Огромный верстак с "тисами" и сверлильным станком.
Большое количество полок, по стенам с какими-то приспособлениями и инструментами.
Небольшая кирпичная печь с одной конфоркой.
Возле печи - наковальня на колоде и кузнечный инструмент на специальной подставке.
На стене, возле верстака, зацепленный "скобой" за гвоздь, висит "автомат".
Видно, что оружие сделано давно. Даже по вороненке выступила ржавчина.
В одной из стен - дверь.
Дверь открывается, входит Никита, за ним Павел.
Павел: - (оглядывает мастерскую) Ну, ты, Никита и закопался!
Никита: - (ворчливо) Нормально, закопался...Я сначала мастерскую в доме хотел сделать да побоялся, что соседи любопытные. А потом дом под снос купил...Три года строил.
Павел: - Зачем? Ради этого? (снимает со стены автомат. Не умея пользоваться оружием, вертит его в руке, не решаясь передернуть затвор.)
Никита: - (Равнодушно) Этот я еще в конце семидесятых придумал. На "зоне". Сам знаешь: Там времени немеряно! Не знаю, похвастаюсь, или нет, но такого оружия нет ни в одной армии мира.
Павел: - (удивленно) Нет?
Никита: - Нет. Если сопоставить размеры и боевые качества. Ты себе "Калашкикова" представляешь?
Павел: - Ну...Да, встречался.
Никита: - Мой вдвое меньше а все остальное - такое же. Прицельная дальность, мощность... Сделал, понял, что я лучший и остыл.
Павел: - А, ты писать никуда не пробовал?
Никита: - Мне "писать" еще в семьдесят шестом, твой Селявко, охотку отбил. Он тогда уже начальником Горотдела был...
1976. Август.
Тюремная камера на двадцать человек.
По обеим сторонам камеры по пять двухъярусных "шконок".
Два окна с наглухо заделанными проемами.
Длинный, почти во всю камеру, досчатый стол.
Разномастный и разноликий люд.
В одном из проходов между шконками, несколько "зеков".
В центре - Никита. Он только что, что-то рассказал. Все смеются.
Открывается дверь камеры.
Охранник: - Далинин, на выход!
Одна из комнат следственного изолятора.
Мрачные стены. Маленькое окно, под самым потолком.
Стол. Два стула, прикрученные к полу.
На одном из стульев сидит Селявко.
Открывается дверь. Охранник вводит Никиту.
Селявко: - (Храннику) Свободен.
Охранник уходит.
Садитесь, Никита Сергеевич!
Никита садится.
(представляется) Селявко. Андрей Андреевич. Начальник Горотдела милиции. Есть какие-нибудь просьбы?
Никита: - (Растопыривает пальцы. Приблатовывает) Да, все ништяк, начальник!
Селявко: - (иронично) Никита Сергеевич, Вы не настолько давно сидите, чтоб пальцы растопыривать! Я понимаю, что с Вашей статьей, в этом контингенте, Вы уважаемый человек. Но, ведь, все можно исправить? Поэтому давайте говорить как два нормальных человека. Один из которых попал в непонятную ситуацию а другой хочет понять, как это случилось... Договорились? (достает из-под стола кейс) У меня к Вам пара вопросов, без протокола. Среди прочего металлолома, который мы изъяли у Вас при обыске, еть "кое что", что меня заинтересовало. (достает из кейса фотографию) Это что такое?
Никита: - (Мельком глянув на фото) Револьвер. "Наган". Хотел сделать автоматическим, да мелких деталей много. Остановился на "полуавтомате".
Селявко: - Не понял...
Никита: - Пристегиваешь сбоку обойму. В этом варианте на восемнадцать патронов, пристегиваешь к рукоятке - кобуру-приклад и можно стрелять, как из карабина.
Селявко: - Зачем?
Никита: - Да...Просто интересно было. Хотя...Идеальный полицейский вариант. Револьвер обладает более высокими боевыми качествами, чем пистолет. А здесь - все в "одном флаконе".
Селявко: - Тааак...А, это? (протягивает другую фотографию)
Никита: -(Равнодушно) "Это" - вообще фуфел. Нашел где-то обойму от "Стечкина", кусок ствола от "Арисаки"...Получилось "вот это". Патронов не было, испытать.
Селявко: - У меня были. Этот "фуфел", между прочим, имеет прицельную дальность 150 метров и за триста выстрелов, ни одного перекоса патронов. Просьбы есть?
Никита: - Если я такой талантливый, напишите Калашникову. Мол:"Сажаем человека, место которого в Вашем конструкторском бюро!"
Селявко: - (помолчал) Я всю войну в разведке провоевал. С самого начала. Тогда наши войска автоматами не вооружали...Так мы "Шмайссера" у немцев забирали. А в сорок третьем одного "языка"-офицера взяли а у него в кобуре - наш ТТ. Спрашиваем:"Почему"? А, он нам:"Хорошее оружие. Мощный, надежный... Все наши офицеры, стараются им вооружиться." Мол: "Люгеры" да "Вальтеры" только для парадов и хороши..." (помолчал) А, Ваше дело листать начал и представил себе: Начнись у нас опять война с немцами...(сплевывает через плечо, стучит костяшками пальцев по столу) Представил, как их офицеры, подобрав наш "Макаров" или "Стечкин", смеются гомерическим смехом! А их новый Геббельс о нас снова гадости говорит:"Эти русские свиньи, настолько тупые, что своего оружия создать не могут! Воюют нашими"Вальтерами" 1936г. изобретения и "Стечкиными". Тот же самый "Вальтер" только ствол подлиннее и механика изменена. И, "Калашников" - "штурмовая винтовка Шмайссера" 1943го года изобретения!" Хуго Шмайссер до середины шестидесятых в Ижевске сидел. Сержанту Калашникову автомат до ума доводил. И, так стыдно стало...
Я не думаю, что там (тычет пальцем в потолок) все враги. Просто успокоенные и ленивые. А, вот Вы для них враг! Потому, что покоя лишить пытаетесь. Поэтому, никуда я писать не буду и Вам не советую. Просьбы есть?
Никита: - Я в шестьдесят седьмом, когда армия на новую форму переходила, как раз в ней и служил.
1967г.
Июль.
Огромный, бетонный плац, на котором высторен полк для осмотра.
Рота Никиты. Справа от него - Зам-ком-взвода, Старшина сверхсрочник и командир роты - Старлей.
Еще правее начинается прикомандированный к полку - Спорт-взвод, в новенькой форме: Берцы, шаровары с карманами,
кителя и фуражки вместо пилоток.
Старшина: - (О чем-то долго думает, разглядывая бойцов спорт-взвода. Наконец) Все, Старлей! Сегодня же подаю рапорт на пенсию.
Старлей: - С какого перепугу? (растерянно) А, я как без тебя?
Старшина: - Ты на них глянь. (показывает на "спортсменов" Какая падла додумалась с нашего солдата форму Воина-Победителя снять? Пиз...(выматерился) армии! (дергает за рукав зам-ком-взвода) Давай-ка в мою каптерку, принеси пилотку. (отдает фуражку)
Старлей: - И мне тоже! (отдает фуражку.)
Зам-ком-взвода убегает.
Возвращается.
Старшина и Старлей надевают пилотки.
К роте подходит Замполит полка.
Замполит: - Это что еще за клоунада, товарищ Старший Лейтенат? Немедленно одеться по уставу!
Старшина: -(вытягивается по стойке "смирно") Разрешите обратиться, товарищ Полковник?
Замполит: - Давай!
Старшина: - Товарищ Полковник, разве нельзя нашу форму оставить парадной? Весь мир же нас за нее уважает!
Замполит: - (что-то понял) Кто ж с тебя ее снимет, если ты не захочешь? (неожиданно сдергивает пилотку с головы Никиты. Водружает ее на свою голову. Отдает ему свою фуражку. Старшине) Ну, что Старшина, повоюем еще? Или на пенсию пойдешь?
Старшина: - (Улыбается) Повоюем, товарищ Полковник!
Замполит убегает к появившимся на плацу командиру полка и полковой челяди.
Следственный изолятор.
Никита: - Снять с Русского солдата форму Воина-Победителя могли только враги.
Селявко: - (пристально смотрит на Никиту) Просьбы есть?
Никита: - Можно мой металлолом в переплавку отправить?
Селявко: - (облегченно) Ну, наконец-то! "Речь не мальчика но мужа!" (делано-равнодушно) Наши эксперты, Никита Сергеевич, в том, что мы изъяли у Вас при обыске, технически исправного огнестрельного оружия не нашли. Поэтому, должен Вас официально уведомить. что все, что не фигурирует в уголовном деле. будет отправлено в переплавку...Кроме револьвера. Его уже ЧеКисты в руках вертели. (неожиданно на "ты") Может тебя в "тройник" перевести?
Никита: - Не надо. (растопыривает пальцы) У меня все ништяк!
Селявко: - (хмыкает) Надо думать!
Мастерская Никиты.
Павел: - Но, ведь времена изменились. Другая власть. Другие законы...
Никита: - Да, не обманывай себя, Паша! Как были "красные" у власти, так и остались.
Павел: - (повертев автомат, вешает его на место) А ты убить смог бы?
Никита: - Я, когда-то думал, что жизнь человеческая такой "Божий дар", что никто не имеет права забрать ее...В восемьдесят втором с "зоны" вернулся, злой, как черт! И - "заквасил"! Да, круто. Так только мы умеем. Людмила - умница! Скандалов не устраивала, только плакала:"Никита ну все закончилось! Ты с нами. Бросай пить!" А я ей:"Дочку родишь - брошу!" Так у нас и продолжалось, целых два года. Она мне:"Бросишь пить - рожу!" А я ей: "Родишь - брошу!"
А, она взяла, да и родила! Взял я Ленуську на руки...И, куда все делось...Злость, водка...
В восемьдесят шестом, поехали мы на "Комаринку" отдыхать. Озеро классное! Лето...Ты его не знаешь. Быльдозерами вырыто... Людмила пошла в буфет, что-нибудь "вкусненькое" купить. И, как я не углядел...? Ленуська бегала, бабочек ловила и с берега в воду. Я за ней! (недоуменно) Даже представить себе не мог, что там сразу у берега и глубоко...Попытался ногами в дно упереться а они в ил провалились. Воздуха только успел вдохнуть... Держу Ленку на вытянутых руках и понимаю:"Все! Вот - "оно". И, вдруг, злость. Даже не помню на что: "А хрена не хотите? Сдохну а Ленка жить будет!"
Мужик, какой-то вытянул. Он с самого начала все видел. Выполз я на берег, отплевался, откашлялся...Воды-то все-таки успел хлебнуть. Смотрю: Ленка опять бегает, бабочек ловит. И понял я тогда...Вот здесь где-то понял (стучит себя по груди) Убью любого, кто, хоть словом попытается ее обидеть!
Павел: - А я точно знаю: Не смогу убить. Трижды пробовал, не получилось...
Никита: - Трижды?
Павел: - Ну...В шестьдесят втором, ты знаешь...А в шестьдесят седьмом, меня по амнистии выпустили. К пятидесятилетию Революции.
На Осиновке, станция есть такая, в сорока минутах от города, братва за водкой побежала. Я тоже вышел.
1967г.
Станция "Осиновка".
Веселые "урки", человек пять, в черном, весело задирая встречных женщин,
убегают в магазин, за здание вокзала.
Из вагона выходит Павел. Он чуточку пьян, весел а, главное - свободен!
В самом углу здания вокзала, дверь с табличкой над ней:"Милиция".
Рядом с дверью, немолодой, полный милиционер, отчитывает в чем-то провинившегося "мужичка".
"Мужичок" в рабочей робе, с брезентовыми рукавицами на руках.
Милиционер: - Ты же гражданин великой страны! Тебе десять суток за что дали? За то, что ты помочился прямо под моим окошком, выразив тем самым свое неуважение к представителю власти! Но, вместо того, чтобы метлой махать, ты Авдюхой водку жрешь! Тебе какое еще
Я б тебя расцеловал, даже не очень молодую. 
это чаёк! 
