недовольство митрополита суздальским епископом. …В 1363 году епископа Суздальского не пустили в Нижний Новгород вместе с Дмитрием Константиновичем. Следовательно, епископ не был союзником Бориса. Во-вторых, Москва направила князю Борису послов с требованием уйти из Нижнего Новгорода, а суздальскому князю было дано войско для похода на город….
Митрополит Алексий выступает как государственный правитель, искусно маскируя под церковной фразеологией вполне светские цели: «Видите, дети, каковый мятеж восстал во время се чего ради Нам всем та бываит нашего за неуправление к Богу…Се же пишу не единем игуменом, но и к еретикам, но и к князем, и борцам» (Послание митрополита Алексия в Нижний Новгород, там же).
То, что происходило «по воле Бога» во Владимиро-Суздальском Великом княжении было лишь продолжением «миротворческой» политики церкви в княжестве Тверском. Там сначала интригами епископа Феодора был отлучён от Великого тверского княжения Всеволод Александрович Холмский. « Со слезами Тверитяне обратились к доброму своему архипастырю и святитель в 1349 году успел примирить дядю (Василия) с племянником (Всеволодом) и жители Твери «возрадовашеся радостью великою» (по поводу того, что благородный Всеволод, получивший вторично ярлык на Тверь уехал в Холм!), …Василий Михайлович стал притеснять Всеволода Александровича до того, что, по совету епископа Фёдора, последний (т.е. Всеволод) обратился к суду митрополита Алексия.
Первосвятитель вызвал обоих князей во Владимир (1357г.); с ними отправился и Тверской Владыка Фёдор. …Огорчённый упорством тверских князей Епископ Фёдор просил митрополита Алексия уволить его от управления епархиею, но первосвятитель убеждал его остаться на кафедре, ради блага церковного…»( Еп. Дмитрий Самбикин,«Тверской Патерик», Казань, 1907г.). Как пишет Б.В.Кричевский : «Летописец довольно туманно говорит о результатах этого суда: «А князь Василий возма любовь со князем с Ываном (московским) по митрополичю слову. Тако же и приехал к нему и владыка Фёдор и быв у митрополита, не возма любви опять поехаша в Тверь.». Однако из текста можно увидеть, что третейский суд вообще не состоялся.
С князем Василием Великий Князь Иван Иванович с благословения митрополита Алексия заключил договор, и этим, естественно, поддержал притязания тверского князя… Митрополит Алексий не был лишь пассивным свидетелем в составлении договора. О его промосковской политике говорит то, что приехавшему в Москву тверскому епископу Фёдору он выразил недовольство.
Весной 1358 года в Орде произошла смена ханов. К новому хану поехали Великий князь Иван Иванович и тверской князь Василий Михайлович…В том же 1358 году в Орде побывал князь Всеволод Александрович. Хан Бердибек выдал князя его дяде, от которого Александрович и претерпел «томление велико и боярам и слугам»…В Орде по-прежнему руководствовались правилом: поддерживать слабых князей, а ветвь «Александровичей» ордынский хан, не без основания, считал сильной и противодействующей его власти. Таким образом, в конфликт между двумя ветвями тверских князей были вовлечены не только Великий Князь, митрополит, но и Орда.».
Итак митрополит Алексей отказывает в справедливом суде, отказавшемуся во имя мира и по своей доброй воле от княжения на своей тверской земле смиренному, кроткому князю Всеволоду Холмскому, более того вместе с татарами отдаёт его в руки его обидчика. Что же удивляться тому, что и впоследствии митрополит Алексей наказывает за справедливый суд по поводу завещания князя Семёна Дорогобужского епископа Василия Тверского. Как он поступал с суздальско-нижегородским епископом Алексием, также он поступил и с тверским епископом Василием.
И какое он оказывал давление на епископа тверского Фёдора, вынужденного в конце жизни уйти в монастырь, в точности такое же давление оказывал он и на духовенство Новгорода, Смоленска, Пскова и других княжеств . По просьбе митрополита отлучаются от церкви и проклинаются византийским патриархом Филофеем все неугодные Москве и Орде русские князья. Таким образом, православная церковь становится окончательно на сторону беззакония. На совести митрополита Алексия сожжённые города Суздаль, Ростов, Нижний Новгород, Тверь и конечно в первую очередь Москва, где митрополит и юный московский князь отсиживались от праведного народного гнева за каменными кремлёвскими стенами. «Повезло» только тем епархиям, которые Алексий оставил вообще без окормления, где он не бывал с самого начала своего поставления на Русь и стольный Киев.
После начала войны Москвы с Литвой и Тверью, т.е. с 1367 года митрополит вообще отказался от поездок на запад и юг, следствием чего стало открытие Галицкой митрополии в мае 1371 года, закрытой в 1347г. Прошло совсем немного времени, и отделилась Литовская митрополия. Именно благодаря целенаправленной многолетней деятельности по возвышению Москвы разрушается общерусская митрополия, возникает литовско-польское государство и православная Литва, Галиция, Волынь, Киев и Малороссия окончательно отделяются от Руси. Чтобы понять суть событий в XIVстолетии нужно признать, что церковь со всем её духовно-идеологическим аппаратом была на стороне действующей власти «яко всякая власть от Бога», т.е. церковь поддерживала монгольских ханов.
С одной стороны были Орда, Москва и церковь, с другой Тверь, Смоленск, Псков, Новгород, Литва, Малая Россия, Киев, Галиция, Волынь и все прочие свободолюбивые «уделы», которые т.н. «православная столица Москва» (в действительности православной митрополией оставался юридически стольный Киев) почитала если ещё не своими, то уж, во всяком случае подлежащими «православному» просвещению.
В этом средневековом «несении культуры в массы» Москву поддерживала умирающая, но даже в старческом маразме, ещё более к тому упрямая и авторитарная Византия, видящая в своём «духовном чаде» последнюю надежду на возрождение доморощенных идеалов. Как могла отнестись Византия к «огнепоклоннику» литовскому Ольгерду и к живому, не признающему пресловутый рай истинному православию Твери? С какого боку там, в Константинополе могли понять стремление к свободе и самостоятельному развитию литовского и русского народов? – Только как непочитание старших, отсутствие кротости и смирения, как непомерную гордыню.
Вспомним ответ на справедливую жалобу Михаила Александровича Тверского от Патриарха Филофея: «Кто из князей когда-либо судился с митрополитом? Судился ли когда твой отец или дед или другой кто из твоего рода? Оставь же и ты ссоры и суд, приди и примирись с отцом твоим митрополитом, проси у него прощения, принеси раскаяние». Патриарх, конечно же, не ведал, что он пишет к князю у которого и дед его, святой Михаил Ярославич судился с митрополитом Петром, и отец его, Александр Михайлович десять лет вместе с татарами преследовался митрополитом Феогностом, и старший брат его Всеволод Александрович, как и он сам, был обманут и отдан в плен сопернику тем же митрополитом Алексеем.
Вот и сегодня, совсем недавно, в 1996 году, проведя тонкий интересный анализ летописных источников, в частности приведя выше процитированное высказывание Патриарха Филофея, современный исследователь Б.В.Кричевский делает набивший оскомину вывод: «Следовательно, попытки тверского князя заручиться поддержкой патриарха и вызвать его гнев на митрополита Алексия провалились…. П.П.Соколов, говоря о деятельности митрополита Алексия в московско-тверской войне, считает, что после захвата в 1368 году тверского князя для митрополита Алексия началась цепь неудач: развалилась единая русская митрополия, начались судебные разбирательства. По мнению исследователя, митрополит Алексий поставил себя на службу государству, презрев церковные интересы. Факты действительно таковы, но их интерпретация и оценка представляются иной. Митрополит в условиях татаро-монгольского ига и феодальной раздробленности не стал бороться за сохранение распадающейся митрополии, а посвятил себя укреплению русской государственности, поддерживая московское княжество. Эта его линия ярко проявилась в московско-тверской войне. В своей деятельности митрополит Алексий допускал рискованные политические шаги. Он был не так осторожен, как его предшественник митрополит Феогност. И эти шаги московскому княжеству обошлись недёшево. Например, спровоцированный поход литовского князя. Но в результате митрополит Алексий, подчинив церковный механизм светским нуждам, сумел вместе с подрастающим князем Дмитрием Ивановичем вывести московское княжество в лидеры».
Не правда ли, не токмо в духе московско-татарского улуса, но и ещё в большей степени в духе нашего лукавого «перестроечного» времени общепринято восхищаться без зазрения совести « подчинению церковного механизма светским нуждам» и «выведению в лидеры» в соответствии с принципом иезуитов «цель оправдывает средства»? Как таковое умонастроение может сочетаться с праведной православной верой и любовью к Богу и людям?! Как тут не вспомнить слова датского философа Сёрена Кьеркегора (1811-1855): « Стоит нам судить по исходу» - те, кто говорят таким образом, весьма многочисленный народец. Дело всей их жизни – судить великих людей по результатам. В них примечательное смешение высокомерия и убожества; высокомерия – ибо они считают себя призванными выносить суждение, ничтожества – ибо нельзя обнаружить даже самой отдалённой связи между их жизнью и жизнью великих. Герой узнаёт исход только после того, как всё уже кончилось…а тот, кто поистине хочет чему-то научиться у великих, должен как раз обращать внимание на начало. Если бы тот, кто собирается действовать, хотел бы судить о себе по исходу, он никогда не добрался бы до начала.»( «Страх и трепет», М., 1993г.).
Отметим, что не только митрополит Алексий, но и вся церковная иерархия обозреваемого нами исторического периода средневековой Руси играла крайне негативную роль в жизни нашего народа – верно служила монголам, принимала самое активное участие в подчинении непокорных православных христиан баскакам, ханам и их всегдашним любимцам – московским князьям, противостояла всем, кто мешал Ордынскому Единоначалию на Руси.
И при этом благодарные ханы и корыстная, жадная до наживы Византия всё возможное делали ради возвышения Московско-татарского улуса. Были попраны и забыты древние родовые права Киева, Ростова, Новгорода, Владимира. Лицемерные митрополиты Киевские и всея Руси проживали в Москве, рассылая оттуда анафемы и интердикты, т.е. проклиная не только отдельных князей и бояр, но и целые города и уделы: Новгород, Тверь, Смоленск, Рязань, Нижний Новгород, Суздаль, Псков….Да и сама Москва с её храмами подверглась интердикту митрополита Феогноста только за неугодную церкви династическую связь московского князя Симеона Гордого с непокорной ханам Тверью ( Марией Александровной Холмской). И так действовали исключительно все митрополиты, оставившие более или менее значительный след в церковной истории: Кирилл, Пётр, Феогност, Алексий, Киприан…
Последовательное усиление роли церкви в жизни нашего народа было связано с
Спать пора.