«Мне нечего добавить. Мне жаль Макс. Но в любом случае, я всегда буду на твоей стороне», - подумал Глеб после тщетных поисков...
«Макс?»
Словно мимолётная фотовспышка, на миг парализующая жертву в кадре, заставила остановиться Глеба, увиденная в окне картина. На том же месте, где и вчера, стояли четверо: двое бритых, Саша и напряжённый Чизаров.
«Ах, ты ж подлец! Обманул! Пришёл на урок позже, чтобы не втягивать меня в эти бесконечные разборки. Ну ладно...».
Сердце билось в сто двадцать ударов. Высокий пульс и сумасшедший взгляд вперёд. Он знал куда идёт и знал, что там его ожидает. Но забитую в голову мысль просто так не выковырять. И если ты идёшь на принцип с самим собой, то обычно, идёшь до конца. Победа над собственным я, есть лучшая награда, и в самую трудную минуту мы делаем этот выбор. Выбор в пользу страха или отваги.
- Эй! Вам не кажется, что лезть втроём на одного дрыщавого мажора, не самая гуманная идея? – Выкрикнул выскочивший из-за угла Глеб.
- Это что ещё за тело? – обратился к Саньку один из бритых.
- О! Да это же цыплёнок из класса Полинки. Ты что суда пришёл окурок? – брезгливо выдал главарь.
- Видишь ли ты, лепёшка жидкого говна, я здесь, чтобы смыть тоналку с твоего лица, - сказал Глеб, после чего тут же ударил возлюбленного Полины в челюсть.
«Ну вот и всё», - моментально пронеслось в голове у заступника.
Двое бритых и шокированный от такой наглости Саша, моментально переключились на дерзнувшего им выскочку. Они напали на него и, повалив на землю, принялись за старое. Чизаров недолго думая, ударил одному из подопечных «босса» ногой под рёбра, свалив его на асфальт. Не теряя, подхваченный кураж с дикими криками, он начал бить его ногами, но запал продлился недолго и скоро Макс выдохся, после чего тут же потерял два передних зуба, от вскочившего соперника.
- Я твой рот порву тварь, - выкрикнул Саша, нанося мощные удары по лицу, пытавшемуся откинуть его Глебу.
Весь свитер и все джинсы моментально запачкались кровью от разбитого носа. Глеб, что было мочи, вцепился ногтями в шею бившего его Александра, стараясь свалить обидчика на бок. Чизаров, оравший на весь двор своим окровавленным ртом, смог схватить за волосы одного из дерущихся и ударил ему лбом прямо в переносицу, тем самым создав в этой драке ещё одно отверстие для испускания крови. Закрыв глаза, он махал наугад руками, пытаясь зацепить неприятеля. Однако двое спортивных отморозков быстро сбили его с ног и по всей жесткости стали отрабатывать берцами по спине. Но инциденту моментально пришёл конец, когда ребятня услышала сирену подъехавшей полицейской бригады. Все они, моментально отлепились друг от друга, испуганно переглянувшись между собой по разу.
«Так быстро приехали?! Походу они тут долго стояли без меня, и директору надоел этот цирк!», - пробежала у Глеба мысль.
- Макс, бежим, - вдруг крикнул лежавший на спине парень, и оба моментально сорвались с мёртвой точки. Они бежали так, словно им была дарована свежая волна бодрости. Перемахнув через низкую ограду школьного забора, они тут же исчезли во дворах многоэтажек.
Сердце по-прежнему сто двадцать ударов. Высокий пульс и сумасшедший взгляд вперёд, а ещё безумная улыбка на обоих лицах. Они бежали до тех пор, пока окончательно не выбились из сил.
- Смылись что ли? – задыхаясь, прошипел Чизаров.
- Ага, но ненадолго. Завтра будет дело. Готовься, что за это, встанем на учёт, - впопыхах ответил Глеб.
- Да пошли они! У тебя вся рожа с одеждой кровью измазаны! – радостно отметил боевой товарищ.
-Как и у тебя!
- Ха-ха-ха! – в один голос рассмеялись ребята.
- Знаешь Глеб... Спасибо тебе, - шепеляво и невнятно произнёс Максим.
- Да брось. Может и ты меня, когда выручишь?!
- Непременно выручу, теперь ты мой талисман.
- Как вчера родители отреагировали? – поинтересовался у приятеля Глеб.
- На что? – озадаченно произнёс Максим.
- Хочешь сказать, что ты вчера пришёл домой, весь покоцанный и этого никто не заметил?
- Нет. Потому что дома была только наша гувернантка. Я дал ей две штуки, и она пообещала промолчать.
- А родители?
- Уехали куда-то. Возможно, приедут через недельку.
- Ах ты, гадёныш! И вот как тебе в голову пришло прогулять первый урок, чтобы без меня получить по башке?
- Сразу!
- Не сомневался даже.
- У тебя нос распух, давай в аптеку зайдём, - предложил побитый Чизаров.
- У тебя есть деньги? Просто я....
- Да я знаю. Я куплю тебе примочку и ватных тампонов. И да, тебе бы домой поторопиться, приложить мяса холодного что ли, а то вдруг сломан?
- Плевать, главное, что теперь это дело заметила полиция, наконец-то школе пригодилась тревожная кнопка!
- Завтра пойду вставлять себе зубы, - добавил Максим, пробуя пальцами кровоточащие десны.
Они попрощались по выходу из аптеки. Максим достал свой телефон, чтобы пролистать пару свежих сообщений, присланных ему толпой неугомонных очевидцев, сразу же после драки и заодно узнать, насколько всё серьёзно завернулось. Второй же, улыбаясь каждой встречной девушке, решил пойти излюбленным ему пешим ходом, и так получилось, что невзначай заглянул в парк, что находился рядом с его домом.
В центре парка стоял высокий прямоугольный памятник трём дивизиям, защищавшим этот город во времена Великой Отечественной. Это место люди прозвали братской могилой в честь неизвестных воинов, павших в жестоких боях за родину. От основания до висевшей идентификационной таблички поднимались широкие белые ступени, охватывающие весь его периметр. Они восходили прямо к венкам, возложенным в знак памяти храбрым солдатам, и меняющимся раз в полгода. На одной из таких ступенек в дырявой и замусоленной фуфайке лежал он.
III
Возможно, сию повесть мне следовало начать именно с этого места, потому что дальнейшие события целиком и полностью соответствуют основной идее данного произведения. Но раз уж вы дочитали до оного абзаца, то не сочтите за грубость мой призыв к вам, продолжить изучать нижеизложенное творчество.
- Эй, привет дружок! - насколько можно ласково обратился к нему Глеб, засовывая в свои ноздри два ватных тампона. – Тебе тут не холодно?! Ух ты, да у тебя же лапы сломаны! – ошеломлённо произнёс мальчик.
Справа от сидевшего на нижних ступенях памятника и, качавшегося взад-вперёд парня, лежала собака, совсем измученная и видимо, готовящаяся принять уготованную ей участь. Она была чёрного, цвета с белыми кончиками лапок, плавно переходящими в светло-коричневый, который подымался вверх до грудины, вновь превращаясь в белый у шеи. У этой собаки чётко вырисовывались светлые брови и две светлые шерстяные полоски под нижней челюстью, опускающиеся вниз по горлу. Глаза её были засорены гноем, а худоба тела, сильно выдавала обтянутые шкурой рёбра.
Глеб подсел поближе, чтобы разглядеть слегка искривлённую лапу, которую она тщательно поджимала к брюшку. Взгляд четвероногого уходил куда-то вдаль, за горизонт, и складывалось чувство того, что организм уже давно отступил в борьбе за право провести на этом свете ещё один чудесный день. Засаленная и слипшаяся с крошками грязи шерсть, указывала на долгое присутствие в этом месте. Возраст собаки относился к первой половине пубертатного периода, когда тело щенка моментально превращалось во взрослую особь, тем не менее, сохраняя детские повадки.
«Пожалуй, так поступить с тобой могли только здешние барахольщики», - подумал парень.
В этом парке, каждые выходные, не смотря на запрет городской администрации, собирались обиженные жизнью люди, которые всеми силами стремились распродать ненужный им хлам, а прочие, подобные им, ходили вокруг самодельных стеллажей по нескольку раз, постоянно присматриваясь к попользованному товару и нарочили всеми силами сбить цену. Очень часто, продававшие учебники, посуду, поношенную одежду и различные запчасти от старых автомобилей или мотоциклов откалывали от стоящего в центре памятника большие куски камня, чтобы привалить ими клеёнки, на которых лежал никому не нужный товар. В большинстве своём эти люди были безнравственными и безработными или болели шизофренией. Такие, без особых промедлений могли бы оставить на улице больное животное, дабы не тратить на его лечение деньги. А для того, чтобы испуганная собака не кинулась за хозяином вслед, ломали ей передние лапы. Всего лишь ещё один «гуманный» способ огородить себя от ответственности.
Изо дня в день мимо этого комка шерсти, как, впрочем, и мимо других подобных, проходили десятки людей, смотрели на него и шли дальше. Изредка, кто-то подкармливал бедолагу, продлевая мучения отверженной душе. Но никто... никто и не подумал взять его к себе.
«Увидеть бы своими глазами как вы мучаетесь в предсмертной агонии», - желал обидчикам Глеб. «Как ваши дрянные и никчёмные суставы сводит судорогой, а рты ваши испускают белую пену. Посмотреть бы в ваши молящие о помощи глаза и нагло улыбнуться, наслаждаясь тем, как охотно отнявший жизнь теряет её сам».
Вдруг, мечтания мальчика прервала та самая собака, попытавшаяся встать, но тут же скатившаяся вниз по ступенькам.
- Да ты мальчик! - слегка приободрился, всполохнувшийся юноша, глядя на перевёрнутое брюхом кверху тело. – Знаешь друг, вижу, что эта жизнь тебе не по душе. Да и я сегодня в том же духе. Сижу тут как ханыжка, весь в грязи и с опухшим носом.
В следующие секунды Глеб подумал про Полину, нежно гладящую его обидчика.
- Пусть чудо, хоть для кого-то станет былью, - добавил он после. - Иди-ка суда, - юноша медленно, не без боли нагнулся и поднял худощавое тело пса на руки. – Сегодня и впредь, ты будешь жить!
Слегка прихрамывая на правую ногу, но, вместе с его новым другом, он отправился к себе домой. На пороге, его встретила мать, ошарашенная и застывшая от увиденной картины.
Грязный и измазанный собственной кровью Глеб, держал на руках подобную ему собаку.
- Глеб! Что, произошло с тобой? Что это за дворняжка? – испуганно проговорила женщина.
- Я подрался, не важно, - опустив глаза, ответил сын и, положив собаку на половик у крыльца, снял испачканные кеды.
- У тебя всё лицо распухло! У тебя вся одежда порвана! Ты в крови! И ты говоришь мне неважно? Ты в своём уме? Где мне взять столько денег, чтобы купить тебе новые штаны, кофту, чтобы тебе... Боже мой! Тебе же нос разбили! У меня нет денег на рентген! Нет денег для лечения! И ещё эта полудохлая скотина, которую ты принёс? – постепенно переходя на крик, взъелась на него мать.
- Мне не нужны твои деньги, я завтра пойду работать, успокойся, - тихо, но обиженно произнёс он.
- Да сколько я труда вложила, чтобы купить тебе эти вещи, скотина ты неблагодарная? А ты дерёшься? Придурок! Правильно Михаил Викторович мне говорил, что вырастила бездельника на свою голову. Вот и беды от безделья твоего! Иди живо в дом, а этого выкинь отсюда, - закричала мать, указывая на скрюченную собаку. Глаза женщины нездорово блестели, а изо рта потекла слюна.
- Нет! – сухо ответил сын и сел на половик рядом с животным, - Я тогда тоже здесь спать буду.
- Ты что сволочь поганая, хочешь, чтобы мать в больницу попала. Мразь! Мразь! Мразь! – орала она истошным голосом и со всей силы, трижды ударила мальчишку по спине.
Глаза Глеба едва не
