Офицеров вообще не видят. Те оружие чеченцам продают, квартиры обворовывают, откуда люди ушли. Целые полки разоружают, якобы для переброски. Это один из-под Ведено рассказывал. А потом чеченцам сдают, те всех солдат вырезают. Воевать никто не хочет, не понимает, с кем и за что. Водку хлещут да видики смотрят. В бой, как у нас на работу, только молодых посылают да глупых. Так что в нашей части ещё ничего…
- Не может этого быть, чтобы оружие врагу продавать.
- Не верите – пойдите сами и спросите. И не такое расскажут. Оружие… Это ещё ерунда: оружие. Со всей страны спортсмены едут к чеченцам в снайперы наниматься. Чтоб наших солдат гасить.
- Я слышал по радио: из Прибалтики едут.
- Русских тоже много. Пацан рассказывал, одну москвичку поймали с восемью насечками на СВД. Разорвали пополам бээмпэшками. Даже насиловать не стали эту суку… Что с вами? Дедуля, вам плохо?!
- Фу!.. Ничего-ничего…Старые раны беспокоят… Ты вот что, брат, помоги-ка мне до корпуса дойти. Посплю немного. Осколок мой, наверное, дышать спокойно не даёт…
Молодой солдат помог старому приподняться и, поддерживая его, повёл по песчаной тропинке. Кто глянул бы спереди – ужаснулся: идут, спотыкаясь, два инвалида, опирающихся друг на друга. Один – синее лицо без живого места да грязноватая повязка на голове; другой – сморщенный, позеленевший от боли, осунувшийся и измождённый от возраста и трудной жизни.
Парень отвёл старика в палату и снова вышел в госпитальный сквер. Уединяться не стал. Наоборот, подошёл к самой шумной компании, где играли на вылет, и стал следить за игрой. Когда какой-то весельчак задел шуткой проходившую мимо медсестру, которая была не замужем и всегда отвечала колкостью на колкость, парень похохотал со всеми вместе, забыв про своё избитое лицо, которому явно не шла улыбка. Он даже занял очередь в шашки и, когда она дошла до него, продержался целых пять партий, за что из-за своих ранений получил прозвище Ветеран и приглашение сыграть и после обеда. Но после обеда он не вставал с постели: голове нужен был
5
покой. Парень лежал в палате и, прислушиваясь к глупому чириканью воробьёв на подоконнике, мечтал о доме.
Три дня старик подымался с постели только для снятия кардиограммы. На четвёртый он вышел подышать свежим воздухом и присел на лавочке у самого входа в госпиталь. Его молодой приятель подошёл к нему:
- Дедуля, вы куда исчезли? Я думал, вас выписали.
- Да, брат, скоро выписывают. Основные раны, значит, подлечены, а остальное… Хорошо здесь, люди добрые, и уходить не хочется.
- Дома-то лучше. Вы с женой живёте или один?
- Жил один… Недавно сын с невесткой переехали – и началась у нас война. Он, она, дети – каждый своё кричит.
- А где ж они раньше жили?
- Свою квартиру они, значит, сдали квартирантам, чтобы было на что жить. Ну, а я старый, скоро помереть должен… Я вот и месяца не выдержал, в госпиталь лёг. Врачи да военкомат давно предлагали. Теперь не знаю, куда… Домой, брат, не хочу.
- Это вы зря, дедушка. Они там уже, наверное, перебесились, ждут вас.
- Ждут… Торопятся похоронить.
- Нельзя так о родном сыне думать. Да и внуки вас, небось, любят…
- Внуки?.. Внуки любят, грех обижаться. Они у меня заботливые. Вот мама их меня не любит. Я ведь против был, чтоб сын на ней женился. Теперь, значит, мстит. Во всякой мелочи – придирка.
- А вы ей устройте дедовщину. Вы сейчас подлечились, возьмёте молодых в оборот…
- Дедовщину, говоришь?
- Дедовщину.
- Ха, а что?! Бить не буду! Но пускай меня, старика, слушаются. Я об жизни-то поболее знаю. Чего не видал…
- Вот именно.
- Конечно, дедовщину!.. Эх ты, синяя твоя морда! Ничего-то ты больше не видел, кроме своей дедовщины. Женишься – тоже будешь жене устраивать?
- Вряд ли женюсь, дедуля. Мне, может, год-два осталось…
- Не торопись. Я и то дольше хочу прожить, чем год-два. А то кто ж моих балбесов, Кольку да Вальку, воспитает. Сами грызутся, и их дети, мои внуки, на них смотрят.
- Ну, тогда ладно, поживу. Всё равно меня комиссовывают. Недели через две уже дома буду. Пойдёмте, дедушка, сыграем в шашки. А то уедете скоро.
- В шашки? Да я ж тебя, брат, как немца под Сталинградом…
- Посмотрим, посмотрим…
- Ну, пошли. Подняться помоги. Что-то опять сердце закололо…
- Может, лучше пойти лечь?
6
- Нет, уже прошло… Или испугался?
- Сталинграда я не боюсь.
Весёлая компания вокруг лавки с шашками позволила старому ветерану сыграть вне очереди, но сначала его знакомый отвоевал себе право на игру. Они сошлись на ничьей, и старик, предложив мировую, уступил место следующему.
Кандидат
В современно, но небогато обставленный кабинет, или, как теперь говорят, офис, вошёл человек, в котором сразу можно было угадать представителя модной профессии, требующей ловкости. Занимавший место начальника кивнул вошедшему на кресло и бросил на стол пачку купюр.
- Ты выиграл спор, - сказал он.- Вот бабки. Можешь пересчитать: всё, как добазаривались. И банду свою уводи: достали…
Его собеседник самодовольно улыбнулся:
- С каких это пор твой предвыборный штаб стал бандой? Мои люди столько делают для тебя. Точнее, делали… А денежки пересчитаю, раз советуешь. Это, значит, за нашу работу… Это за проигранное пари. Претензий нет. Благодарим. А что, «Характеристику на день выборов» смотреть не станем?
- Я же сказал: ты выиграл. Получил расчёт.
- Грубиян. Может, всё-таки закончим дело? Столько средств и сил потрачено. Во второй тур уже точно выйдем, а там, если хочешь, снимай кандидатуру: с противника можно будет сорвать отступные. Опять же тебе это уже ничего не будет стоить. Всё оплатил. Осталась-то всего неделя.
- Тебе надо было настоящего кандидата раскручивать, а не делать из меня святого…
- Ты же знаешь: перспективные, богатые обратились в солидные и известные конторы. Что же мне было делать? Я знал: деньги у тебя есть, и как бывший одноклассник, можно сказать, друг детства, ты меня не кинешь. Главное в нашем деле – бабки, и я их получил.
Кандидат покачал головой в знак согласия и сказал тихо, как бы самому себе:
- Если б ты проиграл спор, я б, наверное, больше дал…
- Да ты что? Обиделся за демократию? Дружище, её не было и не будет. Быдло, толпа думает, что она выбирает; политики думают, что они. Воротилы бизнеса – что они. А решаем всё мы, политтехнологи. Подожди. Пройдёт несколько лет, мы разбогатеем, объединимся, и на выборные должности будут проходить только с нашего согласия. Представь себе такую
7
картину. Дворец в центре города, золочёная надпись: «Союз политтехнологов». Ниже маленькое объявление: «Запись в депутаты Государственной думы с 9 до 17. с 13 до 14 обед. С суммой менее 2 миллионов долларов просьба не обращаться. Партиям – от 20 миллионов». Стоит очередь кандидатов, а мы решаем: этот пройдёт, этого в шею… А кто нас переплюнет? У нас деньги, отлаженные технологии по одурманиванию мозгов, купленные СМИ. Все к нам на поклон пойдут! Хочешь новое пари? Так, как я спрогнозировал, будет через пять лет. Даже меньше. Ставлю штуку баксов. Идёт?.. А народ надуть или купить – раз плюнуть. Ты сам видел. Понимаю, тебя заколебали эти зомби, но, признайся, такое отношение, как к спасителю и благодетелю, лесть, похвала и всё прочее были приятны. Меня не обманешь. Да мы ж из тебя человека с большой буквы сделали! Вот давай посмотрим вторую характеристику? Не хочешь?.. Ничего, в следующий раз я на спор возьму и проведу в Законодательное собрание какого-нибудь бомжа-алкоголика. Пусть все видят нашу силу. А что?.. И устрою тотализатор: сколько он наберёт процентов голосов, победит или не победит?..
Пока «политтехнолог»Попцов разглагольствовал, Сергей, владелец офиса, слушавший поначалу рассеянно, вдруг с неприятным чувством вспомнил, что, действительно, на первых порах попался на удочку агитационного восхваления, поверил, что он хороший и талантливый.
Позже он возненавидел эту мнимую журналистку, правую руку Попцова, которая каждый день представляла пару-тройку «случайных» прохожих разных возрастов и родов занятий, говоривших о высоких качествах Сергея с такой уверенностью, словно знали его лет двадцать… Возненавидел. Но позже. А вначале – был грешок. В виде прилива чрезмерной гордости и самоуверенности. Был. Хотя и быстро прошёл.
- Нажми кнопку «выкл.», трепло на батарейках! Если я за что и обиделся, так это за то, что братаны стали смотреть на меня, как на козла. Типа, такой примерный не для нашей компании. Я не хочу из-за твоего вранья разо…ся с такими людьми.
- Хм. Они разве не понимают, что всё это туфта? Ну ладно, меня ваши обычаи не интересуют. Ухожу, пока ты не передумал платить. Захочешь ещё поспорить – звони. Насчёт бомжа, например. Или нет. Бомжи бывают и с высшим образованием. Лучше я поспорю, что проведу в депутаты какого-нибудь шизофреника. Инвалида детства! – Попцов захохотал и поднялся с кресла.- Кстати, Серёга, не забудь вторую часть пари. Мы ведь не только на деньги спорили. Сделай моему агентству рекламу среди своих… корешей. Мол, берусь за любого и проталкиваю хоть в президенты России.
- Обещал – значит, сделаю… А вот ты, морда, если б проиграл, прислал бы мне свою жену?
- Так не проиграл же. Не проиграл!.. Всего хорошего, одноклассничек! Через полчаса очистим твой офис. Ну, а заявление о снятии кандидатуры уж так и быть накатаю и отвезу. Хотя можно было бы попробовать со вторым
8
туром.
«Бог» выборов ушёл, напевая какую-то пошлую песенку, а Сергей минуты две сидел неподвижно и смотрел на дверь, за которой бывший руководитель его штаба принялся громко командовать, сворачивая деятельность своих подчинённых. Наконец, шум и возгласы стали раздражать экс-кандидата, и он, взяв со стола большой лист бумаги, перешёл в соседнюю комнату, где стояли мягкая мебель, невысокий столик с бутылкой коньяка и где лился мягкий свет почти невидимых ламп при отсутствии окон.
Сергей налил себе немного в округлый синеватый бокал. Делая редкие, маленькие глотки, он смотрел на жирную вертикальную черту на листе, делившую его ровно пополам, словно увидел что-то новое. Потом наклонился ниже и прочёл первые фразы плотно исписанной правой части, которая торжественно озаглавливалась как «Характеристика кандидата ко дню выборов»:
«Семь недель до выборов. По опросам, фамилия Кандидата (далее – К.) известна 20% взрослого населения города, 5% не прочь за него проголосовать, если другие кандидаты не окажутся лучше».
«Ишь ты – «лучше»,- усмехнулся Сергей про себя.- Такой шикарный выбор кандидатур… Что там дальше?»
«Шесть недель до выборов.3% твёрдо собираются голосовать за К.»
Он вспомнил, как его веселила вся эта последовавшая за регистрацией кутерьма по телевизору. Нет, первый ролик, повторявшийся по пять раз в день – «Земляки, голосуем за …. Это порядок, забота о людях и будущее наших детей»,- приелся быстро. А вот «сериал»!.. Сериалом эти репортажи в шутку назвал Попцов, и, действительно, попал в точку.
Первым на экране тогда появился старик-пенсионер. Сергей просто обалдел от его слезливого монолога. Даже начал вспоминать, не
