перекресток (роман-фарс)

поразмышляв, он набрал номер адвоката, который всегда защищал братву в судах.
- Добрый вечер, Иван Федорович, - поздоровался в трубку Филон.
- Рад вас слышать Сергей Владимирович.
- Не разбудил.
- Нет, я еще не спал. Что случилось?
     Филон в нескольких фразах изложил адвокату проблему. И в конце поинтересовался:
- И что сейчас дают за шпионаж?
- Много дают, Сергей Владимирович. Но, прошу вас не паниковать. Шпионаж еще нужно доказать. Думаете, это так просто? У нас, слава Богу, не тридцать седьмой год. Если вы сами в этом не признаетесь, все доказательства следствия я размету. Даже в первом приближении у них мало шансов: в нашем городе нет никаких секретов и уже давно. Это раз. Нет никаких резидентов, это два. На материалах, подшитых к делу нет ваших отпечатков. Это три. А есть еще и четыре, и пять и так далее.
- Думаете, на понт берут?
- Не буду гадать. Но, чтобы сделать из вас китайского шпиона нужно сильно постараться, а специалистов такого профиля в органах немного, а в нашем городе их и вовсе нет.
- Иван Федорович, так я могу рассчитывать на вашу помощь в случае чего?
- Конечно, приезжайте с утра ко мне в офис, мы заключим соглашение и я целиком в вашем распоряжении.
- Сколько брать денег? – спросил, вздохнув, Филон. Он знал, что услуги адвоката Бернштейна Ивана Федоровича дешевыми не бывают. А уж если дело касалось самого Филона, то цифра гонорара приятной для уха точно не будет.
- Приезжайте, Сергей Владимирович, договоримся.
- Ну, хоть обозначьте, с чем приезжать: с коробкой из-под телевизора или портфеля хватит?
- Портфеля точно будет недостаточно, - адвокат отвечал уклончиво, - а вот коробка из-под телевизора, пусть небольшого, это будет в самый раз.
- Хорошо, - ответил Филон и попрощался с Бернштейном.
  От разговора с адвокатом лучше ему не стало. Что адвокат? Чего он может против этих?
Возьмет кучу денег, а сидеть все равно придется. Сколько таких случаев было, не сосчитаешь. И кого Бернштейн спас от зоны? По пальцам пересчитаешь. Да и спас не надолго.

ГЛАВА 31

Сергей Владимирович Филонов родился почти сорок лет назад не в самом Городе, а в рядом расположенном рабочем поселке. Этот поселок называли кто как, но официально он назывался «Красный химик». Жители Города и сами жители поселка именовали его МТФ. Если вы думаете, что речь идет о молочно-товарной ферме, то вы заблуждаетесь. К коровам и к замечательному продукту, который они производят, МТФ не имеет ни какого отношения. Расшифровывалось это название просто: молодежная трудовая фактория. Таким вот замысловатым образом кодировалось название колонии для малолетних преступников. Прародителем такого метода перевоспитания не очень законопослушной молодежи был известный в стране педагог Макаренко. Перевоспитанные юные уголовники так и остались жить в поселке, перемешавшись с взрослыми уголовниками, и другими приезжими.  «Красный химик» был густо застроен деревянными бараками, в которых и жили строители химического первенца Города. Все строители были приезжими, так как местные жители жили, естественно, в своих домах. Так как никто добровольно ехать в глушь для строительства химического завода не хотел, то поселок заселяли в основном граждане без определенного места жительства и без определенных занятий, в основном не очень законопослушные. Большинству из них жить в крупных городах все равно не разрешалось. Была такая мера пресечения, которая применялась к гражданам только что покинувшим места лишения свободы. Почему-то считалось, что если гражданин, отбывший срок и по идее полностью исправившийся, будет жить от крупных городов не ближе ста километров, то это будет на пользу и ему, и жителям этих крупных городов.
  И вот в одном из таких бараков, где, как пел поэт: «на тридцать восемь комнаток всего одна уборная» и родился Сергей Владимирович. И хоть произошло это событие в период закончившегося построения в нашей стране развитого социалистического общества, что предполагало отдельную квартиру для каждой семьи, бараки никуда не делись. «Красный химик», конечно, поредел, но был по-прежнему густо заселен. Родители Сергея Владимировича не были ударниками труда, хоть и работали на химическом первенце со дня его основания. Да и как отцу Сергея Владимировича было стать ударником производства, если он к рождению сына успел сделать четыре ходки в места не столь отдаленные. Остается удивляться, когда он успел при таком темпе произвести на свет своего единственного сына. Мать Сергея Владимировича работала на предприятии аппаратчиком в очень вредном цеху. К частым и продолжительным разлукам с мужем она привыкла и скрашивала тоску чрезмерным употреблением алкоголя. Однако на здоровье никогда не жаловалась.
   Детство Сережи прошло среди песков МТФ. Уже в пять лет он по примеру родителя научился справлять малую нужду прямо в окно, благо бараки были одноэтажные. При этом радовался, что не родился девчонкой, а то пришлось бы в любую погоду посреди ночи бегать на улицу. Обходя свой барак зимой, Сережа видел, что не утруждают себя походами в стоящий в двадцати метрах от барака сортир, практически все мужчины. Но жизнь вопреки развитому социализму вперед все же двигалась. Перед самой школой всех, кто оставался в поселке, переселили в Город. Новый микрорайон состоял из панельных девятиэтажных домов. Отец Сергея Владимировича как раз в это время был на свободе, и семья получила двухкомнатную квартиру. Сережа долго не мог привыкнуть к унитазу, его все время тянуло к окну.  
    В школу маленький Сережа пошел уже в Городе. Учение не слишком его привлекало, как, впрочем, и его приятелей, вместе с ним заселивших многоквартирный дом. В школу они ходили не столько учиться, сколько «настрелять» мелочи у сверстников. «Настрелять» означало отобрать. Весь досуг Сережа проводил во дворе своего дома, среди песков, и занимался, как было принято тогда говорить, тем, что с утра до вечера «гонял собак».  
 Время шло, Сергей Владимирович взрослел и к восьмому классу превратился в Филона. У него уже была своя группа бойцов, активно участвовавшая в боях, которые развернулись в Городе. В боях применялись цепи, деревянные колы, «бомбочки», «поджиги», ну и, естественно, кулаки. Бои были регулярными, начинавшимися по причине, о которой быстро забывали. Как, впрочем, и все войны. К окончанию школы Сергей Владимирович получил условную судимость за сломанную противнику челюсть, и в армию, по этой причине, не призывался. Отделавшись одновременно и от армии, и от зоны, Филон впервые задумался над жизнью. И вырисовывалась не очень радостная перспектива. Не посадили сейчас, посадят в следующий раз. И что? Как отец провести большую часть жизни в лагерях? Школу Сергей Владимирович, конечно, закончил, но что дальше? Идти работать? Как мать ходить всю жизнь на завод и к старости получить квартиру? Всю жизнь перебиваться? Спиться, в конце концов, от беспросветной бедности?
    Сергей Владимирович не читал газет, не смотрел по телевизору новостей, так как постоянные «разборки» занимали у него все время. А между тем, в стране стало все стремительно меняться. Однажды он сидел на лавочке возле своего подъезда и обсуждал с приятелями предстоящую вечернюю «разборку» с «правдинскими», то есть с пацанами соседнего микрорайона. Тут прямо по тротуару к подъезду подъехала черная «Волга». Филоново войско притихло, во всем доме ни у кого не было такой машины. Менты?
Из машины вышел средних лет мужчина в костюме и галстуке.
- Здравствуйте, ребятки, - поздоровался мужчина, - Филон, кто будет?
 Сергей Владимирович перепугался, но перед войском нельзя показывать слабость. Поэтому он вызывающе ответил:
- Я – Филон. Чего надо?
   Мужчина стал что-то сбивчиво объяснять, нервно жестикулировать руками. Было видно, что он боится больше самого Филона.
   Через пять минут выяснилось, что приехавший на «Волге»  мужик является кооператором, торгует разными шмотками на рынке. Уже целый месяц его достают бандиты во главе с Коржиком, и требуют денег. В милицию он обращался, но те попросили еще больше, чем Коржик. Поэтому, он просит у Филона защиты от Коржика, причем на постоянной основе, и будет выплачивать ему в месяц определенную сумму. За особые подвиги – премия. Названная мужиком сумма месячного гонорара была столь высокой, что у Филона возникло сомнение, уж не ослышался ли он. Такие деньги мог получать начальник цеха на заводе, и то не в месяц, а в год.
  Филон быстро прикинул, что сегодня вечером он и его верные бойцы все равно идут разбираться с Коржиком и его бандой. Причем эти разборки идут уже несколько лет с переменным успехом, и из-за чего они начались никто уже и не помнит.
- «А Коржик хорош!», – подумал Филон, - «стрижет по-тихому бабки, и это главное. А всё это «рубилово» так, для отвода глаз и поддержания авторитета. Молодец!».
  В голове у Филона сразу родился план, который устроит всех. И кооператора, и Коржика, и его самого.
- Не волнуйся, мужик, - сказал Сергей Владимирович, - платить будешь нам, как  договорились, а с Коржиком я сегодня разберусь.
 Мужик выложил Филону деньги за три месяца вперед и откланялся. Братва была в восторге, и каждый хотел свою долю. Но Филон положил деньги в пакет и объявил:
- Рано еще делить. Надо Коржика сначала утихомирить.
  Все взревели и наперебой издавали воинственные кличи, но Филон велел  утихомириться и послал Штыря непосредственно к Коржику с приглашением на стрелку не на пустырь за лесом, где обычно и проходили бои, а в кафе.
   И вот вечером состоялась историческая встреча «без галстуков» между двумя непримиримыми врагами: Коржиком и Филоном. Каждый пришел в сопровождении самых авторитетных бойцов. Первый раз обе стороны мирно беседовали, пили пиво и не мешали отдыхать остальным гражданам. В результате переговоров Филон и Коржик поделили сферы влияния пополам. Кроме того, они сошлись во мнении, что кроме них в Городе нет приличных авторитетных пацанов, а также и крупных группировок. Поэтому всем, кто осмелится вторгнуться в их владения, они договорились отпор давать сообща. И надо сказать, что это соглашение действовало очень долго. Много было за это время претендентов нарушить это негласное равновесие, но совместными усилиями Коржик и Филон всегда восстанавливали «status quo».  Не обходилось и без жертв. Уже на заре нового века пал жертвой малолетних отморозков и сам Коржик. Войско его частично разбежалось, но основная масса примкнула к Филону – единственному в Городе авторитету.
  И вот теперь, когда власти у Филона сильно поубавилось, доходы сократились, войско поредело, он часто вспоминал Коржика и даже иногда завидовал ему, что тот не дожил до такого позора.  Когда самым авторитетным в Городе бандитом помыкают, как разменной картой, все, кому не лень, это беспредел!
  Может и прав верный кореш? Надо гнуть свою линию до конца. Поддаваться нельзя, а то сожрут! С ментами, конторой, управой договариваться бесполезно. Это не в прошлые годы, когда все было просто. Забил стрелку, наехал, договорились. Если не договорились, то постреляли, а потом договорились. И эти договоры все соблюдали. А, что теперь с этими «законниками»? Да, тебе могут что-то пообещать, даже взять за