Продолжение повести "О любви..." (Маленькие трагедии ушедшего века)

- к  Рощину  из  7-ой  квартиры, у  него  своя  машина,  думаю - не  откажет.
 Федя  убежал,  Мария  Митрофановна  склонилась  над  сыном, брызгая  ему  в  лицо  водой  в  надежде  привести  его  в  себя.  Люба  хлопала  по  щекам  Тамару.
- Ну же,  ну же!  Не  раскисай,  сейчас  не  время.  Он  живой,  отвезем  его  в  больницу,  все  будет  хорошо! Открой  глаза,  все  будет  нормально!
 В  глаза  Тамары  стала  возвращаться  жизнь.
 -  Это  я  во  всем  виновата,  я!  Зачем  я  с  ним  не  осталась!?  Сашенька, родной  мой!  Что  я  натворила!
 - Хватит,  не  причитай!  Живой  он.  Бог  даст – все  наладится, -  свекровь  поджала  губы, -  не  распускайся!  Мы  ему  сейчас  ой,  как  будем  нужны!
И  себя  береги,  чтобы  дите  не  пострадало.
 В  это  время  вернулся  Федор. Машина  стояла  у  крыльца.  Рощин  зашел  в дом  помочь.  Сашу  завернули  в  ватное  одеяло  и  мужчины  осторожно  положили  его  на  заднее  сидение. Мать  и  Тома  устроились  с  боков  поддерживать  парня.  
        В  приемном  покое  было  пусто,  только  дежурный  врач  и  медсестра. Но, только  взглянув  на  Сашу,  врач  сразу  начал  звонить  куда-то.  Родных  вытолкали  из  приемного кабинета, медсестра  забегала  со шприцами.  Через  несколько  минут  появились  еще два  врача  и  медсестра.  Что  происходило  в  кабинете – было  непонятно,  но  резкие  отрывистые  приказы  врача доле- тали до встревоженных  родственников. Тамара  теперь сидела молча,  глотая  слезы,  текущие  по  щекам. Мария  Митрофановна,  нахмурив  брови  и сжав  губы в узенькую  полоску,  стояла  у  самой  двери. Только по  ее трясущимся рукам  можно было  понять, как  она  переживает. Федор  нервно  расхаживал  по  коридору.  Ожидание  казалось  бесконечным.  Наконец  врач  вышел  к  родным и  пригласил  их  в  свой  кабинет.
-  Мы  сделали все  что  могли.  Жизни  его  сейчас  ничто  не угрожает. Но  у  парня очень  серьезная  травма  головного  мозга.  Сейчас он  пришел  в  себя.  Будем  лечить.  Думаю - оправится. Но  полное  выздоровление  я  гарантиро-  вать  не  могу.  Такие  травмы  дают  иногда  непредсказуемые  последствия.  Выводы  делать  рано.  Все  что  я  сейчас  могу  сказать:  состояние  тяжелое,  но  стабилизировалось.  Вы  можете  идти  отдыхать.
- Доктор, к  нему  можно  зайти, можно  остаться  с  ним  на  ночь? – взмоли- лась  Тамара. -  Я  посижу  рядом  с  ним.
- Нет, - вмешалась Мария Митрофановна. – Останусь я, ты должна отдыхать,   тебе  нужно  заботиться  о  себе.
- Я  не  смогу  ни  спать,  ни  отдыхать.  Я  должна  быть  рядом  с  ним.
Но  врач  возразил  обеим  женщинам: « В  этом  нет  необходимости.  Около  него  будет  дежурить  сестра.  Приходите  утром».
        Медленно  потянулись  дни  выздоровления. Тамара  металась  между  работой  и  больницей.  Если  бы  не  свекровь,  она  забывала  бы  поесть.  Но  Мария  Митрофановна  проявляла  железную  волю.
- Что случилось – то случилось. Не кори и не мучай себя. Ты  должна  беречь  себя  ради  дитя.  Если  еще  с  ребенком что-то случится, как мы ему об  этом  скажем?  Сейчас  он  должен  слышать  только  хорошие  приятные  вести,  чувствовать  нашу  поддержку,  любовь,  заботу.
   Первые  дни  Саша  лежал  неподвижно,  ему  нельзя  было  разговаривать.
На его лице  жили только глаза, в  которые Тамара  боялась  заглянуть,  боясь  увидеть  в  них  обвинение,  отчуждение,  может  даже  приговор  для  их  любви. Она  садилась  рядом, осторожно  брала  его  руку,  прижималась  к  ней  щекой.  И  как  не  старалась  сдерживаться, редкие молчаливые  слезы  катились  по ее лицу.  На  пятый  день  она  почувствовала, как  пальцы  мужа  тихонько шевельнулись в ответ на  ее  ласку.  Он попытался стереть ее  слезу.  Тома  подняла  голову.  Саша  пристально  смотрел  на  нее  и  в  его  взгляде  был  вопрос, были  нежность, боль, но только не отчуждение.
 Тамара  поняла  его.
- Со  мной  все  в  порядке.  Я чувствую  себя  хорошо, постоянно  хочу  есть.  Мама  говорит,  что  это  нормально.  Только  ты  выздоравливай  поскорее,  я очень  тебя  жду.
      Тень  улыбки  проскользнула  по  Сашиным  губам.  И  в  первый  раз  за  эти  дни  Тамара  ушла  из  больницы   успокоенная.



                                               Глава 6

       На  фабрике  ходило  много  разговоров  об  этом  случае. Люди  жалели Сашу (многие  его  любили  за  веселый  нрав, общительный  характер), опа-сались, что он  может  стать  инвалидом.  И в один  из  дней во время обеда  к  Тамаре  подошел  Назаров.
 - Я  слышал:  с твоим  мужем  несчастье, что в тяжелом  состоянии  лежит  в  больнице!?
 - Да,  и  что?
- Тамара, ты только выслушай  меня. Я по- прежнему  мечтаю о  тебе.  Зачем  тебе  инвалид? Ты  молодая, красивая  и  я  люблю  тебя.  Оставь  его,  у  него  есть  мать,  есть,  кому  смотреть,  он  не  будет  брошенным,  о  нем  родные  позаботятся. А тебе с этих  лет губить  себя, зачем?  Быть прикованной  к  больному – ты  скоро  сама  поймешь, как  это  тяжело.  Ну, побывала ты  за- мужем,  ладно. А я  готов  простить и  принять  тебя,  люблю  я  тебя.  Очень  люблю!
- Любишь -  говоришь!?  Простить?  А за что?  Принять  меня  готов?!   Себя  ты  любишь,  а  не  меня.  Не  досталась  тебе -  вот  поэтому  ты  и  маешься!  Уйди,  мне  кроме  Саши  никто  не  нужен.
- Дура!  Будешь  катать его  в  тележке – счастье  великое!
Тамару  затрясло от  ярости.
-  Прочь  от  меня!  Ненавижу!!!
  Но  Саша  вопреки  всяким  опасениям  постепенно  шел  на  поправку.  Его  мучили  сильные  головные  боли,  но  молодой  крепкий  организм  парня  справлялся с болезнью. К концу  января он  уже  медленно  ходил  по  палате,  а  к  исходу  зимы  был  выписан  из  больницы.
 На  прощание  лечащий  врач  предупредил  парня:
- Рад, что  ты  поправился. Но мы ставим  тебя  на  учет, каждые  три  месяца  будешь  приходить  на  обследование. Не  нравятся  мне  эти  твои головные  боли.
- Мне  тоже, доктор.
   Врач усмехнулся.
- А вот  характер твой нравится. Чувство  юмора  прекрасное  лекарство  от  всех  болячек.
       Наконец-то  Саша  и  Тамара  снова  были  вместе. После  пережитого  несчастья каждый день теперь казался праздником. Молодая женщина  после  смены  как  на  крыльях  спешила  домой. За  три дня  до  8 Марта,  войдя  в  квартиру, она была  встречена громкой  музыкой.   На  фабрике  от  профкома  Саше  выделили  материальную  помощь  и  он,  ничего  не  говоря  Томе,  в  день,  когда  она  была  на  работе,  на  эти  деньги  купил  большой  радио-  приемник  «Беларусь»   и  пластинки.
 - Ну,  как  тебе  мой  сюрприз  к  Женскому  дню,  нравится?  Прошу  Вас  на  танец,  мадам!
И,  откинув  сумку,   прямо  от  порога  подхватил  жену  в  танец.  Мария  Митрофановна,  свидетельница  этой  сцены,  рассмеялась.
- Что ж,  танцуйте  пока  можно.  Через  полгода  вокруг  ляльки  кружиться  будете.
- Ляльку  тоже  к  музыке  приучим.  Мама, Тома,   вы  только  посмотрите,  какие  пластинки  я  купил:  вальс  «Сказки  Венского  леса»,  песни  вашего  любимого  Трошина.  Слушайте  на  здоровье  хоть  целый  день!
    Шли  дни,  животик  Тамары  заметно  округлился,  двигалась  она  теперь  плавно, медленно, степенно, но носила  ребенка  легко, не  чувствуя  никаких  неприятностей.  Вечерами  обсуждали  имя  будущего  малыша.  Саша  хотел  назвать  мальчика  древним  русским  именем.
-  Игорь  или  Олег,  может  быть  Владимир.  Да,  конечно,  Владимир.  Замечательное  имя.  Звучит  отлично.
Тамара  смеялась: «А  если  будет  девочка? Тогда  что?»
- Я  буду  рад  и  девочке.  Но  почему-то  я  уверен -  будет  сын!
      В  конце  августа  пришел  ее  срок  выполнить  главный  долг  женщины. Глубокой  ночью,  почувствовав  первую  короткую  острую  боль, женщина  разбудила  мужа.
- Кажется - начинается!
Саша  вскочил,  быстро  оделся.  Вызывать  скорую  помощь  не  стали,  до  родильного  дома  было  недалеко.  Акушерка,  осмотрев  Тамару,  зевнула,  потянулась  и  отправила  ее   в  предродовую  палату.
 - Тебе  еще  не  скоро.  Если  будут  сильные  схватки,  тогда  позовешь.  И  вам, -  уже Саше  адресовала  она, -  здесь  делать  нечего.  Раньше  обеда  не  родит, а   может  даже  к  вечеру.   Не  стой  под  окнами.  Иди,  иди,  милок.
     Тамара  осторожно  села  на  кровать,  указанную  санитаркой.  Но  новая  сильная боль опоясала  поясницу.  Женщина  схватилась  за  спинку  кровати,  глухо  застонала.  С  соседней  койки   подняла  на  нее  взгляд  темноволосая  роженица  и  вдруг  замерла  в  изумлении.  Тома,  что  есть  силы, стискивала  зубы, чтобы не кричать и не  заметила  этого  удивления. Но  у  соседки  тоже  начались схватки, она  то и  дело стонала, встала, начала  ходить по  палате,  обхватив живот. Но как только боль отпустила  ее, женщина сразу уставилась    на  Тамару. В ее глазах стоял  немой  вопрос, вот только Томе было не до чу- жого  любопытства. Страдания становились все сильнее, передышки  короче, боль растекалась  горячей  волной.  Ей  казалось, что все ее тело разрывается,  кости  дробятся  и  сейчас  она  рухнет  без  сознания  на  пол.  Санитарка, моющая  пол,  обратила  внимание  на  ее  искаженное  лицо.
- Да  кричи  ты,  девка,  кричи,  акушерка  по  крику  знает – кому  пора. Пойду–ка,  позову  ее,  у  тебя  вроде  потуги  уже…
          Акушерка  сразу  повела  Тамару  в  родильный  зал.  Темноволосая  роженица  проводила  ее  долгим  взглядом.
- Быстро  у  тебя  все,  обычно  первородки  дольше  мучаются.  Тужься,  тужься,  ребенок уже  идет.  
Тамара  не  выдержала,  закричала,  и  вместе  с    криком  на  свет  появился  ее  сын.
- Радуйся! Сын  твой - счастливчик! В рубашке  родился! И какой хорошень-  кий!  Любуйся  мамочка  своим  сыночком!
У  Тамары из глаз  выкатилась слеза, но она  с гордой  и радостной   улыбкой  смотрела  на  маленького  карапуза,  орущего  во  все  горло.
-  Сын! Какое  счастье!  Саша  будет  очень  доволен!
    Сказать, что  Саша  будет  доволен – это  было  слишком  мало!  Молодой  папа  был  готов  обнять  весь  мир  и  кричать  во  всеуслышание: «У меня  сын!!!   Сы-ын!!!», когда  во время  обеда  с  огромным  букетом  роз  пришел  навестить  жену. Вручив  санитарке  цветы, Саша убежал. Появился он  через  полчаса с шампанским  и  с  тремя  музыкантами из своего оркестра.  Медицин-
ский   персонал  родильного отделения  давно  привык  к  бурным восторгам, радостным   проявлениям  отцовских  чувств, но такое увидел  впервые.  
- Тома! Томочка! В честь тебя и нашего  сына! - прокричал под окном палаты   счастливый  новоиспеченный  отец, и  оркестр  трижды  проиграл  бравурный  марш.
      Из ординаторской показался  заведующий  гинекологического  отделения  и,  сделав  строгое  лицо,  приказал  прекратить  «безобразие, так как  кругом  больные  люди», но  глаза  врача смеялись  и  ни  он  сам,  ни  другие  врачи  и  акушерки  не  отказались  выпить  шампанского  за  новорожденного.
      Тамара  проспала  несколько  часов  и  проснулась  от  громкой  музыки.  Она сразу все поняла. Только ее романтичный  муж мог встречать  появление  ребенка  подобным  образом.  Молодая женщина  тихо  засмеялась.
- Вот  оно  счастье!  Саша  и  сын!  
       К  вечеру  в  палату,  где  лежала  Тамара,  перевели  и  темноволосую  роженицу,  которая  была  с  ней  в  предродовом  зале.  У  нее  родилась  девочка.
- Тая, - сразу  представилась  она.  И  опять  этот  удивленный  изучающий  взгляд.  Теперь  Тома заметила,  что  новоприбывшая   не  сводит  с  нее  глаз,  но  ей   в  этот  момент   в  первый  раз  принесли  кормить  сына,   и  все  исчезло  вокруг,  кроме  радости, счастья  держать  в  руках  своего  ребенка.  Маленький  Вовка  сразу  зачмокал,  лишь  только  мать  приложила  его  к  груди.
 -