Я РАССКАЖУ ВАМ...

Хабаровске цикл лекций по истории русской литературы. Лекции лауреат Большой золотой медали им. Ломоносова Российской академии наук прочитал на русском языке. Профессор Накамура защитил диссертацию по «Слову о полку Игореве» (Труд, 7.03.2000).

***
По мнению Л. Гумилева, «Слово о полку Игореве» так же, как и «Сокровенное сказание» монголов, своего рода свод фольклора, вобравший в себя лучшее из того, что было накоплено к XII—XIII векам. Вероятно, до них существовала словесность, которая либо не была зафиксирована письменно, либо не сохранилась в записях.
Л. Гумилев убежден, что «Слово о полку…» так же, как и «Сказание», создано не прямо по следам описываемых событий. Поэмы пишутся после того, как все утряслось, когда появляется возможность осмыслить происшествия с временного расстояния (Книга Монголии. Вып. 24. М. : Книга, 1988).

***
Поражение в Диком поле Игоря Святославовича было для современников более значительным событием, чем появление «Слова о полку Игореве». А теперь этот поход — ничто по сравнению со «Словом» (И. Шкляревский).

***
На памятниках погибших во время Второй мировой войны в европейских странах есть надписи: «Имена их известны Богу».
Академик Д. Лихачев говорил, что не надо искать автора «Слова о полку Игореве» — имя его известно Богу.
Не потому ли произведения древнерусской живописи не подписаны, что авторы их были глубоко религиозными людьми?

***
Ни с чем не сравним пронзающий душу патриотизм «Слова о полку Игореве». Это XII век! В Европе же впервые мысль о Родине как главной ценности народа высказал Франческа Петрарка лишь в середине XIV века.
Музыка сегодня не та, что была в прошлые века. Сегодня она может быть только в союзе со словом. Совместная жизнь слова и музыки издавна присуща русской культуре. Наша народная музыка — это пение. Наши былины были немыслимы без мелодического исполнения, «Слово о полку Игореве» тоже исполнялось как песенный речитатив (Г. Свиридов // Поэзия. Судьба. Россия. Кн. 2 / Ст. Куняев. М. : Наш современник, 2001. С. 250).

***
Ректор МГУ Виктор Антонович Садовничий считает, что «Слово о полку Игореве» создано женщиной. Об этом свидетельствуют плач Ярославны, особая лиричность многих сцен. А вот описание битвы дано схематично, сухо. Автор «Слова» осуждает князя Игоря за необдуманный поход на половцев. По-женски сетует на то горе, что он принес Русской земле этим походом.



***
Наша национальная гордость — «Слово о полку Игореве» — песнь о неком поражении, я бы сказал, конфузе. А петь свои победы мы, русские, решительно нее умели и как-то даже не желаем, не стремимся… Конфуз, поражение, страдание — это да, это наше, это мы любим, и здесь мы раскрываемся… К примеру, гибель парохода «Челюскин», национальную трагедию, мы превратили в триумф, в победу. Вспомним, как Москва встречала челюскинцев…

***
Часто Р. Киплинг, подобно безымянным авторам древних эпосов, будь то «Слово о полку Игореве» или «песнь о Роланде», делает предметом прославления не победу, а поражение, ибо только поражение способно высветить истинную доблесть и верность (Р. Киплинг. Стихотворения. С.-Петербург, 1994. С. 13).

***
Плач травы в чеховской «Степи», известный не менее чем плач Ярославны, обращен в глубину поэтической памяти; у него есть далекое прошлое, какая-то славная историческая родословная.
Плач — совсем не новость в литературе и народной песне особенно. И все же плач травы — когда это было у нас? — «Ничить трава жалощами, а древо с тугой к земле приклонилось…»
А.П. Чехов глубоко чувствовал поэзию древнерусской книги, вообще древнего предания, стародавнего слова, — советовал Суворину издать «Повесть временных лет», «Поучение Владимира Мономаха», «Слово о полку Игореве».

***
Лежит передо мной «Слово о полку Игореве», отлично иллюстрированное палехским художником. Само «Слово» как бы горестное, но оно лишь напоминает, как из беды встанет народ и неустанно начнет строение. Великому народу русскому ничего не страшно. Все победит: и лед, и жару, и хлад, и грозу. И будет строить на диво. (Н.К. Рерих. Листы дневника. 24 июня 1940 г.).

***
Замечательные поэты XIX века Жуковский, Майков, Мей переводами «Слова о полку Игореве» поясняют памятник читателю. Особенно привлекал поэтов плач Ярославны, который прекрасно перевели поэты Козлов, Шевченко. И не только потому, что это одно из лучших мест поэмы, а еще и потому, что это первый женский образ русской поэзии, потому что плач Ярославны — это не обычное женское причитание о пленном муже, а плач героини. Ее печалит не только судьба мужа, но и судьба дружины. В плаче Ярославны все реально: власть солнца, ветра, Днепра. А обращается она к этим силам природы ласково — называет Днепр по имени и отчеству: Днепр Славутич.

***
Автор «Слова о полку…» назвал напрямую 30 князей, собирательно 7 или 8, намеками еще 3. Всего 40 князей, 4 княгини. (Игорь назван 33 раза.) Всего упомянуты представители 8 поколений княжеского сословия около 100 раз. И ни одной генеалогической ошибки за 200 лет истории! Значит, автор относится к высшему сословию Руси.

***
Вспомним святителя Кирилла, епископа Туровского — великого аскета, столпника, поэта и богослова, наставника, прозванного Златословом, возможного автора «Слова о полку Игореве». Взойдя на столп, он взял с собой книги. Его молитвенный подвиг предстояния Богу был связан с подвигом изучения книжной премудрости (Труд, 16.03.1999).

***
Объем философских, литературных, политических загадок «Слова о полку…» значительно возрастает ввиду двоеверия автора, написавшего свое произведения два века спустя после крещения Руси. Храмы и монастыри давно стояли на нашей Родине, жизнь каждого русича начиналась, сопровождалась и кончалась христианскими обрядами, а рядом были — Даждьбог, Стрибог, Велес, Хорс, дева Обида, Дивъ, Карна и Жля. Плач — заклинание Ярославны, разговор Игоря с Донцом, одушевление ветра, деревьев, рек…

***
Гусли — псалтырь — десятиструнные, как бы специально приспособленные славить десять божьих заповедей, врученных Всевышним на горе Синай (О. Лойко. Скорина. ЖЗЛ. С. 10).
«Знал немало подвигов и схваток, и на стадо лебедей чуть свет выпускал он соколов десяток…» (Н. Заболоцкий. Из перевода «Слова..»).

***
«Слову о полку Игореве» посвящено около трех тысяч научных работ, кое-что в нем стало понятно, однако нераскрытые загадки его словно множатся.
Огромную роль в изучении «Слова о полку…» сыграли академик Д. Лихачев, А. Зимин. Олег Викторович Творогов принадлежал к той замечательной плеяде филологов, которая сложилась в 1950—1960 годы в легендарном отделе древнерусской литературы Института русской литературы РАН. О. Творогов был одним из авторов составления пятитомной «Энциклопедии «Слова о полку Игореве»».

***
За полтора века половецкие ханы совершили почти пятьдесят больших походов на Русь, причем разорению подверглись самые богатые и густонаселенные земли, где изреживалось население, поля зарастали, а глад и мор довершали начатое, превращая обжитые земледельческие районы в Дикое поле.
Сегодня в стране более 40 млн. гектаров пашни брошено, деревни обезлюдели, и все это точно отражает мысль неведомого автора «Слова о полку Игореве» о превращении Руси в «Дикое поле».

***
В конце XII века на Руси было 206 городов. В «Слове о полку...» названы Новгород-Северский, Курск, четырежды — Чернигов. Значит, автор хорошо знал этот край и любил его. Галич не упомянут ни разу.

***
Коллекция газетных и журнальных вырезок о «Слове о полку Игореве», составленная библиографом М.Д. Хмыровым (1830—1872 гг.), хранится в газетном зале Исторической библиотеки Москвы.
Я когда-то, имея уже опыт коллекционирования газетных публикаций о «Слове о полку Игореве», с огромным интересом листал, читал, делал выписки из алфавитно-тематического указателя хмыровской коллекции (1755—1865 гг.).

***
Василий Никитич Татищев не был знаком со «Словом о полку Игореве», но в его «Истории Российской» есть некоторые подробности событий лета 1185 года, отсутствующие в известных нам летописях, которые помогают приблизиться к некоторым загадкам «Слова» (А. Кузьмин. Татищев. ЖЗЛ. М., 1881).

***
Рарог (польск.) — сокол.
Рюрик — видоизмененное западнославянское слово «сокол».
Слово «сокол» встречается в «Слове о полку Игореве» в разных смыслах 16 раз, в том числе пять раз применительно к Игорю, потомку Рарога и Рюрика. Два раза — тоже к Игорю как к «сокольцу» и «Соколичу», то есть «сыну сокола». Четырежды — к Игорю и другим князьям, участникам его похода, и один раз — к Святославу Всеволодовичу, великому князю киевскому.

***
Доктор исторических наук В.В. Каргалов учел все «тяготы» (налоги), которые брала Золотая орда с русских княжеств во второй половине XIII века: подплужные, ям, тамга, мыт, разного рода «дары», пошлины, поминки, выходные, памятные, поклонные, кормовые, становые, выездные, мимоезжие…

***
В «Слове о полку Игореве» Троян упоминается четыре раза: тропа Трояна, вечи Трояни, земля Трояна, седьмой век Троянов, — но кто сей Троян, догадаться невозможно, пишет А.С. Пушкин в статье о «Слове о полку…»
Б. Рыбаков в книге «Язычество Древней Руси» (М. : Наука, 1987. С. 23—24) пишет, что «тропа Трояна» означает ориентир, к которому скачут «через поля на горы» славянские дружины, по всей вероятности, в эпоху завоевания Балкан в VI веке.

***
Почему не сохранились списки «Слова о полку Игореве»? Надо сказать, что «Слово» среди церковников большой популярностью и успехом не пользовалось ввиду своей явной «чернокнижности». Надо полагать, что церковь и до нашествия Батыя, Мамая уничтожила не одно произведение древнерусской литературы, в которых воспевались языческие боги.
В «Слове о полку…» почти не чувствует влияние христианской церкви.

***
В комментариях к «Слову о полку Игореве» по-разному трактуют слово «зегзица». Для одних это чайка, для других — кукушка.
Автор «Слова» создал образ: печальный, плачущий голос женщины летит над землей, а этот звук сродни голосу одинокой кукушки. Чайка в одиночестве летит молча, кроме того, ее резкий крик не похож на мольбу. Другое дело монотонная молитва кукушки, звуки которой падают, как слезы. Носителем рыдающего звука, если можно так выразиться, чайка быть не может — это суетная, шумная, стайная птиц а, не умеющая быть одинокой.

***
Согласно «Повести временных лет» в 988 году князь Владимир повелел «собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное», а уже в XIII веке, по подсчетам Б.В. Сапунова, «книжные богатства Древней Руси следует определить в 130—140 тысяч томов». Таким образом, «Слово о полку Игореве» создавалось в условиях широко развившейся книжной культуры (Б. Сапунов. Книга в России в XI—XIII вв. Л., 1978).

***
Видимо, переписчик «Слова о полку Игореве» в XVI веке слово «буйтур» заменил на два русских, более ему понятных, — «буй туръ». Более того, в другом месте «Слова» он к слову «туръ» применил другое прилагательное — «яръ». Поэтому следует отметить, что исследователи несправедливо уменьшают роль переписчика. Копировалось механически лишь Священное писание, даже клякса чернильная, сделанная в копии, повторялась последующими книгописцами. Произведение же светское не копировалось, а переводилось на язык переписчика. Поэтому «Слово» можно