подумал я и быстро обернулся, как сувчка на свист.
За соседним столиком сидел мой недавний попутчик в обнимку с двумя девицами. На столе зелёным обелиском возвышалась спиртоносная бутылка «Тархуна».
- Познакомься,- сказал дед,- это Марта, она «нихт бла-бла» по-русски, а эту ты уже знаешь - наша проводница.
- Очень приятно, сказал я стюардессе, - я вас ошибочно принял за бурятку. Вас, кажется, звали Рая?
- Жизнь, - отреагировала она вяло,- жизнь морщит нас и глумится над почками.
- Я, я, - подтвердила Марта,- корошо, здравствуйте, сметана, солнце.
- А эту где подобрал? - показал я на Марту.
Дед от возмущения даже взмахнул крыльями бровей:
- Она же тебя встречала! Она - встречавшая сторона! Правда, Марта? На своих хрупких ФРГ-вских плечах протащила пару шагов по перрону и рухнула, слегла под оккупантом. Пришлось втроём нам тащить тебя до отеля!
- А-а, так это вы шарили в моих вещах?
- Паспорт, деньги пропали?
- Нет.
- Значит, не шарили.
- Скорее, всё-таки, шарили, но напали на неверный след,- колой я не стал запивать «Тархун». И без того во мне газировкой бурлило возмущение
Правильно сделал! Потому что к пьяному россиянину немцы особого сострадания не испытывали, и пытались показать мне остановку и время отправления автобуса так бессердечно, как трезвому чукче указывали бы на глобусе место его жительства..
- Перед тем, как поедете в Бельгию, подстригитесь наголо. Там всюду вши. Они, сволочи, горячую воду экономят, - сказал мне сосед в автобусе.
- Кто, вши?
- Нет, бельгийцы.
- Не хочу в Бельгию,- признался я.
- Я тоже сперва не хотел, и уехал чернорабочим в Португалию.
- Мне надо до полуночи пересечь границу. Иначе, арестуют. Виза кончается.
- Если колесо не пробьёт в дороге - вам повезёт.
- Почему?
- Смешно вспоминать, но этот автобус когда-то проектировал я. Чтобы достать «запаску», бригаде из трёх человек понадобится не менее двух часов.
- Понял. Вы в Португалии скрываетесь от заказчика.
Границу Германии пересекли, в полночь, оставили там двух пассажиров с подозрительным грузом, поели горохового супа с копчёностями, миновали относительно удачно Польшу, а в Белоруссии всё-таки колесо выстрелило. Но к тому времени мне было уже всё равно: я разучился ходить, ноги раздуло до слоновьих размеров, я сжился с креслом и лениво перелистывал страницы дневника, приспосабливая к тексту выписанные мной иероглифы. Получалось омерзительно и реально.
Глава 3.
Выписки из того же самого дневника.
7 января 2001 года.
Сопротивление (упражнение) сорок второе с использованием Кузьмичёвой травы:
Двадцать глубоких вдохов, лёжа на спине, руки вытянуты вдоль туловища, большой и безымянный палец левой руки соединены. Хрустальная пирамида находится под ладонью правой руки. Тепло проходит по часовой стрелке…
В первом часу ночи 7 января 2001 года я вышел на балкон отеля «Ля Меридиан» и увидел, лежавший в постыдной форме пьяной куртизанки серп луны. А может, я разглядел в этом серпе и колыбель для новорождённого Христа? Может быть.
Недалеко от отеля притаилось Красное море. Египетская ночь была светлой и прохладной.
Справа ещё бодрствовал заунывными шумами арабский Шарм-аль-Шейх и не давал возможности сосредоточиться местным привилегированным коптам на главном телевизионном шоу, транслировавшимся из Каирского храма в честь рождения самого известного еврейского мальчика.
«Удивительное дело, - усмехнулся я, - насколько же путана эта страна! Плотское соприкасается здесь с духовным, а духовное бесследно растворяется в плоти туристов, избалованных солнцем».
Мне хотелось, чтобы все спали, а я светлячком тлеющей сигареты семафорил бы в пространство, разбрызгивая тьму вокруг себя.
Из шкафа-купе опять вышел Бэс - зелёный, ростом со статуэтку. Он прошёл след за мной на балкон, скривил рожицу и смачно плюнул в кустарную тень под собой. Там что-то вздрогнуло, резко ударилось о ветви и с шипением листьев сдохло.
- Какого лешего ты всех пугаешь? - возмутился я.
- Какого надо, такого и пугаю. И не всех: ты же не боишься?
- А что, я тоже должен бояться?
- Чего тебе бояться? Ты вон какой вымахал, а я вот такой малюсенький. Если я даже гаркну басом, ты подумаешь, что кран в умывальнике кто-то не до конца закрыл, - он потеребил собственную бороду, собираясь сказать ещё что-нибудь оскорбительное, но не нашёлся и, предчувствуя, что настроение из-за этого у него может резко испортиться, вцепился мне в ногу и полез вверх.
Взбирался он ловко, словно негр за кокосами, впиваясь вытянутыми руками в кожу и быстро перебирая короткими ножками.
Я сказал: - Трусы с меня не сдёрни! - и на всякий случай придержал их.
- Нашёл достояние,- возмутился Бэс. Он уже обхватил запястье моей руки: - Когда есть чем похвастаться, тогда нечего стесняться. А если есть чего стесняться, то лучше не заострять на этом внимание.
- Началось! Демагог египетский! Ни одной ночи без твоих нравоучений! Уже достал!
- Посади-ка меня на плечо! Что значит достал? Я - милость, даденная тебе, недоумку. И пользуйся, пока я есть!
Пришлось воспользоваться и посадить его. Интересное, скажу я, ощущение тепла чужой задницы на твоём плече.
- На чём мы остановились в прошлый раз? - спросил он.
- Сперва отдышись и осмотрись, - предупредил я, - то, как вчера на полуслове, брыкнешься вниз головой.
- Брыкнулся я потому, что ты дыхнул на меня сигаретным дымом. Из-за вони я сознание потерял, и мир мне стал противен, и мир больно ударил меня по голове.
- Тогда попробуй закурить, может не таким противным покажется тебе окружающий мир? - предложил я и представил, как Бэс засовывает себе в рот водосточную трубу.
- Совсем не смешно,- прочитал мои злые фантазии Бэс, - я уже пробовал однажды. Асар, то есть Осирис пытался совратить - ничего у него не получилось. Я же не как вы, людишки, помесь похоти и любопытства, легко податливые на всякого рода мерзопакости.
- Между прочим, Осирис научил людей выращивать пшеницу, кукурузу, изготавливать орудия труда…
- Между прочим,- тут же передразнил меня Бэс, - Осирис научил вас выращивать ячмень, а не пшеницу, и готовить из этого дерьма пиво, а не хлеб. А мясо живых существ вы как жрали, так до сих пор и жрёте. С пивом или без - разницы не вижу. Странный вы, всё-таки, род людской. Падки на греховные дела и грехи вновь обретённые считаете избавлением от грехов старых. Клин клином, что ли?
Я промолчал, потому что мне показалось, что в тот момент дрогнул в чёрной пустоте перевёрнутый месяц. Холодная волна света увела на глади моря лунную дорогу куда-то влево.
Быть может, очень давно, точно так же смотрел на причудливые изломы лунного света еврейский мальчик и молчал, и ничему не удивлялся, слушая россказни зелёного Бэса.
- Во-первых, не так это было и давно,- прервал мои мысли Бэс, - во-вторых, Иисус, всё-таки, удивлялся. И ты очень удивишься, если узнаешь, чему Христос удивлялся. Он всю жизнь, до 95 лет, удивлялся, даже тому удивлялся, чему и не надо было удивляться нормальному, здравомыслящему мужу. В-третьих, четвёртых, пятых и десятых: Иисус черпал знания из себя. Ему не надо было разжёвывать. Стоило только напомнить, возбудить, и он тут же вспоминал всё. И всех Великих посвящённых: Раму, Кришну, Мойшу, Будду, Мохаммеда, Наполеона, Гитлера, тысячи тех, кто стремился к добродетели, погрязнув в зле.
Истина в своей противоположности может быть не меньшей истиной. Так же и у добра нет границ. Где оно перетекает в зло - не угадаешь.
Что ты косишься в удивлении? Да, да! И Гитлера Иисус вспоминал, и эту ночь, которую я бездарно провожу с тобой и трачу время на тебя. У времени нет измерения, что отчётливо отражалось в древних языках. Это вы, люди, установили всему меру. Сами запутались и запутали потомков. А любое будущее могло быть только свершившимся фактом. Чему не дано свершиться, то не имеет право на будущность.
Например, через десять часов, по вашему исчислению, ты встретишься с богом Техути, чтобы увидеть и подержать в руках Посох Мудрости, а по нашему измерению ты встретился уже давно, много раньше, чем Асарсет или, как вы его называете, Моисей вывел племя египтян-монотеистов, сторонников его младшего брата Анхатона из семитского плена.
Гитлер для поклонения искал предков арийцев, а по незнанию уничтожал их потомков миллионами в концентрационных лагерях. Трудно быть арийцем, когда тебя преследуют как еврея.
Я недавно видел такую картинку: в следующем году в Бангкоке ты разглядывал Золотого Будду. Твой разум затмевала только одна мысль - 5 тонн чистого полированного золота! Сколько это в переводе на доллары, баты и рубли?! Ты решил измерить величину веры целой нации. По-человечески - ничего предосудительного, не считая того, что в ответ тебе Золотой Будда устало улыбался.
Но когда счастливым будешь брести по пескам Палестины в 730 году до рождения еврейского мальчика, ты избавишься от зависимости измерять и примеривать на себя ценности чужой веры, потому что…
- Я уже знаю - почему,- прервал я Бэса.
Я, действительно, знал, потому что вспомнил. Спустя много лет с того времени, когда я впервые поймал себя на мысли, что часто думаю о том эпизоде, мне казалось, что я просто видел сон. Сон шизофреника - цветной, с запахами пустыни, со вкусом песка на зубах.
Теперь понял: я сам придумал этот эпизод, но он казался мне настолько реальным, что я подыскал ему меру оправдания. Я придумал, что ничего не придумывал, а это мне просто приснилось, привиделось. Как однажды привиделись три апостола. Они звали меня с собой, а я испугался, подумал, что если поддамся на их уговоры, то сразу умру. Апостолы махнули рукой и ушли, оставив во мне страх и сладость избавления от неизвестности.
Однако, вот что странно: выдуманная мною история не обрастала со временем деталями и чётко прослеживаемыми подробностями, наоборот, теряла краски. А это свойство физиологического характера - забывчивость. Чем я становился старше, тем меньше оставалось в памяти мелких деталей того сна.
«Мы возвращались с Филиппом из Ра-ам-сеути, куда ходили, чтобы отправить послание и маленькую бронзовую фигурку с оказией младшему Иоанну, жившему тогда в греческом Эфесе.
У Иоанна случались страшные приступы какой-то неизвестной болезни. Он вдруг становился раздражительным, затем впадал в ярость, громил всё вокруг, но вскоре успокаивался до такой степени, что смирению и щедрости его не было предела, как не было предела приступам чудачества. Вдруг начинал подобострастно ухаживать за одной старушкой, жившей недалеко, на горе, возле Эфеса, называть её своей матерью и матерью Иешуа Га-Ноцри. Хотя, на самом деле, та была без роду и племени, а Мария, мать Христа, вместе с Симоном Зилотом жила в Индии. То вдруг Иоанн решался покаяться перед Савлом из Тарса Киликийского, которого в живых-то уже не было, и через нашу миссию засылал тому приглашения, упорно Павла называя Николаем.
Филипп вообще считал Иоанна двуликим и «тихушником», ждал от него очередной пакости или такого гнусного поступка, который был свойственен лишь людям, страдающим манией
Реклама Праздники 14 Мая 2024День фрилансера 20 Мая 2024Всемирный день метролога 21 Мая 2024День военного переводчика Все праздники |