горячих тканей. Последние капли, уже не белые, а полупрозрачные, текут ей на ладонь.
Она растирает остатки спермы по животу.
И затихает на несколько минут, чутко прислушиваясь к шумному дыханию остывающего от страсти любовника.
- Это только начало, - шепчет она. - Это только начало, милый...
Она даёт ему отдохнуть. Главное ещё впереди.
Он избавился от семени и следующую игру перенесёт легче.
Следующая игра будет более забавной.
Она переворачивает его на живот.
Стих шелест шин. Облако красновато-коричневой пыли.
Машина остановилась почти беззвучно. Только по стихшему шелестящему звуку и можно было понять, что японский протектор не поднимает больше с земляной дороги прокалённую полдневным солнцем тропическую пыль, и роскошная белая машина с золотистыми тонированными стёклами остановилась почему-то прямо посреди дороги, напротив табачной лавки.
- Кто это к нам забрался? - удивлённо спросил продавец, встряхивая кулёк.
- Быстрее, быстрее! - поторопил его Искандеров.
И протянлу руку за кульком.
- Хороший табак! - не забыл похвалить товар табачник. - Для трубки хорош, сигарету скрутить - хорош...
Он явно был взволнован и смущён. Его превосходный по здешним меркам английский (бывший главной причиной того, что Искандеров именно в его торговом заведении закупал листовой табак) заметно сломался и охромел.
Слова он подбирал с трудом. И левый глаз его беспокойно запрыгал и начал косить.
- Е-э! - обиженно заявила проходившая мимо коза.
И затрясла пыльным боком на разноцветные кучки пряного, ароматного, со всевозможными травами и приправами смешанного табака.
- А ну! - закричал продавец. - Проходи!
Добавил какое-то слово на местном диалекте. Но замахнуться на животное не решился.
Впрочем, понятливая коза и сама ушла.
Звук хлопнувшей двери. Кажется...
Искандеров повернулся на женский голос.
- А я вас узнала! Михаил... ой... отчество...
- Львович, - подсказал Михаил.
Молодая женщина, красивая, в соблазнительно короткой юбке, с потрясающе стройными ногами, с длинными каштановыми волосами, с миндалевидными голубыми глазами - стояла перед ним.
И восторженно смотрела на него.
"Поклонница?" с давно уже забытым, но теперь вдруг внезапно появившимся радостным волнением подумал Михаил. "Неужели? Когда ж это было? Неужели сейчас она скажет: "а я вас узнала"? Не верю!"
- А я вас узнала! - воскликнула она. - Михаил Львович Искандеров! Правда? Это вы?
- Это я, - подтвердил Искандеров. - Это...
Что-то знакомое было в её облике. Будто что-то давнее, забытое уже, прочное забытое, погребённое под грудой хлама мимолётных видений в самом дальнем уголке памяти, неподвижно лежащее, тихое, едва ли не мёртвое до времени, но теперь вот ожившее, проснувшееся воспоминание, намёк, полкартинки туманной, еле слышный звук в общем хоре бесчисленных звуков проходящей, пролетающей мимо жизни, неуловимое, неосязаемое, неосознанное, и неосознанностью своей особенно беспокоящее воспоминание.
О чём?
Женщина радостно засмеялась.
- А я ваша поклонница! Самая преданная и верная! У меня полная коллекция ваших книг! Все серии... Ой, нет! Кроме детективных. Детективы не люблю...
- Слишком много насилия? - спросил Искандеров.
Он хотел бы смотреть на неё равнодушно. Должен был бы смотреть равнодушно...
Но, против воли своей, любовался. Взгляд будто прикован был к её телу.
"Как красива..."
- Просто не люблю - и всё. Может, герои не симпатичны. Жадны, себялюбивы.
- А любовные романы? - уточнил Михаил.
- Собрала все ваши серии, - с гордостью заявила незнакомка. - И знаете... Я на всех презентациях была.
- Вот оно что! - обрадовался Искандеров. - А то я всё пытаюсь... Конечно, презентации! Давненько их не было... А, кстати, как мою поклонницу зовут?
- Ирина, - назвала своё имя красавица.
На секунду замялась, будто подумывая, а не назвать ли писателю и отчество вместе с фамилией, но, видно, решила, что так будет совсем уж официально.
И повторила:
- Ирина.
"О чём бы её спросить?"
Почему-то не хотелось её отпускать. Просто принять восторги... Нет!
И было странно чувство неслучайности этой встречи.
- А вы одна приехали?
"Какой глупый вопрос! Конечно, не одна! С мужем, любовником, подругой, целым выводком детей, с любимой собачкой, с чёртом лысым! Тебе не всё равно?"
- Отдохнуть решили?
- С мужем, - ответила она. - Отдохнуть от слякотной и серой московской зимы. Как хорошо, что вы тоже здесь. Вы здесь живёте?
"О чём я спрашиваю?" подумала Ирина. "Он не обязан мне ничего объяснять... Но не хочется... просто так уйти... Или не могу?"
- Живу, - подтвердил Искандеров. - Давно... Мне нравится жара.
И неожиданно для себя обронил:
- Вилла "Синди", с окнами на прибой.
"Это ещё зачем?" строго спросил он сам себя. "Больно нужен ей адрес... даме из роскошного авто... За забудет тебя через пять минут!"
- Мы тоже теперь местные жители, - заявила Ирина. - Тоже вилла...
"С окнами на собственный пляж, с балконами и террасой" мысленно добавила она, вспомнив не к месту красочное описание виллы, которое её муж получил от Вениамина накануне отъезда.
- ...симпатичная, наверное. Мы как раз туда и едем! Да, господи, забыла совсем! Надо вас с мужем познакомить. Вот он...
Она повернулась к машине.
- Сидит важно, надулся...
Помахала рукой.
В ответ послышался протяжный автомобильный гудок.
- Сюда! На минуточку! Лёша, ты бы тоже подошёл, поздоровался. Известный писатель... Лёша!
Не дождавшись ответа от мужа, заявила огорчённо:
- Вредный какой! Вы...
Чуть ближе подошла к Михаилу.
- Вы ведь правда здесь надолго? Так хотелось бы ещё с вами пообщаться, поговорить о ваших книгах...
- Надолго, надолго, - поспешно ответил Искандеров. - Я живу здесь, Ира. Нарака теперь мой дом. А вам...
Краем глаза он увидел, что машина тронулась с места и медленно покатилась мимо них в сторону ближайшего переулка.
- ...надо возвращаться. Ваш муж, похоже, устал вас ждать.
"Тойота", миновав их, проползла ещё метра два и остановилась. Водитель снова засигналил.
- Да, я пойду, - согласилась Ирина.
Она погрустнела и опустила голову.
- Давайте на "ты", - неожиданно предложил Искандеров.
Она встрепенулась и посмотрела на него... С надеждой? С радостью? С радостной надеждой?
"Чепуха! Кажется, кажется..."
- Мы?
- На "ты", - подтвердил Искандеров. - Мы же теперь знакомы.
И он едва заметно коснулся её руки. Она не убрала руку, не отпрянула, не отогла в сторону.
Кажется, ей понравилось мимолётное это прикосновение.
- Конечно, - согласилась она. - Теперь знакомы. Мы же увидимся ещё?
- Конечно, - подтвердил Искандеров. - Нарака - маленький город. Идите... Ира, тебя муж зовёт!
Дверь приоткрылась. Всклокоченная голова высунулась из машины.
- Да... До свиданья! До свиданья!
И она провела кончиками пальцев по его руке. Мимолётно. Неслучайно.
Неужели так...
Машина рванула с места, брызнув мелкими камешками из-под колёс. Быстро набирая скорость, пронеслась по улице и свернула в переулок, пропав за поворотом.
Секунду на базарной площади была тишина.
А потом Михаил услышал хлопок закрывшейся челюсти пришедшего в себя продавца.
- Какая женщина! - восхищённо забормотал табачник. - Высокая, кожа белая... Жаль, рассмотреть хорошенько не успел! И русский совсем не понимаю. Английский в школе учил, пять лет учил. Русский не учил... Я вам, господин, две щепотки лишних насыпал!
Он подмигнул Искандерову.
- О чём говорили, уважаемый? Мне можно сказать, вы же мой постоянный клиент. Мы же почти родственники!
- С мужем она приехала! - строгим тоном отрезал Михаил.
Продавец всплеснул руками.
- Да кому это мешает! Вот в прошлом году...
- Извини, дорогой, времени нет, - прервал восторженную речь табачника Искандеров. - Пойду я. Спасибо за бонус!
И помахал на прощание продавцу.
Тот, не обратив на жест его никакого внимания, продолжал говорить без умолку.
Теперь уже на родном, совершенно непонятном Искандерову языке.
Эмалированный тазик, белый с синей неровно выведенной местным кустарём-умельцем каймой упал на вылоденный серо-жёлтой плиткой пол и отчаянно, истошно, протестующе загремел, будто выражая крайнее недовольство столь неделикатным обращением.
Зинаида Павловна схватилась за сердце и громко ойкнула, но до ушей мужа звук её голоса не дошёл, будучи заглушённым разновысотными детскими визгами и шумом льющейся из проржавевшего душа воды.
- Ой, я сказала! - уже громко и требовательно повторила Зинаида Павловна.
И на этот раз ответа ей было.
Зинаида Павловна встала, запахнула расшитый золотыми лилиями шёлковый халат, и решительно направилась в душевую.
- Ираклий, я просила тебя помыть детей, потому что они стали потные и плохо пахнут, но я вовсе не рассчитывала, что эта простая...
Она замерла на пороге.
Трое отпрысков, темноволосых и до местной смуглости загоревших мальчишек-крепышей восьми, шести и четырёх лет от роду, уподобившись диким обезьянкам из заповедника Денпасавара, носились друг за другом по всей комнате (благо размеры душевой позволяли детишкам разгуляться), метко поражая друг друга мочалками, скрученными полотенцами, бутылочками из-под шампуня и кусками мыла.
- ...процедура вызовет такой шум и гам! Ираклий!
Зинаила Павловна схватилась за сердце.
Сейчас она заметила, что буйное потомство успело ещё до принятия водных процедур изрядно разгромить душевую комнату: по полу из угла в угол перекатывались разноцветные ароматические шарики, предназначенные для принятия вечерних релаксирующих ванн (саму ванну для таких процедур местный строитель слепил прямо во дворе из остатков добытого где-то Ираклием Клементовичем на стройке и прямо в бочках привезённого к семейному домику бетона), занавеска с душевой кабинки была сорвана и безжалостно истоптана босыми детскими ногами, эмалированный тазик отброшен был к самому порогу, а красный резиновый бегемот, которого Ираклий Клементович наивно пытался использовать для развлечения энергичных детишек и одновременного завлечения их под живительные водные струи, был просто разорван на части.
- Ираклий, что это? Это дети или приматы из джунглей?
Растерянный муж с покрасневшим от волнения лицом стоял недвижно посреди этого первобытного хаоса и по-рыбьи беззвучно открывал и закрывал рот.
- Нет! - заявила Зинаила Павловна. - Тебя с детьми оставлять нельзя! Нельзя! Как, интересно, ты руководил отделением банка в городе Самара...
Изловчившись, она на лету схватила за ухо старшего отпрыска, Филиппа, и отвесила ему пониже спины тяжёлый и звучный шлепок.
- ...если не можешь справиться с тремя малолетними бандитами? Это менеджмент в условиях семейного кризиса?
Филипп скорчил плаксивую рожицу.
- Не смей! - заранее предупредила его мать. - Заревёшь - ещё получишь!
Остальные двое - тут же замерли и испуганно посмотрели на мать.
- И до вас очередь дойдёт! Марш под душ!
Дети потоптались на месте несколько секунд, а потом, собравшись с духом, зашли все вместе в душевую кабину.
Зинада Павловна быстрыми и точными движениями повесила на крючки занавеску и включила
