подлетел, снизился. "А ну, как выживет?.. Продам". Он натянул перчатку, спланировал до безопасного предела. Поймал тонущего за воротник и потащил к берегу, на своего дракона не поднимая. Совсем рядом южный мыс, выдающийся в открытые воды Великого Моря, за Туманное Море дроидов.
Приволок. Внимательно следил за дном, нечего не случилось, огромная тень распугала хищную мелочь. Вытащил, и чего? Парень бьётся теперь на песке. Густав снял перчатку, положил сушиться на камнях. Передумал, уносит. Поднимался ветер. И волны с ним. Барашки устремились к берегу. Неприятно, чёрт знает что это: волна или чудовище в волнах? "Подожду. Недолго, судя по его состоянию". Густав осмотрел одежду. "Здесь нечего брать". В какой-то момент парень замер, широко раскрыв глаза. Его зрачки расширились до самого ободка серой радужки. И произнёс:
- Дай мне морской воды.
- А ты мало наглотался?
- Дай...
Густав подошёл, сдернул с него чёрную рубашку, окунул у берега. Скомкал и прижал ко рту снова бьющегося на песке парня.
Затих. Уже иначе, словно каменный, напряжённый. Его Огненный Круг, не круг… Диск, скорее… Пылал, освещая тело, неизбежно замедляя ход. Но вот пелена ядовитой тени заслонила его сияние... Вторая нахлынула с краёв, поглотила, окрасила лиловым... От яркого диска распространился серый пар, похожий на дым... Огненный Круг испарил обе тени, ранившую и только что сотворённую. Парень расслабился, раскинул руки, ноги. Взглянул на Густава, на небо, и произнёс:
- Я на земле… Я не слышу дроидов... Кончено. Решено.
Что-то странное проявилось в ожившем лице... Губы стали тёмными. Ладони тоже смуглые с зеленоватым отливом. И с земли он вскочил одним махом, не садясь даже. Забавно. Опять разглядывает облака...
- В Собственный Мир я не попаду…
- Отчего же? - возразил ему Густав. - Дело техники вернуть облачный эскиз.
"Ну и брехня!.. Сам на себя поражаюсь..."
- Научить? Ты мне, я тебе. Приятель, - бывший приятель... - украл у меня одну вещичку. И хочет продать. Даром отдаёт, лишь бы не мне! Сними её для меня с подставки. И мы обсудим, как обмануть дроидов.
- Сними, с кого?.. С него?
"Полнейшее неведение!.. "
- С торговой пирамидки.
- Э... А что это?.. Просто снять?
- Ну да, разве это трудно?
"Совсем юный Восходящий. Ничего не знает, вне сомнений, гут...
Чёрную рубашку трепал ветер в полёте. Густав летел следом, размышляя, указав направление.
Высохший, взлохмаченный парень ступил в шатёр. Густав отстал на шаг перед входом. У них было правило и знак: жертву пропускают вперёд или оставляют на шаг позади. Тот, кто вошёл рядом, это знакомый. В шатре было трое и хозяин пирамидки, на тот момент Господин Сома. Густава никто не ждал. Но хищники среагировали мгновенно. Ага!.. Не по зубам им новорождённое Чудовище Моря!
Первый, соломенной куклой отброшенный на острие, застыл на нём, двое других корчились на полу под одной рукой, каменной. "Из этих, нет разницы, кто попался... А долг четвёртой карты для Густава будет закрыт". Бросив запонку с рукава обратно на острие, Господин Сома взметнулся на Белом Драконе под купол с похищенным и исчез.
Никогда Густав не видел такого поединка, и над морем схватка была обычной, равной. Теперь же парень, приведённый им, просто прижимал к земле за шкирку верхнего, а тот, что снизу не мог шевельнуться, поднять голову. Дыхание, пронизывающее тела полудроидов, останавливалось в них.
- Подожди! - крикнул Густав, - Хозяин сейчас вернётся, отдашь живыми!
Вернулся. Почему нет?.. На радость Господину Соме, ему достался и ещё один, а третий так и остался лицом в землю. Огоньки дроидов пробегали под кожей, просвечивали одежду, придавая ей и без того яркой, тканой с металлическими, переливчатыми нитями, совсем фантастический вид. Привлечённый невиданным прежде зрелищем, Марик ослабил хватку, и парень не рванулся, а тихонько выполз из-под неё... Чтобы, не выпрямляясь, с четверенек пулей вылететь из шатра.
- Вижу, к этой штуке лучше не приближаться, - сказал победитель Густаву, глядя на торговую пирамидку.
Бесстрастно сказал.
Хозяин "этой штуки" уже стоял перед ними, свет белых драконьих крыльев растворялся над головой.
- Что ты любишь, юноша? - спросил Господин Сома. - Что тебе предложить за охоту, и как тебя называть?
- Хан-из-Моря, - ответил Густав, - называй его Хан-Марик. И сделай ему такую же куртку, как у меня. В тон шатра. Понимаешь?
Сома кивнул:
- Ну, тогда приведите третьего. И не из наших, Гус, а то не с кем будет охотиться и играть!
- Приведём? - Густав взглянул на Марика.
- За золото... - ответил тот в пространство. - Если мне нужна шкура зверя, то с золотой изнанкой. Дай мне золото за второго. Сейчас.
Господин Сома ненадолго скрылся в Собственном Мире и принёс оттуда тускло блестевшую цепь. Шейную, плоскую, грубую на фоне его батистовых, неизменно белых рубашек. Не сам делал, выменял зачем-то. Хан-Марик принял её и продёрнул сквозь сжатый кулак. Стружки и пыль заскрипели в ногтях. Он слизнул их, протёр остатками золота руки и лицо.
Господин Сома поднял брови, покачал головой... "Кого ты привёл? Где ты нашёл это, Густав?.." - написано было крупными буквами на его тонких чертах респектабельного, старого хищника. А Густав не собирался отвечать или оправдываться. Ни перед ним, ни перед Мариком, ночь в непроницаемых глазах.
Чёрные Драконы самостоятельно распознают опасность от внешних теней. От присущих - не всегда, но часто. Яды, оливки и тени заключённые в артефактах не распознают. В отношения же людские помимо драк не вмешиваются. То есть, совершенно. И это мудро, правильно. Тем самым проявляют уважение они к жизни как таковой, жизни, как непрерывной переменчивости. Уважение к людям, к любому человеку. Минуту назад вы подрались? Но следующая за ней минута открыта в небеса, во все стороны, ко злу, к добру, к чему угодно!.. Дроид реагирует всегда, никогда не подозревает. И если полудроид, подопечный его спокоен, не напуган, если идёт со знакомым рядом, или пришёл к знакомому, как думает он на последних двух шагах перед пологом, если видит знакомый силуэт, знакомую куртку со спины, в толпе, в шатре, в полумраке, в условленном месте... - телохранитель не проявится.
Хан-Марик был безупречен. Он не отвлекался, не задумывался и не допускал ошибок. Некоторое время Густав натаскивал его, а потом ушёл с рынков. Как и собирался, охотиться среди облачных миров. Где немедленно нарушил первое из своих же правил...
Глава 6.
В те годы Густав ещё не намеревался во что бы то ни стало сохранять Чёрного Дракона. Напротив, он собирался утратить его, но не по случайной дурости, как большинство, а с возможно большей выгодой. Заманить гостя и сделать живой артефакт. Или то, что в кармане не принесёшь: погоду другую, цветник, утерянный сад из стриженых деревьев. Не определился. Размышлял. Всё перечисленное и сверх того у гостя можно элементарно попросить! Но в голову не приходило. Как заставить сделать, об этом размышлял. Попросить? Нет. Время вышло, он переродился.
Полгода Густав, забывая рыночную пыль, одиноко летал не далеко и не близко от чужих рам. Белый Дракон запомнил столько, сколько мог, побольше двух десятков, и Густав курсировал между ними, наблюдая перемены ветров, последовательные и случайные, красоту и преображения туч. Системы не уловил. Заглядывал в рамы мимоходом. Не навязываясь отнюдь. Играл на свирели. Через полгода ему ответила другая свирель. И трещотка в юных руках Восходящего. Соловей. Редкий случай, дроид 2-2, его покровитель, дал ему имя. Простое и подходящее. Сначала Густав просто играл с ним, кружа на драконах. Потом вместе летали на Мелоди. Рассказал правду, что он хозяин, но мир испорчен, небесным бродяжкой жить веселей. Представившись таким образом, быстро сменил тему на музыкальные предпочтения. Упомянул инструменты средних веков эпохи до дроидов. Вслух, и это тоже без лукавства, размечтался ещё хоть раз повстречать во Впечатлении органную музыку... А вот бы иметь орган артефактом... Но как? Как он устроен? Не видел даже. Вот бы найти того, кто знает... Попал!.. Юноша, Соловей слышал органную фугу, величественную в долгом Впечатлении! К сожалению, без образов... Общие мечты - решающая часть дела.
На момент, когда Соловей, приглашённым, свободно, беспечно зашёл в его Собственный Мир, у Густава не имелось ещё ни малейшей определённости, во что превратить гостя. Чем обернётся потраченный на него год. Он медлил. Юноша оглядывал пустые окна, скрипел песком на паркете... Пощёлкивал простецкой игрушкой в руке, не расставался с ней. Маленькая трещотка, звонкие, ребристые дощечки подвижно скреплены с одного края. Они тонко динькали друг об друга на разные голоса, смотря как взять, с сухим, весёлым, птичьим звуком. Курлыкали длинной трелью. А второй трещотки у Соловья не было, и основной ритм он задавал, если хотел, щёлкая пальцами свободной руки. Густав заслушался. Мелодия отвлекла, отдалила горькое пение дроида.
- Какое запустение! - воскликнул Соловей. - Сочувствую тебе, Густав! Не представлял, как это бывает.
Обернулся. Густав смотрел на него через раздвинутые большой и указательный пальцы руки. Достаточно опустить её и поднять вверх ладонью...
- Густав, друг мой! - юноша рассмеялся. - Я знал, что ты захочешь меня разыграть! Послушай лучше...
Он вывел новую простенькую мелодию.
- Ну как? Похоже на брызги дворцовых водопадов?.. Друг мой, здесь так мрачно. Ничего. Всё можно исправить, закрыть множество множеством. Песок проходит сквозь любое... Пусть... Надо подумать...
Густав не опускал руку:
- Об этом и думаю... Я не друг тебе и никогда им не был.
- Густав... Друг мой, друг мой! Перестань. Густав, друг мой! Ты зря стараешься. Я не испугаюсь. Я всё равно не поверю тебе! Посмотри в окно, а?.. Как?.. Ты не против?
Соловей посторонился. Между подъездными дорожками бил высокий фонтан в круглой мраморной чаше с широким парапетом. Повеяло свежестью. Великим Морем, нынешним, не древним. Фонтан посреди песка.
- Пока ты решался меня разыграть, я сделал его. Стало лучше? Друг мой?..
- Я не друг тебе! - закричал Густав.
Соловей озадаченный, шагнул к нему, а Густав отступил назад.
- Тогда, что такое друг? Тебе плохо здесь, Густав, и только...
- Я заманил тебя!
Соловей пожал плечами. Как понять, о чём он говорит?.. Зачем? Лучше бы объяснил, что и как исправить, раз уж "заманил".
- Густав, и ты рассчитываешь, что я поверю?
- Ты поверишь! Клянусь, ты поверишь, когда увидишь кое-что интересное! Там, на земле!
Он сжал кулак и ткнул им вниз:
- Там! Там ты поверишь!.. Я-не-друг-тебе!!!
Волоком, бегом он вытащил растерянного юного приятеля, протащил через барханы, едва не за шкирку. И в ветреный полдень они опустились рядом с прибрежным, единственным тайником Густава на континенте.
- Помнишь, - ядовито, мрачно спросил Густав, - Камышового Дудочника? Не торгуя и не беря даров, он играл на Мелоди, но чаще возле крупных рынков? Странное существо...
- О, да! У него учился!
- А давно ли ты видел его?
- Порядком... Давно.
Густав разгрёб песок между валунами, поднял плоский камень и достал... Артефакт... Голову. Половину её, лицо с пустыми глазницами, с приоткрытым ртом. Лицо Камышового Дудочника. Из серебра. С обратной стороны натянуты тонкие струны. От ветра они застонали, запели. Свет неба струился сквозь них из глазниц. А на уровне губ
