появились случайно, как должность. Дроиды не считали ни нужным, ни возможным регулировать взаимоотношения людей. Чёрные Драконы, будто, пришли к высшим дроидам, а все функции уже заняты. Преобразуя людей, дроиды трепетно сохраняли форму, органы чувств и желания, соответственно функции распределились по поддержанию и удовлетворению чувств, потребностей. Памяти о былом. Личных телохранителей добавили так, до кучи. Поэтому они, будучи столь сильны, - драконы очень сильны! - могут мало чего, прав у них мало. А основной конфликт был изначально один: чего люди имеют право знать, про мир и самих себя, а какое знание столь опасно, что необходимо закрыть. Главный аргумент: ведь будучи людьми в изначальных телах, а не полудроидами, они не узнали бы этого. Горячие, насмерть завораживающие цвета они бы не увидели!.. Мы сделали их полудроидами, мы в праве кое-что закрыть, запретить. В это верю, что дроиды спорят так и по сию пору. Отслеживание запретного и есть основная функция Чёрных Драконов. Но вот запретные Впечатления тут причём? Они чисто человеческие... Ладно.
Ему явно требовалось что-то вертеть в руках, ленту с пола…
- Горячие цвета попали в запретные артефакты не из-за технарей, долго любовавшихся на них, едва не до погибели… Технарей дроиды вытащили и вылечили, и научили, как оперировать, а прямо не смотреть… Запретили когда… От формы, от размера зависит характер воздействия... Запретили, когда люди в очередной раз начали слишком увлекаться оружием. Там от площади, от объёма зависит угроза. Рубеж управляемости. Предел контроля. Условно говоря: чем меньше покрашенная область, тем слабей, безвредней действие горячего цвета. Обратимей последствия. Но люди ж меры не знают. Ни в злости, ни в любопытстве... Жаркие цвета превосходны в создании оружия! Единственное, Махараджа, что не было отнято, и теперь существует на континенте и в мирах, горячего, легчайшего света, не губительного, но преображающего, слышишь меня, Раджа?.. Это Лал. Пурпурный Лал...
- По логике, - пробормотала Нико, - должен быть и... Послушай, Гай, это глупо, но тема вечная... Когда ты упомянул оружие, подразумевалось, против людей? Или дроидов?.. Они не себя защищают запретами?
- Вечная, да. Не себя, точно могу сказать. По истории.
- Касательно пурпура и горячих цветов. А холодные?
- Ледяные. А ледяные цвета, Нико, не попали в запретные! И не могли, абсурд!.. Они просто невидимы. Не воспринимаемы. Очень медленны. Повсеместны. Горячие - это изобретение, концентрат. Ледяные - нетронутая природа. Из них, из лучей этих цветов состоит пространство... Пространство - не пустота, а сети, поля, монолиты волн и спорящие течения, лучи... Многих цветов. Ледяных... Хотите услышать их названия? Несколько таковы: Близкий, Возвратный, Открывающийся Извне... - интересный цвет и любопытное действие, кувырок такой, без точки возврата... - Чистый, Наичистейший...
- А из запретных, горячих?.. - перебила Нико просительно.
- Могу назвать два. Кстати, существующие до сих пор в артефактах, слабые за счёт малой площади. Блистательный Чёрный и Бархатный Чёрный Близкий. Хозяин, создавший живой артефакт, - Густав помнишь, видели возле Марика?.. - Лиски-намо, воспользовался ими. Близким для зрачка, Блистательным для радужки глаза. Потому она так привлекательна. Притягательна. И, несмотря на крошечный объём цвета, если бы не вертелась, не танцевала всё время, тоже попала бы в запретные артефакты.
"Опа!.. - подумал Густав. - А ведь он дело говорит. У Лиски глаза не чёрные... Они... Даже слова не подобрать, какие!.."
- А эта бусина, Гай, у тебя на шее... - начала девушка.
Гай поднял руку:
- Давай не будем, Нико... Не будем совсем отвлекаться. Густав, тебе надо стать настолько холодным, чтобы разглядеть очень холодное Впечатление, чудовище, остудившее себя миллионы лет назад до ледяных цветов. И ты считаешь, наверняка, что нельзя из крайнего холода вернуться обратно. Что пребывать таковым возможно лишь для чудовищ в глубинах Великого Моря. Но это вздор, Густав! Это - вздор!.. И то и другое. Ты доверился мнению тупых выродившихся существ с извращёнными телами. Опыт Морских Чудовищ для них - достоверный опыт. Для них!.. Интересно задуматься, как вообще соотносятся ограниченность и достоверность?.. Я снова отвлекаюсь. Холод суть - замедление, Густав... Так замедлись! Пройди маленькими, замедляющимися шагами путь до нужных тебе пределов холода. Разглядев Впечатление, пройди обратно! Со своих глаз начиная, раз тебе надо именно видеть, с покоя в глазах твоих. Усмирения. Утончения. Самостоятельно, без внешнего холода, без глубин морских пройдя его в одну сторону, какую проблему ты можешь иметь с возвращением тем же путём?..
Время для фокуса? Густав открыл, было, рот, но Гай прервал его:
- Доказываю. Возможно. Видишь лист бумаги? Тебе достанется.
Гай обмакнул кисть с длинным мягким ворсом в чернильницу. Вынул намокшей, но совершенно пустой, как в воде, которая не смачивала и не скатывалась, когда рисовал. Внимательно, не абы-как прорисовал на оставшемся девственно чистом листе и подписал. Скатал обратно в трубочку:
- Забирай. Тренируйся. А это тебе, Нико, на память. Остальным в доказательство. Возьми кисточку, Нико. Напиши или нарисуй что хочешь, когда я отвернусь. И скажи, что. На ухо Густаву.
Нико поболтала кистью в флаконе, заглянула, понюхала... Что-то булькает!.. Не видать ничего. Слабый аромат... Старой бумаги?.. Отвернувшись ото всех, придерживая непослушный угол заворачивающегося листа, быстро нарисовала что-то. Куда дольше дополняла размашистыми штрихами и подписала внизу. Прошептала Густаву: "Цветок лохматый. И слово - пион". Протянула свиток Гаю.
- Пион, - сказал он, едва взглянув, - и подписано - пион. Красивый. Оставь себе, Нико.
- Ого... Ни следа... Ни капель влаги... - разглядывал пустой лист Махараджа.
Густав между тем вспомнил кое-что...
- Гай, в самом деле, потрясающе. Впечатляет. Признателен... Сделка состоялась, счёт оплачен. Но скажи мне одну вещь... Тогда, перед игрой, прочитав письмо, ты упомянул два способа. Противоположных. Не прошу подробно... Но укажи, в каком направлении? Что за второй способ?..
- Я погорячился, - после некоторого раздумья ответил Гай. - Второй не подходит для тебя, ты чистый хозяин.
- И всё-таки?
- Да ведь просто! Если не умеешь или боишься остывать, - нагрей Впечатление! И смотри его. Каким способом сравняться в скорости бытия, в температуре, что за беда?..
Нико поняла. Густав нет. Минуту назад весёлая, она отставила чернильницу и отвела взгляд. Махараджа тоже не понял. Это мало кто знает. Из людей.
- Гай, - повторил Густав просьбу, - пожалуйста. Ты говоришь загадками. Нагреть можно только воду Впечатления... Ничего не даёт...
- Да, - тоном завершающим утомительную беседу ответил Гай, - огнём можно нагреть воду, а Впечатление - жаром Огненного Круга...
- Раджа, - воскликнула Нико, - пока не стемнело, ненавижу летать в темноте, я хочу на Мелоди!
- Полетели! - немедленно согласился тот.
Покидая шатёр, Густав был задумчив. Нико бросила короткий взгляд на Гая, с упрёком. Он усмехнулся, пожал плечами.
Глава 36.
Невыносимо поёт дроид. Так красиво, не оставляя ни секунды покоя. В любом уголке преподносит хозяину мир, где песок и ничего кроме песка. Где заносит и не может занести одноэтажный дом в низине, шикарный и пустой, с несколькими подъездами, с центральной залой... Песок в каждом уголке... Густав на нём и разложил, на паркете прямо у стены, не захваченной солнцем, бумажный свиток. Прижал его верх и низ грузиками на цепочках, вынув из рукавов куртки. И уселся тупо смотреть... На чистый лист бумаги.
Ненависть к Гаю раздирала его. Нет, Густав не сомневался в практической осуществимости данного совета. Готов был допустить искренность Гая в том, что он предложил простейший, лучший вариант... Публично брошенное: "Тренируйся!.." Он даже сознавал - это обычный стиль нелюдимого технаря, любого напутствовал бы подобным образом... Не к чему придраться... Бешенство душило! А между тем, Гай сделал ему большое одолжение, при расставании добавив: "В Собственном Мире, Густав... Там пробуй. Снаружи такое занятие безопасно лишь для полных бездарей. А облачный мир защитит тебя от твоих первых серьёзных успехов!" Гай не отмахнулся и от вопроса, как научился сам. Правда, ответ ясности не добавил. "От природы, - сказал он, - в один момент я увидел - где, и следом - что... А дальше сутки выныривал!.."
Эксклюзивность темы, и та заслуживала более высокой оплаты, нежели один артефакт, за неё даденный!..
А Густав сидел над, завернувшим вверх четыре уголка, листом и представлял на его фоне, как становиться Гай живым артефактом по мановению его руки... На этом самом, скрипящем песком, паркете... Красавец, белобрысый Гай - жабой на кривых лапках, которые не держат её, жабой-кофейным-столиком, переползающей с сервизом на спине от гостя к хозяину... Цаплей, лишённой ног, не могущей приземлиться, носящей в клюве по кругу тяжёлую люстру над игровым столом... Когда Густав отнимет другой мир для себя, этот сделает облачным рынком, он будет под люстрой, под цаплей сдавать гостям рынка проклятую колоду...
"Баста! Вернулся к реальности!.." Густав выдохнул и выпрямился. "Выбираю стратегию. Любую. Сделаю так... Одна фраза или слово. Я произношу её в уме всё медленней и медленней. И смотрю". Не мудрствуя, они вертелись на языке, "ледяные цвета", Густав начал повторять это словосочетание. Сперва быстро, в разговорном темпе, пока не отпустил его нерациональный гнев. Вернулась сосредоточенность и послушность ума полудроида. Замедлился. Рассудил так: между словами, слогами не должно образовываться пауз разного размера. Пусть перетекают звуки в уме без перерыва, как журчание воды...
И правильно, и не очень... Какой-то незадействованный, второй слой ума мешал ему. Блуждал, сбивал, вторгался. Оценочный что ли?.. Слой желаний и намерений?.. К двум выбранным словам не липло внимание. Они безразличны ему, да. Но Густав не стал менять на другие. Так можно вечно менять... Поступил иначе. Слушал журчанье в уме: "...ледяные цвета... ледяные... цвета...", а слышал за ними: "...мне безразлично..." Цвета - мне. Ледяные - безразлично. Наименования и чувства перемешались. Слова поменялись местами, отчего-то стало удобней: "...цвета ледяные..." Да, так удобней... Надо ли говорить, что глаза его начали закрываться?.. Густав отметил это. Поборол. Он представил себя статуей с открытыми глазами. И остался сидеть, не позволяя взгляду блуждать ни снаружи, ни внутри, по Впечатлениям и воспоминаниям. Он - пустотелая статуя, сквозняки проходят в пустые глазницы...
На тот момент Густав не обратил внимания, что затих, отдалился голос дроида. Почти перестал досаждать ему. При отсутствии признаков ожидаемых каких-то, Густав ощущал, что на верном пути. "Да!.." - констатировал он и уставился на бумагу. Надпись не проявилась. К тому же этим "да!.." он мгновенно испортил достигнутое, скатился в исходную точку. Успел отметить нюанс: некоторое время он видел... не глядя. Зал целиком, массивный стол, свет, льющийся в дом, дюны снаружи. В высшей степени отчётливо. Как и слышал шуршащий песчинками сквозняк, отдалённый плеск фонтана, каждую струйку фонтана... Каждую песчинку на полу... Ещё не те успехи,
