- Понятно, - сжав губы, выдавил мальчишка, затем повертев головой по сторонам, вдруг застыл на миг, и.... секунда, вторая, третья, обрыв...
«Полина, ты будто воронка, которая силой своей, затягивает одинокие корабли в пучину мрака. Ты появилась здесь, чтобы напомнить мне о прошлом, чтобы вернуть всех нас на круги своя и сорвать едва засохшую болячку вместе с кожей. Ты - случай, ты мгновение, которому суждено разрушить мою амнезию счастья».
Недолго думая, Глеб сорвался с места и что было мочи помчался к старому дубу, стоявшему за большим памятником.
- Ты куда? – окликнула его Полина, кинувшись вслед за ним и понимая, что произошло что-то нехорошее.
Подбежав к месту, Глеб было опёрся рукой о рельефный ствол дерева, но тут же наклонился вниз. Двойка лежал на земле закрыв глаза. Подоспевшая вслед вскоре девушка слегка испугалась, но собравшись с силами, помогла поднять бессознательное тело.
- Что с ним? – испуганно произнесла она.
- Я не знаю, помоги мне, поправь его, чтобы он не упал с моих рук... Спасибо! Дальше я сам.
- Глеб? Давай я провожу! – растерянно сказала девушка.
- Не надо, - вскользь ответил ей мальчик и....
И он ушёл, быстро, не оглядываясь назад. Стоявшая позади девушка хотела догнать его, но не решилась, оставшись на месте, словно застывшая статуя. Это было похоже на сновидение, которому суждено было оборваться на середине сюжетной линии, так неожиданно, так безвозвратно для обоих.
Что есть силы Глеб бежал к ветеринару. Ни говоря, ни слова, он залетел в приёмную, держа на руках собаку, и положив его на смотровой стол, упал на колени, потому что все тело сводило от недостатка кислорода.
Врач немедля оглядел собаку и попросив свою медсестру помочь ему, направился в маленькую тёмную комнатку.
- Рентген показывает на тромбоз, - поднеся снимок к окну, заключил ветеринар.
- И что вы можете предложить мне? – ошарашенно и одновременно потерянно, произнёс Глеб.
- На этот раз, дела совсем плохи мальчик! Я бы его усыпил и не мучил.
- Усыпить? Вы шутите? Вы делаете операцию?
- Это тромб! Он перекрывает полноценный доступ крови к мозгу, и его клетки, просто-напросто станут отмирать со временем. У нас нет соответствующих приборов, нет стола нормального, освещения нет! Эту операцию могут сделать только в Москве. Поэтому, лучше усыпи!
- В прошлый раз разговор шёл о том же! Но он же выжил!
- Только не в этот раз. Если прежде каждый день для него лишь увеличивал шансы на спасение, то на этот... каждый день будет убивать его всё быстрее!
- Но есть же способ? –Оглядывая углы комнаты снова и снова, отрицал Глеб рок судьбы.
- Я могу позвонить ребятам в Москву и узнать сколько будет стоить эта операция, но ведь этим всё не обойдётся, туда как минимум нужно транспортировать собаку, да и после операции тебе придётся выкинуть кругленькую сумму для поддержания и лечения!
- Позвоните...
Врач мгновенно поймал и прочувствовал на себе твёрдый и пристальный взгляд парня. После чего молча подошёл к стационарному аппарату, снял трубку и набрал номер на крутящемся циферблате.
- Алло, Гриш? Здорово! Тут паренёк пришёл с тромбозом в голове... да нет ни у него, у собаки! Вы оперируете? Сколько? А доставка? Хорошо, я передам. Кто? Маришка? Маришка отлично! Ждём двойню! Ладно, бывай, ещё наберу!
Закончив разговор, док медленно повернулся к парню и, рыская по карманам в поисках сигареты, спросил:
-Куришь?
- Нет! - на автомате ответил Глеб.
- Покури, успокоишься! В общем, тридцатка операция и десятка на доставку... думай сам.
- Спасибо, я уже всё давно решил доктор, - сказал напряжённый Глеб. – Сколько у меня времени?
- В вашем случае... дней пятнадцать.
Мальчишка прислонил свою голову к голове друга и, пропуская между пальцев его плотную шерсть, погладил пса.
- Дела дерьмо приятель, но нам не впервой. Таковы правила. Такова наша жизнь, - шепнул он Двойке.
Закуривший в рабочем помещении доктор, закинув ногу на ногу, спросил у Глеба:
- Уже вечер, мы сейчас будем закрываться, ты далеко живёшь?
- На строительной.
- Ага, это левое полушарие продольной?
- Ну да!
- Бери питомца, подкину.
Вы когда-нибудь замечали, насколько быстро сгорает бумага в огненном пламене? Или скорость её обращения в пепел настолько велика, что становится незаметной для человеческого глаза? Представьте только, лежит себе газета на столе, в своём обыденном состоянии, пахнет себе свежей типографией и тут, раз, вы её швыряете в камин, просто так, для баловства. Секунда до, секунда после и её нет. Остался лишь круглый ноль. И вот вы задумались, что мгновение назад, она лежала перед вами, а мгновение после, сгорела в камине. Ничего не напоминает? Возможно эйфорию или счастье, мимолётную надежду в каком-либо трудном деле или искорку любви, которой не суждено стать взаимной? О да! Бумага тлеет быстрее человеческой жизни, но память о ней, вполне себе может врезаться в нашу голову до конца дней.
VI
Той же ночью.
- Алло, Макс?!
- Да, Глеб, уже двенадцать, ты так пунктуален! – сонным невнятным голосом ответил Чизаров.
- Макс, у меня тут проблема. Мне нужна твоя помощь? – продолжил Глеб.
- Неужели опять эти придурки объявились? Я думал, мы проучили их?! – зацепился за старое юноша на другом конце провода.
- Да нет. Не в них дело. Моя собака, Двойка, ну ты понял... у него тромбоз, закупорилась вена в мозгу и если не сделать операцию, он умрёт.
- Так-с, - попытался сосредоточиться приятель.
- Помнишь, после того случая в школе, ты говорил, что поможешь мне, как друг. Сказал, что раз я выручил тебя, значит между нами много общего, и ты разделишь со мною любую ситуацию?
- Да Глеб, что ты хочешь?
- Мне нужны деньги Макс, тысяч двадцать. Двадцатка у меня есть и...
- Постой, сорок тысяч стоит операция?
- Тридцать и десятка за перевоз в Москву.
- Двадцать штук значит... Глеб, понимаешь, я не могу. У меня ведь нет столько на руках, а родители укатили в Венецию.
- Я.... мне так неловко, но помнишь, ты говорил, что один механик интересовался твоими сломанными часами... да и ты хотел продать их! Я отдам тебе всё до копейки, ты не волнуйся, я буду работать на заводе. Ты можешь мне доверять Макс!
- Продать часы тому упырю? Это подарок сестры!
- Но ты же сам хотел... Мне очень нужны деньги, друг!
- Нет, прости Глеб. Я не могу.
После этих слов наступила короткое затишье. Глеб почувствовал, что внутри него что-то оборвалось, некий мост между одиночеством и надеждой, - Ладно, Макс. Ладно...
Немного мешкая, Глеб сбросил вызов и откинул телефон на ближайшее кресло. После чего молча подошёл к лежавшему под столом Двойке, и склонившись перед ним на колени, приобнял.
«А вообще, он может ненадолго прийти в норму, попробовать пройтись по лужайке во дворе, но ты следи за ним. Если неудачно упадёт, никакая операция не поможет!» - всплыли в голове мальчика слова доктора, который подвозил их до дома.
- Двойка... Двойка... я вытащу тебя, я обещаю тебе, - шептал он собаке.
Блестевшие в темноте глаза четвероногого друга преданно ласкали полулик хозяина, стараясь успокоить его штормовое сердце.
Вдруг из-за стенки послышались глухие и тупые удары. Это была его мать.
- Эй, иди спать уже, а! – крикнула она из своей спальни. – Ты, очевидно, не замечаешь, что мать у тебя кровью в туалет ходит и хондрит. Мне отдых нужен! Так нет, шавка подзаборная важнее! Дал бы мне Бог второй шанс, я бы ещё подумала, рожать тебя или нет!
Спустя несколько секунд, Глеб услышал, как она встала с кровати и, слегка опираясь о стены комнат, вышла к нему в предбанник. Когда ночная вуаль слегка сползла, оголив её лицо, вид его мог бы напомнить тяжёлые муки концлагеря. Кожа стала заметно бледнее, щёки обвисли, подбородок осунулся, заострившись сильнее прежнего. Глаза уже почти не горели, показывая своё презрение к жизни и предпочитая ей скорую гибель.
«Она стала такой худой... Тревога и бессонница вновь взяли верх. Злоба лишь усиливалась с каждым новым днём. Отвращение ко мне достигло пика. И, кажется, что между бездной и частичками разума осталась лишь спичка», - подумал мальчик, взглянув на исхудавшую мать.
«Что мы с ней сделали?! Что я с ней сделал? Она умирает у меня на глазах, а мне настолько плевать, что становится не по себе. Пусть она была ни лучшего мнения обо мне и всю жизнь мечтала попробовать заново. Но... дядя Миша, ты бываешь у нас, ты спишь с ней в одной постели, и ты... такая же сволочь, как и я, как и мой отец. Мы лишь пользуемся ей, каждый под своим предлогом и закрываем глаза на ту дрянь, которую она стала есть в буквальном смысле».
- Иди спать Глеб! - вдруг спокойно сказала мать, - если собака за ночь сдохнет и вздуется, я спрошу с тебя!
Иногда, по ночам, он тайком от матери брал подушку, матрац и одеяло и ложился рядом с псом. Какое-то извращённое поведение, скажите вы. А он бы просто улыбнулся вам, потому что в его случае побывали немногие и никто из вас. Иногда, по ночам, он сдавливал губы и вытирал со щёк тихо капающие на подушку слёзы. Ведь ему было нельзя... просто нельзя.
Но сегодняшней ночью он плакал... от того, что мечты, которыми он грезил - рухнули, как и дружба с Максимом. Просто растворились где-то. Ему было больно от того, что его предали: сначала отец, Чизаров и, наконец, он сам, пойдя на сделку с совестью. Эта ночь была очень длинной. Этой ночью он решил вновь кинуть вызов судьбе, каким бы именем её не называли люди.
Над головой высыпали белые звезды, украсив тёмную небесную пелену. Лёгкая весенняя свежесть игриво заглядывала в окна, чаруя и заманивая прогулкой романтично настроенных. За окном расцветала ночная жизнь. Во всей красе представали контуры и силуэты творений природы. Окидывала землю своим ликом жёлтая и дырявая, словно сыр, луна. И так было из года в год – красота оставалась вечной. Её бесконечность познала множество судеб смертных. Она видела, как кто-то бездарно проигрывает жизнь в казино или спускает её на алкоголь и наркотики, видела, как слепые и немые борются за обездоленное существование, и как упрямые и здоровые – сворачивают горы, добиваясь успеха. Жизнь оставляет им всем лишь одну утеху – запах нового дня. Запах надежды на то, что завтра изменит всё.
Громкий звук, лежавшего на кресле мобильника, стал первой весточкой нового утра для заснувшего рядом с собакой Глеба.
«Неужели Макс?», - радостно подумал он, но увидев на экране незнакомые цифры, слегка приуныл.
- Да! – сказал он хриплым голосом, приняв вызов.
- Глеб? Привет, это Полина! Что с собакой? – послышались свежие нотки прелестной мелодии.
- А? Привет! Так неожиданно, а я и не знаю твоего номера, хотя десятый год вместе учимся! Да так себе, вот опять придётся идти работать.
- Что-то серьёзное?
- Тромбоз в голове.
- Понятно! Нужна операция, да?
- Да... со школой, похоже, придётся проститься на совсем.
- Перестань, всё будет хорошо... Ладно, мне нужно бежать, ещё увидимся.
- Хорошо, удачи! Спаси...
«Бросила трубку», - подумал он. Затем посмотрев на проснувшегося пса, сказал:
- Так, давай-ка попробуем сходить в туалет и позавтракать.
День начался с апатии. Двойка почти не стоял на ногах, а мать и подавно не подымалась с кровати. Возможно, ему стоило бы вызвать врачей для неё и уже довольно давно, но одна лишь мысль о том, что она сидит на наркотиках, оставляла всё на своих местах.
День начался с душевной боли. Глеб,