Возможно, - ответил раненый.
- Просто в тебе живет несколько миров, - продолжил Чаки, - точнее ни одного, но видны многие.
На этот раз промолчал странный чужеземец, полезных мыслей почти не было, одни вопросы.
- Ты наблюдаешь эти миры, не пытаясь приблизить к себе и понять.
Бывшие противники одновременно тяжко вздохнули, немного помолчали, мысли их вернулись в прежнее русло. Чаки думал, как поступить с неприятелем, а раненый, что он здесь делает и как тут оказался.
Первым нарушил тишину чужеземец.
- Ты меня убьёшь? - спросил он.
- Не знаю, - честно признался Чаки. - Раньше бы я об этом не задумывался, но сейчас не знаю...
Чёрный ворон сделал очередной круг, снизился и пролетел прямо над головами собеседников.
- Чувствует смерть, - сказал Чаки, отмахнувшись от Изалди копьём.
- Да, - согласился с ним раненый, - но не он её носитель...
- Ты уже об этом говорил, но спрошу ещё раз, кто же тогда именно?
- Ты, если убьёшь меня, - прошептал неприятель. - Ты будешь моим посланником смерти, пришедшим из царства тьмы.
- Нет, - жестко ответил Чаки, - люди не имеют ничего общего с царством тьмы, а я лишь воин.
- Убивает человек, а не тьма, - сказал раненый.
- Человек? - Чаки потряс головой, будто что-то от себя отгоняя. - Что ты имеешь в виду?
- То, что человек и есть тьма.
- Так не бывает. Я не знаю, что человек есть на самом деле, но он не тьма, во всяком случае я таким не являюсь.
- Получается, что тьма, ведь тобой сегодня убито много людей.
- Врагов, - поправил говорившего Чаки.
- Людей, - настойчиво повторил раненый. - Ты убиваешь врагов, но получается, что убиваешь людей.
Чаки задумался, раненый враг был прав, но он никак с этим согласиться не мог.
- Понимание окружающего мира даётся мне с трудом, но кое в чём я уверен, - продолжил лежащий на земле человек, - и исходя из этой уверености, я могу сказать, что тот, кто видит в людях лишь врагов - тьма.
Чаки посмотрел на собеседника, возможно в его словах есть доля правды.
- Выходит, я -тьма, - констатировал он.
- Получается, так.
- И что мне делать? Я не хочу быть тьмой.
- Стань человеком.
- Как? - помрачнев от осознания, что он, возможно, является представителем царства тьмы, воскликнул Чаки.
- Увидь в окружающих тебя человеческих особях - Человека.
Раненый плохо осознавал, откуда он берет то, что говорит, слова рождались как-то сами собой, действуя мимо мозга, ложась сразу в уста. Это было необычно, но он чувствовал, что всё это было не зря.
- Трудно, - сказал Чаки, - особенно во время боя.
- А ты постарайся и не доводи до вражды, проникся мыслями чужеземца.
- Так не я первым напал, - жестко сказал Чаки.
- Для этого нужно, чтобы и он проникся твоими мыслями и чувствами. Вряд ли в этом случае он станет нападать.
- Я понял, к чему ты клонишь. Ты хочешь, чтобы я почувствовал себя на твоём месте, проникся болью и жаждой жизни. Ты просто уговариваешь меня, не убивать тебя.
- И это тоже, - сказал раненый, - но главное, я хочу дать тебе понять, для того, чтобы не быть тьмой, надо видеть и излучать свет. Мир виден лишь при свете, и если ты живёшь в этом мире, ты должен быть светом, исчезнет свет - исчезнет и мир, он просто будет не видим. А свет состоит из взглядов людей, так же, как и мир, и значит, убив одного человека, убьёшь и часть света, а значит и мира. И когда-нибудь наступит кромешная тьма, с жителями, состоящими из тьмы. А ты говорил, что не хочешь быть тьмою. Стань светом, спаси мир.
- Получается, я не должен тебя убивать?..
- Выбор за тобой.
- А как ты бы поступил на моём месте? - спросил Чаки.
- Не знаю, ведь я тебе говорил, что чувствую себя сторонним наблюдателем.
- Зачем тогда говоришь мне все эти слова? - возмущённо обратился к чужеземцу Чаки.
- Не знаю...- прикрыв веки, ответил раненый, - но я чувствую, что прав.
Чаки зло воткнул копьё в землю и выругался.
- Я тоже это чувствую, - сквозь зубы прошептал он, - но ты бы знал, как тяжело мне это даётся, у меня внутри всё переворачивается и кипит, кажется, что я схожу с ума. Зачем мне это нужно?! Враг, он и есть враг, такова сущность людей, ведь мы те же животные, только умные, кто сильней, тот и прав, закон леса, не убьёшь ты - убьют тебя, - Чаки схватился за голову и с трудом выговорил: - но я не хочу никого убивать.
- Не убивай, - сказал раненый, - борись с собой, со своими взглядами. Стань человеком и увидь в других - людей.
- А если...а если меня убивают и выход лишь один, опередить, убить противника.
Раненый пожал плечами.
- Я этого пока не знаю, я ещё мало видел мир.
- Я тоже, - сказал молодой воин.
Чаки было мучительно больно, внутри что-то давило и терзало душу, он не мог до конца принять и осознать открывшееся перед ним. Разговор зашел в тупик, он всё прекрасно понимал, но не соглашался.
Раненому было проще, он по-прежнему был сторонним наблюдателем и терзался больше непониманием своей роли.
В нескольких шагах от разговаривающих лежал ещё один раненый неприятель. Он долго прислушивался к разговору, в какой-то момент с трудом приподнялся, со злобой в глазах посмотрел на Чаки, сидевшего к нему спиной, взял в руки копьё и, собрав последнии остатки сил, кинул в его сторону. Брызжа слюной вперемешку с кровью, проговорил:
- Ты - враг, - и тут же замертво упал.
Собеседник Чаки вовремя заметил действия на миг ожившего человека, из последних сил поднял лежавший рядом щит и кинул его по направлению полета копья. Острое оружие со звоном отскочило от его поверхности.
Чаки резко вскочил на ноги и обернулся. Он сразу понял, в чём дело, недоумённо, но с благодарностью посмотрел на раненого чужеземца, только что спасшего ему жизнь.
Чужеземец обессилил окончательно. Чаки наклонился над самым его лицом и спросил:
- Почему?
- Ты - человек, и мог погибнуть, - ответил раненый.
Чаки покачал головой. Мир был прежним, но в то же время изменился, человек, лежавший перед ним, не казался уже врагом. Это было странное ощущение. Чужак, которого он хотел убить, увидел в нём не угрозу, а человека, даже несмотря на возможную гибель. Не обращая внимания на возможность своей гибели, он предотвратил гибель другого. Как же это получилось, почему произошло? Может действительно один свет, один мир существует пока существует другой свет и мир. Было странно и непонятно, но всё говорило о том, что это правда.
- Знаешь, - сказал Чаки, - если оставить возвышенные разговоры о малопонятном, с которым трудно согласиться и принять, то смысл в произошедшем всё же есть. Ведь если бы я убил тебя, то уже сам был бы мёртв. С другой стороны, если бы ты не спас меня, то погиб бы от ран, оставшись тут умирать. Но теперь я вынесу тебя с поля боя и вылечу. Выходит, мы спасли друг друга.
- Вот видишь, - прошептал раненый, - два света, соединившись в одно целое, в одно видение мира, не позволили погибнуть друг другу. А значит, если все люди соединяться в одно целое, в одно всеобъемлющее видение мира, то перестанут уничтожать друг друга, исчезнет вражда, человечество перестанет самоуничтожаться.
- Да, почти то же самое говорил мне учитель, - согласно кивнул головой Чаки, - и теперь я начинаю верить, что это осуществимо, по крайней мере в отдельно взятом случае.
Чаки осторожно взял на руки раненого человека, ещё недавно бывшего врагом, и понес его в сторону видневшегося вдали леса, к старому знахарю.
***
- Козёл!!! Поднимайся!!!
Колян открыл глаза и в недоумении уставился на злобные лица Булы и Шпалы, склонившиеся над ним. Было заметно, что настроены они весьма серьёзно и шутить не намерены. Була держал в руке хозяйский топор, а Шпала поигрывал пистолетом.
- Я ещё когда говорил, что его по башке надо треснуть, и чем больнее, тем лучше, - сквозь зубы процедил Була.
- Сейчас и треснем, - поддержал коллегу Шпала.
Шпала сунул под нос Коляну ствол пистолета, заглянул в глаза и сказал:
- Ты чё, бык, рамсы попутал?!
- А что? - Смола не совсем понимал, чего от него хотят, так как ещё не отошёл ото сна.
Глупо хлопая веками, он уставился в отверствие ствола, будто пытаясь что-то в нём разглядеть, затем перевёл взгляд на владельца оружия, просверлив его насквозь пустыми наивными глазами. Шпала поёжился, взгляд товарища показался ему нехорошим. Он придал себе решительности и, четко выговаривая слова, сказал:
- Ты тут идиота из себя не строй. Нахрена табуреткой махал?! Баба где?!
До Коляна наконец дошло, что от него хотят. Он отчётливо вспомнил все события, произошедшие вчера после удара камнем по голове.
- Чё, падла, молчишь?! -Шпала демонстративно передёрнул затвор.
Смола посмотрел на перекошенные лица подельников и более чем спокойно произнёс:
- Водка кончилась...
- И чё? - не очень понимая, что имеет в виду провинившийся, спросил Шпала.
- Выпить хотелось, злой был.
- А мы при чём? - удивился Була. - Мы тебе что ли выпить не давали? Сам за водкой ходил.
- Да гонит он, - Шпала зло сплюнул прямо на пол. - Була, он тут понты колотит, а ты уши развесил. Мочкануть его здесь же, будет тогда знать.
Колян решил больше не оправдываться и смиренно ждать своей участи. На него накатила полная апатия, ему вдруг стало всё равно, пристрелят его или нет.
Була, наблюдая за безразличной реакцией обидчика, как-то безысходно произнёс:
- Вряд ли, мне кажется, он вообще не понимает, о чём идет базар.
Шпала бросил короткий взгляд на Булу и заорал в самое ухо допрашиваемому:
- Где, нахрен, баба?! Куда ты её дел?!!!
В этот момент в сенках раздался грохот и в дом ввалился Ираклий, так и проспавший всю ночь возле курятника. Нелепо жестикулируя, он указывал в сторону окна, за которым уже прорывались первые лучи восходящего солнца. Хозяин дома беззвучно открывал рот и пытался что-то сказать, но лишь бесконтрольно брызгал слюной.
Не понимая, что происходит, друзья ошалело уставились на взъерошенного Ираклия, пытаясь разгадать абракадабру его жестов. К определённым выводам они не пришли, переглянулись, и в один голос спросили:
- Что случилось?
У Ираклия наконец прорезался голос, он замычал, не переставая размахивать руками. Мычание перешло в кашель и хрип, хозяин дома бросился к ведру, и его стошнило.
Киднепперы ещё раз переглянулись, как вдруг услышали со стороны улицы звук захлопывающейся двери автомобиля. Они кинулись к окну, всматриваясь сквозь матовую прозрачность давно не мытого стекла во двор. Рядом с их машиной припарковался чёрный джип, вокруг которого суетились, заглядывая внутрь их автомобиля, четверо незнакомых людей.
Друзья в который уже раз посмотрели друг на друга, тревога ворвалась в их сердца, было понятно, что незнакомцы здесь неспроста.
- У них пистолеты, - наконец прорыгавшись, смог выдавить из себя Ираклий, удивлённо воззрившись на оружие, черневшее в руке одного из гостей.
Что-либо ещё объяснять друзьям не пришлось, они все поняли. Неизвестные преследователи странным образом настигли их. Не известно как и откуда, но они узнали место их кратковременной дислокации. В
