ЗА ЧТО, ГОСПОДИ? Часть 1. Гл. 11-17

забита и унижена, что ни на какие эмоции у неё уже не хватало сил. Она перестала обращать внимания, когда вслед ей оглядывались и говорили: «Видишь вон ту, аптекаршу, довела мужа – запил». Сплетни, сплетни и опять сплетни, разносимые по райцентру, передаваемые вслух и на ушко. Даже сильный человек от такой жизни иногда ломается, что же взять от хрупкой, слабой женщины, совсем недавно начавшей семейную жизнь. Нина – совсем ещё молодая, жизнерадостная девушка, широко распахнутыми глазами смотрящая на мир и ожидающая от жизни счастья и любви, получила совершенно противоположное!
Каждый день избиваемая мужем-алкоголиком и постоянно третируемая его родителями, она, в конце-концов, не выдержала. Нет, она не стала травиться, резать вены или кончать жизнь каким-либо другим способом, нет, её разум ещё не настолько помутился. У неё хватило сил, чтобы молча собрать свои вещи и сказать ему и его родителям: «Прощайте», и навсегда уехать из района в город Усть-Каменогорск…

Глава двенадцатая
   КИРИЛЛ
Он не сразу уехал в Семипалатинск. Билеты были только на последний рейс. До отхода автобуса была ещё уйма времени. На рынок возвращаться ему совершенно не хотелось, поэтому он, не долго, думая, пошёл домой, благо жили они неподалёку от автовокзала. Несколько шагов и – дома. Повалялся на диване, попил водички, а потом решил написать Нине записку, чтобы напрасно не волновалась.
Взглянув на часы, Кирилл ужаснулся - до отхода автобуса оставалось не более двадцати минут. Быстро выскочил из квартиры и помчался на автостанцию, успев по пути купить несколько  пирожков.  
Пересекая  улицу  перед  автовокзалом,  ему  нечаянно вспомнился давно произошедший с ним эпизод. Он тогда тоже переходил на другую сторону дороги, и вдруг услышал резкую, непрекращающуюся трель звонка трамвая. Не понимая, что могло случиться, он оглянулся и на мгновение замер с удивлённо раскрытым ртом. А ещё через мгновение… бросился сломя голову в бега...
За ним, надрываясь звонком, мчался трамвай, и не по рельсам, а прямо по дороге. И ещё он увидел в кабине трамвая вагоновожатую, машущую ему обеими руками и что-то кричавшую ему через лобовое стекло. Казалось, она пыталась сказать ему: «Уйди с дороги придурок, не видишь что ли, трамвай едет!» Тут, как назло, он споткнулся и упал. А трамвай всё ближе и ближе! Тогда, Кирилл, совсем потерявшись от страха, не вставая, на четвереньках помчался от него...
Страшная по своей красоте картина, усмехнулся Кирилл, вспомнив этот случай: он, тогда, быстро работая руками и ногами, на четвереньках, словно заяц от легавой, мчался вдоль дороги, а за ним чесал трамвай и верещал. Народу собралось… как на цирковом представлении. Все, раскрыв рты, с огромным удовольствием глазели на его спринтерский бег от трамвая.
Когда трамвай всё же остановился, он поднялся, а к нему, вся зелёная, как лягушка на болоте, подбежала вагоновожатая и давай его костерить - «Идиот, ты что совсем ослеп, трамвай пропустить не можешь?!» А он, весь побледневший от страха и непонимания происходящего, ей отвечает - «Так, трамвай же должен по рельсам бегать, они во-он где», и показал ей пальцем, где должен ездить трамвай. А она, вдруг, как зарыдает и… говорит: «Третий день самостоятельно езжу. До сих пор всё хорошо было, а тут он как взбесился, когда увидел тебя. Я его останавливаю, а он не слушается, за тобой гонится... Ты, наверное, часто без билета ездил, вот он и узнал тебя, зайца-безбилетника, решил оштрафовать…». Извините, говорю ей, дамочка (а у самого губы от непрошедшего ещё страха были, наверное, белые и тряслись) - я женился недавно, так что, нечего за мной гоняться, хотя бы и на трамвае… - Тут она опять, как  зарыдает -  Дурак!  Дурак!  Настоящий    дурак!
Кириллу повезло. Нет – дважды повезло! Во-первых – автобус, который их вёз, был венгерский «Икарус», во-вторых – место было у входной двери. Здесь было посвободнее ногам, прохладнее, и Кирилл, с удобством разместившись,  откинул  голову на  подушку  подголовника, и почти сразу же уснул.
Проснулся он только при подъезде к Семипалатинску, выспавшийся и отдохнувший. Зайдя на автостанции в туалетную комнату, он умылся и тщательно почистил зубы, убирая застарелый запах перегара. Не дай Бог, Светка унюхает!
Они с Ниной тщательно скрывали его загулы. И ещё раз ему повезло - остановка нужного ему автобуса, до Затона, располагалась рядом с автовокзалом. Так, на полосе везения, он впервые нажал кнопку электрического звонка нового Светкиного дома, теперешнего её дома - дома её и Николая, их зятя.

*    *    *
На следующее утро, войдя в огромную залу, первое, что он увидел - зарёванную Свет-лану, сидящую на диване и вытирающую слёзы кулачком. Да, среди белой с позолотой, пре-красной мебели, освещённая утренними лучами солнца, сидела его ласковая, нежная дочь, похожая на жемчужину в раковине и плакала. Слёзы текли по её щекам и падали-падали, капля за каплей, а она не успевала их вытирать. В таком состоянии Кирилл ещё никогда не видел свою любимую дочь, и это выбило его из колеи, заставило гулко забиться сердце и сразу же заныть. - Что-то часто у меня стало пошаливать оно - мелькнула тревожная мысль и, не дождавшись её окончания, он бросился к дочери, обнял и  стал  нежно   гладить   по   голове,  как  в  детстве,  успокаивая:
- Светочка, дочка, что случилось - маленькая моя? – совсем разволновался, Кирилл. - Скажи папе! Какое горе у тебя приключилось? Может муж обидел?
- Пап-поч-ка… Мил-лень-кий… - сквозь слёзы, заикаясь, пыталась говорить она, - Ник-ник-колая… - она опять громко зарыдала, так и не  закончив говорить, что же случилось с её мужем..
- Да что случилось-то с твоим Николаем? – Ну, успокойся, доча, перестань плакать, а то я так ничего не пойму, - уговаривал он её, продолжая гладить по голове.
Но объяснения не дождался - Светлана продолжала рыдать.
Больше не задавая вопросов, он тихо сидел приобняв её и ждал, когда  его  дочь,  его  любимица,  его  светлячок  хоть  немного  успокоится.
Постепенно слёзы перестали литься по щекам, она, пошмыгав носом, более-менее связно, смогла поведать о случившемся. То, о чём она рассказала, было как гром среди ясного неба: «Она уснула под утро, так и не дождавшись Николая или, хотя бы звонка от него. Раз-будил её какой-то посторонний звук, ворвавшийся в, совершенно кошмарный, тяжёлый сон. Вначале она не поняла, что это так настойчиво трезвонит рядом с ней. Потом, пробившаяся, в ещё затуманенное сном сознание мысль, подсказала – телефон… рядом с ней надрывается телефон, казалось, он пытался достучаться до неё, разбудить её сознание, он говорил, он кричал: «Послушай меня, послушай, я хочу сообщить тебе очень важную весть!»
Она схватилась за трубку, как утопающий за соломинку, но та выскользнула из её, сразу повлажневших от волнения и откуда-то появившегося страха, рук. Наконец, она подобрала её и, севшим от волнения голосом, спросила:
- Коля, это ты?
И зачастила, зачастила, захлёбываясь словами и торопясь сразу  всё  сказать  своему  Коленьке,  не  давая  ему  вставить  хоть  одно  слово.
…Коля, ты где? – Ты, почему не приехал домой? Что случилось? Я вся испереживалась и переволновалась! Что-нибудь случилось на работе? Ты не заболел? У тебя всё в порядке? Когда придёшь?
- Мне, папа, не было дела, до какой-то там, грамматики и правил построения речи – мне необходимо было знать, что случилось с моим любимым  человеком, не угрожает ли ему опасность и, могу ли я сейчас, в данный момент,  помочь ему? –  рассказывала она отцу. – Пойми меня правильно.
Да, действительно, мне звонил Николай, папа, продолжила она, всхлипывая. Его голос я бы узнала из тысячи голосов. То, что она поняла из его слов, повергло её в неописуемый ужас. На какой-то миг она даже потеряла дар речи, и только могла беззвучно шевелить помертвевшими от волнения, губами… Её, Николай, её кровиночка, сидит в тюремной камере за какой-то наезд на человека… но, папа, этого не может быть!!! Это какая-то ошибка полиции! Она сейчас, вот только чуть-чуть успокоится и приведёт себя в порядок, поедет к самому главному начальнику и объяснит ошибочность их обвинения! Да она поднимет весь  народ в автопарке и защитит своего мужа!
-  Света, дальше-то, что? Что говорил твой муж или объяснил что?
- Дальше?.. Казалось, дочь не сразу поняла вопрос отца и, подняв покрасневшие   от   слёз  глаза, замолчала...   Ааа, дальше...  что, папа, дальше?
-  Что сказал тебе Николай?  Ведь он же говорил то-то, не молчал?
- Аа-а... Николай, рассказал мне, что с ним случилось, и попросил принести смену белья и позвонить в автопарк, Зине, это его секретарша, чтобы она отложила намеченные на сегодня встречи и попросила его зама, прийти к нему для разговора. Не переживай, сказал он прощаясь, я ни в чём не виноват. Верь мне!..
Папа, я ему верю. Верю, как… самой себе. Верю безоглядно, ни на секунду не сомневаюсь в его невиновности. Мой Коля не может совершить ничего плохого!.. Вот почему я плакала, папа.
И крупные, величиной с горошину,  светлой, чистой души слёзы,  вновь  безудержно,  как два ручейка, потекли из её изумрудных глаз.
- Даа… только и смог произнести Кирилл, выслушав рассказ дочери.
- Ну, что мне делать, папа?! Я так волнуюсь!.. Даже представить себе не могу, сквозь рыдания, прерываясь на каждом слове, спрашивала и просила совета она у отца. – Николай…  мой Николай среди преступников!..
- Света, посиди тихо, успокойся, ладно? – Мне нужно подумать.
Они сидели рядом, молча, отец и дочь и каждый думал о Николае, о так неожиданно посетившем этот прекрасный дом горе и, что может их ожидать в будущем.
Кирилл, не зная подробностей дела, не мог предложить какой-либо план действий. Для его составления необходимо знать подробности, которые дочь поведать ему не могла. Значит!..  Значит, нужна встреча с Николаем, это, во-первых, и… желательно, ознакомиться с материалами дела это
– во-вторых. Далее… Я совершенно забыл расположение и направление улиц города, тем более, что город, за тридцать с лишним лет, здорово изменился. Поэтому, что?.. Поэтому, необходимо приобрести карту города и, поможет мне в этом - Светка…
Мозг, столько лет бездействовавший из-за отсутствия умственной работы и, почти ежедневного отравления алкоголем, медленно просыпался. Кирилл, чувствовал, как от напряжения начало ломить в висках и, даже показалось ему, извилины мозга зашевелились. Давай… давай! Шевелись!.. Работай! – стал подгонять он мозг. Хватит! Побездельничал. Видишь… у дочери… вон, какое горе-несчастье. Может вообще без мужа остаться.
Так, в тишине и общем молчании, только изредка прерываемом тяжёлыми вздохами всхлипывающей дочери, они просидели минут десять-пятнадцать.
- Света, ты сначала в больницу сходишь? – поинтересовался Кирилл, когда дочь немного успокоилась, или сразу поедешь в тюрьму к  мужу?
- Я отпросилась у заведующей – до обеда. Она меня - подстрахует. – Папа, поедем сразу к Николаю, а то я умру от беспокойства. Я только приведу себя в порядок, и соберу  кое-какие вещи для него… ну, что он  просил. Ты подожди…
Кирилл и, следом Светлана, вышли из дома. Уже на крыльце их догнал настойчивый  зуммер телефона. Светлана бросилась назад, чуть не споткнувшись о порог.
- Алло! Кто звонит? Я слушаю вас!..
Донёсся до Кирилла взволнованный голос Светланы.
– Говорите