земли её верхушки не было видно, а концы уходили далеко за горизонт.
Подлетая к вершине радуги, я заметил, что знак слияния и поглощения с громким хлопком превратился в белоснежную пони с чёрным кончиком в белоснежной гриве. Она встала на радуге и, свесив голову, наблюдала за моим приближением. Подлетев к радуге я со спокойным сердцем встал на неё.
Я всегда считал себя трезвомыслящим реалистом, никогда не был легкомысленным романтиком и мечтателем. Потому, осознавая всю абсурдность своего стояния на радуге, в связке с реальностью современности, я решил, что видимо просто уснул в полёте от кукурузного поля. Тогда я решил внимательно разглядеть свой сон, чтобы затем обратиться к соннику и узнать о будущем, о его технических аппаратурах и социальном устройстве. Пони же внимательно разглядывала меня, свесив свою гриву с чёрным кончиком, то на одну, то на другую сторону. А я просто лёг на радугу и закрыл глаза, рассуждая так, что если это сон, то я увижу всё и лёжа с закрытыми глазами. Но зрелище и ощущения, оборвавшись темнотой, так и не возобновилось. Зато в голове наконец-то всё прояснилось. Ведь это же наверняка те карлик и пони, что осветили путь Сфинкса и Кентавра.
-Вы, Рция?- спросил я у пони поднявшись на ноги.
После того, как я встал с радуги она вдруг начала блекнуть.
-Да, Пегас, и ты на радуге над Юкатаном. И мы здесь, чтобы скоординировать твои дальнейшие действия. Ведь тебе нужно починить одну из гидролокационных антенн. Для человека неподготовленного миссия невыполнима. Ты наш человек, но думаю принцип работы радуги тебе всё же должно объяснить.
-Вот, смотри,- сзади меня раздался голос Пропо.- Только что я был в Ноосфере и искусственно из идеомоторной генераторной поддерживал, чтобы радуга была яркой и красочной. А сейчас погляди.
Пропо указал под ноги, на радугу. Та была очень блеклая, сероватых оттенков.
-Вот теперь её сияние не поддерживается искусственно и сам видишь, что с ней происходит. Потому, как радуга должна питаться естественно, за счёт эманаций населения. Идеомоторные генераторы могут поддерживать её сияние искусственно, но если от населения нет гармонически-мелодической отдачи, то генераторы работают на износ. Мы долгое время работали на Юкатане, но мягко говоря, слишком уж тут всё запущено. Потому, пусть лучше живописные джунгли покроют государство майя. Я ещё немного поддержу всё искусственно, пока Рция тебе всё объяснит. Ну, а потом, прощай, Юкатан. Увидимся. Да, Пегас, давай с тобой выпьем. Ты такой душевный.
Пропо протянул кружку, мы испили и он вновь растаял в воздухе.
-Главное здесь то, что каждый цвет питает и питается определённые аспекты человеческого бытия. Поддержав и подняв у окружающих определённую сферу их жизнедеятельности, можно насытить и цвета радуги. Итак,- Рция тряхнула белоснежной гривой с чёрным кончиком.- Красный цвет- его яркость синтезируется человеческими эманациями любви, продолжения рода. Оранжевый- тем ярче, чем более подвержен объективизацией счастья, радости. Жёлтый- мудрость, понимание сути бытия. Зелёный- удача, материальное благополучие. Голубой- питается и питает сбывание всех самых заветных мечтаний, так называемая мечтосбываемость. Синий- трудовые свершения, учёба, научные открытия. И, наконец- фиолетовый- несёт ответственность за здоровье. Вот и всё, Пегас. Запомнил?
Я кивнул.
-Идеомоторные генераторы нельзя больше перенапрягать. Пропо, возвращайся!
Тут же рядом с Рцией возник Пропо, после чего радуга тут же вновь поблекла, до серых оттенков, слабо различимых друг от друга.
-Выпьем на дорожку!
Пропо протянул мне кружку, мы испили и он отдал мне вторую.
-Пока, дружище! Анюта вон за тем облаком. Иди!- произнёс Пропо.
-До свидания, Пегас, империи майя не помочь, а окрестностям Желановска возможно, сказала Рция.- Нам пора. Нужно сделать ещё очень много добра.
Пропо лёг на радугу, подняв полу туники. Рция встала над ним и они начали страстно ласкать гениталии друг друга. После чего они закружились, превратившись в знак слияния и поглощения, и, пролетев над моей головой удалились в облако, в котором меня верно ждала Анюта.
Засунув голову в облако, в желании увидеть любимую, я увидел свою спальню; шкаф, дверь, обои, шторы, гладильную доску, комод с магнитофоном и пальчики Анютиных ног. Слева и справа от меня находились бёдра Анюты, гладкие и мясистые.
"Но почему же, как не разглядываю я ноги любимой я нигде не нахожу влагалища? Где оно? Что с ним?"- думал я.
-Гаспар, как хорошо мне с тобой!- услышал я голос возлюбленной позади себя.
И тут же я догадался, что на Юкатане я находился только с одной стороны, с другой же стороны я был в Анютином влагалище.
-Всё понятно, дорогая,- с иронией в голосе нежно прошептал я, выбрался из влагалища и сел между ног любимой.
-Твои передвижения по Юкатану доставили мне столько удовольствий,- Анюта обняла меня бёдрами и ласково прижала к себе.- А теперь, пожалуй моя очередь доставить тебе удовольствие, любимый Гаспар. Ложись на спину.
Анюта разжала бёдра и я покорно лёг на спину и она страстно начала целовать меня с головы до пят.
-Здравствуйте, у нас интервью. Как вы относитесь к тому, что одна из линий гигантских рисунков на перуанском плоскогорье точно указывает на место захода солнца в день летнего солнцестояния?- Игриво и кокетливо пропела Анюта, поднеся мой член к своим губам.
Затем она погрузила его в сладкий омут своего рта и я, трепеща закрыл глаза. Я извивался и стонал, под воздействием ласк своей любимой. А когда на миг приоткрыл глаза, то увидел, что член находится в эпицентре рыжеволосого, зеленоглазого вихря, размером со стиральную машину.
Вихрь довёл меня до серии живописных оргазмов, а затем растаял.
"Видимо, Анюта уснула."- подумал я.
И прошептал:
-Безмятежности тебе.
* * *
Проснувшись, и не увидев рядом Анюты, я пошёл к сейфу, чтобы достать блокнотик с её лобковыми волосами. Я решил сделать себе талисман, поместив лобковые волоски рыжеволосой, зеленоглазой Богини в прозрачную капсулу, прикрепив ту, в свою очередь к серебряной цепочке. Чтобы серебряная нить всегда связывала меня с влагалищем Анюты. Через десяток-другой минут амулет был готов. Лобковые волосы любимой теперь всегда будут обогревать мою душу, не только посредством моих душевных переживаний и умственных рассуждений о её влагалище, но и непосредственно питая меня тонкой феминной энергией, соприкасаясь с моим солнечным сплетением.
Затем я пошёл в зал, проверить, в порядке ли тело моего космического руководителя. Тимоха разметал постель, но в целом выглядел вполне здоровым. Поправив его подушку и одеяло, я пошёл на кухню позавтракать. На столе я к своему удивлению обнаружил причудливой формы амфору, в виде пирамиды. Вверху пирамиды стояла стела в виде трона, у основания которого был вход.
"Интересно..."- подумал я и взял гранёный стакан. Подняв амфору, я увидел под ней записку, ну конечно же она была от Анюты.
"Возлюбленный мой Гаспар, после того, как стало понятно, что цивилизация майя не несёт в основе своей мелодию гармонии, эта бутыль исчезла из их империи, дав ей погибнуть быстрее, то есть менее мучительно. Теперь, когда я наконец-то встретила на своём божественном пути тебя, ласковый мой Гаспар, эта бутыль твоя. Она поможет тебе осуществить всё задуманное, пока в душе твоей любовь, пока разум твой взаимодействует с разумным космосом, пока ты мудр и гармоничен. Люблю, целую, жду встречи.
П.С. Если бы не дела в Ноосфере, то я бы никогда не выпускала тебя из своего влагалища."
Я налил себе стакан из входа у основания стелы, это была кукурузная настойка. Подумав, что наверняка это поможет мне в моей работе я, отведав стакан настойки, положил бутыль в рюкзак и, позавтракав поехал за друзьями.
Пояснив друзьям суть нашей миссии, и покурив, мы решили, что дирижабль- лучший вид транспорта для такого дела. Сфинкс и Кентавр взяв два двадцатилитровых бутыля вина, вскоре подняли судно в небо. И мы вознеслись в сторону Великого Октября, к радуге над прудом, чтобы выяснить причину её дисфункции.
Радуга неровно мерцала тускло-серыми оттенками, в пику той разрухе, которую мы увидели сверху. Запустение и деградация хозяйственных субъектов наблюдалась не только в Великом Октябре, практически во всём Среднетанаисском районе, но эпицентром хаоса был именно Великий Октябрь. Это определялось по особенно кривым постройкам и деревьям.
Мы сделали стоянку на берегу пруда, у одного из оснований радуги. Выпив вина, Сфинкс закурил папиросу и мы втроём подошли к основанию радуги, гадая о том, что же с ней можно поделать, чтобы она засияла сочно и гармонично. Выпустив в радугу клубы дыма, я заметил, какими яркими, сияющими красками она вдруг насытилась. Появился даже фиолетовый цвет, связанный с моральным и физическим здоровьем населения Великого Октября и окрестностей. То же проделали и Кентавр со Сфинксом и вновь радуга расцвела, но только в месте слияния её с дымом и ненадолго. Когда дым рассеивался, радуга вновь тускнела. Интересное предположение пришло в мою голову.
Но для начала я решил ознакомиться с психоэнергоинформационным пространством Великого Октября. Взяв бутыль вина, мы со Сфинксом отправились проверять село на подозрительные эманации, а Кентавр остался благоустраивать нашу стоянку.
Мы пропатрулировали по Великому Октябрю и окрест села и ничего выдающегося не обнаружили, разве только то, что на дорожном указателе с надписью: Великий Октябрь, была надпись чёрным маркером: Защёкино. На одном дворе была скучная свадьба, на другом тоскливая молодёжная дискотека, а у сельсовета безрадостная горстка мужиков и баб митинговала с тусклыми, серыми глазами и жёлтыми зубами. Все кашляли и чихали.
Тогда мы со Сфинксом выпили бутыль вина на пригорке, у разбитого судьбой бывшего коровника, да вздремнули на солнышке. Проснувшись, мы решили возвращаться к пруду, на стоянку.
Кентавр, выпив вторую двадцатилитровку вина, в ожидании нас, ещё дремал на пригорке. Но он явно заслужил этот отдых; на мангале заманчиво парили шашлыки. Мы со Сфинксом взяли по шампуру и я достал бутыль кукурузной настойки с Юкатана, подаренную мне Анютой. Она была вновь полна, хотя дома я продегустировал один стакан.
-За твоё здоровье, друг!- сказал я.
-Будь здоров, брат!- оперным голосом пропел Сфинкс.
Мы ударились стаканами и их звон разбудил Кентавра.
-Вы уже здесь, соратники. Как в Великом Октябре обстановка?
-Уныло, да без чудес. Вставай, Кентавр, вот твой стакан.- ответил я.
-Ваше здоровье, друзья!
-И ты будь здоров, Кентавр! Как обстановка на пруду?
-Тихо. Радуга сера и уныла.
Мы испили и тут на радуге замерцал фиолетовый цвет. Симпатичным, но неровным, мигающим сиянием.
Тогда я понял, как мы сможем починить радугу.
-За здоровье всех жителей окрестностей!- возликовал я и вновь разлил кукурузной настойки по стаканам.
Мы испили и фиолетовый цвет радуги засиял ярко и сочно. На противоположном берегу пруда появилась весёлая компания с костром и водкой. Бутыль же вновь была полна и сверкающа. Чувствовалось, как мир вокруг нас наполнялся эманациями здоровья. Значит мы были на верном пути.
-Друзья, выпьем за трудовые свершения, хорошую учёбу и импульс научных
