадцать один час сорок семь минут. Я позвонил ему по сотовому телефону ещё при подъезде к городку и в ответ на гудки вызова услышал добродушный басок своего друга и бывшего однопол-чанина.
- Лёвка, ты что ли?! Вот молодец, что приехал!!! Давай, быстренько пыли ко мне, и никаких гостиниц, слышишь, чёртушка?! Обижусь! Я сейчас на даче кантуюсь… ты слушай меня внимательно, не перебивай, а то неровён час заблудишься в нашем городке и уедешь «куда тебе совсем не надо», Слышно было, как он, говоря - «куда тебе совсем не надо», покашливал и еле сдерживал смех.
- Ладно, не поеду «Куда мне не надо»! - услышав голос друга я, радостно осклабившись, согласился с ним.
Вот, чертяка! Вспомнил ведь, а! - заволновался я. Не забыл мой друг однажды произошедший со мной случай в разведке. Дай бог памяти… это было… ага… это случилось осенью. Я и моя группа, уж не знаю по какого бога произволению, в ненастную ночную пору… короче, мы заблудились в горах, и вышли прямёхонько на крупную банду. Завязался бой. Пришлось вызывать подмогу. И, надо же было та-кому случиться, что на двух вертушка нам на помощь прилетел этот юморист-самоучка, мой друг. Навели мы шороху тогда! Ох, навели!
За уничтожение банды мы все были представлены к награде. А, потом, когда нас долго не посылали на задания, и становилось скучновато как-то жить, Славка, посмеиваясь, мне говорил: «Лёвка, сходил бы ты, заблудился что ли, а то мы что-то давно медалей не получали!
Ну, вот. А сейчас, отсмеявшись в телефонную трубку, он подробно рассказал, как найти его дислокацию.
Немного попетляв по улицам и переулкам городка, мы выехали с другой его стороны и, свернув на боковую дорогу, нашли его дачный кооператив, а затем, и его «маленький участочек с домиком».
В темноте не очень-то рассмотришь, что вокруг тебя. Но, впереди, при свете фар, было видно - кооператив основательный, не бедный. Домики… нет, пожалуй, их домиками и не назовёшь, скорее, дома, всё больше в два этажа и не меньше чем в четыре комнаты…
«Даа» - одновременно с Фёдором Михайловичем произнёс я и, также как он, почесал затылок.
Любопытно, совать пятерню в затылок, это у нас в генах, что ли заложено? – усмехнулся я про себя. А, когда приблизились к дому, ахнул: «Однако, неплохо устроился мой друг, совсем даже неплохо!»
А друг… он уже стоял у распахнутых ворот и приглашающе махал нам рукой. Когда мы заехали во двор я даже не успел ноги на землю поставить, как оказался в крепких объятиях, таких крепких, что у меня косточки хрустнули. Да и не мудрено, мой друг обладал невероятной силой. В нашем полку у него было прозвище – «Медведь-гризли». Он поднимал штангу, которую другие вдвоём поднять не могли, а меня он мог удержать на вытянутой горизонтально руке. Истинно - русский богатырь!
- Ах ты, чёртушка! Ах ты, чёртушка! - забасил он. - Наконец-то сподобился проведать старого друга-однополчанина. Дай-ка сынок, я посмотрю на тебя и обниму, ещё разок…
- Не-не, Славка! - перебил я его и отступил на шаг. Посмотреть – это сколько угодно, а вот насчёт «обнимууу»… давай, как-нибудь в другой раз.
Он всегда звал меня сынок, с первого дня знакомства. Я не обижался, хотя мы оба были майорами, оба командовали разведгруппами и частенько в боевых операциях выручали друг друга. А однажды, он меня раненого нёс на себе километров десять по горам, когда мы уходили от крупной банды в Чечне, и никому не позволил ко мне прикоснуться. Истинно – «Друг, а не портянка!».
Я увидел на его лице искреннюю радость встречи со мной. А, я то, как был рад!
Вероятно, он догадался о моих чувствах и, ещё шире заулыбавшись, вновь раскрыл приглашающе свои объятия, но увидев, что я собираюсь спрятаться от его медвежьих объятий за машиной, он усмехнулся и перевёл взгляд на Фёдора Михайловича.
- Это Фёдор Михайлович, - представил я водителя. Он согласился доставить меня из Москвы.
- Добре, добре! – произнёс Славка и протянул руку для приветствия.. Меня вы можете звать Слава, без всяких там… Просто Слава.
Мы не виделись с другом… сколько же лет мы не виделись? Да, пожалуй, почти что двенадцать.
Когда меня выписали из госпиталя после ранения, он был на задании, и мы не смогли проститься. Затем, уже в Москве, меня комиссовали, и я улетел домой, в Казахстан. А он остался в Чечне.
Примерно пару раз в год мы писали друг другу письма, в основном на день рождения и на 23 февраля, а к Новому году посылали поздравительные открытки. В общем, не теряли друг друга из виду. А, вот, встретиться после Чечни смогли только сегодня. Сколько всего с нами случилось за эти годы.
Всё-таки, я не смог увернуться от Славкиных повторных, крепких объятий. Пришлось мне ещё раз побывать в его тисках.
Наконец он выпустил меня, и я смог перевести дух. Отдышавшись, я спросил: «Слав, а где мы можем поставить машину? Фёдор Михайлович должен утром уехать.
- Не вопрос! - обведя широким взмахом руки двор, он дополнил свой жест словами: «Да, где угодно. Двор просторный, как футбольное поле».
Когда «москвичонок» был аккуратно припаркован у какого-то деревянного сарайчика, Славка, подхватив нас под руки, потащил к двери веранды, приговаривая: «Ну, давайте, хлопцы, быстренько в дом, я уже заждался вас. Да, и водка нагревается». Поднявшись на веранду, Славка пробасил: «Михалыч, ты как, не откажешься вкусить нектара богов? Лёвка никогда меня не подводил в этом святом деле».
- Что ж… с хорошими людьми, почему не выпить пару рюмок, - принял приглашение, Михалыч. Только… знаете… мне утром уезжать надо.
Я всегда завидовал умению моего друга быстро сходиться с незнакомыми людьми.
Через несколько минут он уже был лучшим другом Фёдора Михайловича, похлопывал его по плечу и называл по отчеству.
После третьей рюмки Михалыч, извинившись, ушёл отдыхать, а мы продолжили наше застолье.
Перебивая друг друга, мы рассказывали о событиях, произошедших в нашей жизни, достижениях и огорчениях и только сейчас я узнал, что мой друг уже полковник, только… тут я, не веря своим ушам, ошарашено округлил глаза - полковник полиции и ещё он, начальник одного из райотделов.
- Заливаешь, Слава?
- Во, блин, Фома неверующий. Щас!
Он вышел, и я услышал, как под его грузными шагами заскрипели ступеньки лестницы во второй этаж. А ещё через несколько минут, он появился в полной форме полковника полиции. От удивления и восхищения своим другом, я развёл руки и поцокал языком.
- Нуу, ты удивил меня, Вячеслав! Мало сказать – удивил! Убил! Честное слово! - Как ты попал в полицию? Почему мне ни разу не написал, не
