Заплати за все.

обстановке.
- Я…, - с третьей попытки глава вырулил на начало мысли. – Хочу…
Ника поспешно сунула ему в руку салфетку.
- …со всей ответственностью заявить, - продолжил глава. – Что никогда, никогда, никогда нам не придется ничего делить!
Он снова зарыдал, уткнувшись носом в салфетку.
- Ну, хватит, Антон, - сказал Василий. – Мать очень устала.
- Да?! – вскинулся Антон. – Я тоже устал! Я устал от жизни! На мои плечи свалился груз ответственности!
- Ну, так поделись, - спокойно предложил Василий. – У тебя есть брат. Юрист, в конце концов. И племянница с экономическим образованием, которого нет ни у тебя, ни у Дениса.
- У меня есть опыт, - огрызнулся Антон, начиная становиться сварливым. – Я уже сказал, что и так дам тебе всё.
- Что? – спокойно спросил Василий.
- А ты что?! – Антон возмущённо вскинул руки. – Ты хочешь затеять делёж над гробом отца? Мама, уйми его!
- Нельзя быть таким корыстным и заносчивым, - с придыханием произнесла супруга главы. – Ты не юрист, тебя выгнали из МВД давно. А Денис в этом году поступит на экономический факультет.
- Конечно, - ухмыльнулся Денис, поигрывая рюмкой. – Не вопрос.
- Дети, - мертвенным голосом сказала мать. – Давайте не будем сегодня.… Пейте лучше, прошу вас.
Глава с готовностью схватился за бутылку. И он, и его жена были не дураки выпить, им, в общем-то, и заняться было нечем, под крылом покойного Филиппа Леонтьевича. Антон появлялся на работе, чтобы получить деньги и поиграть в компьютерные игры, потом он ехал с друзьями в клуб. Елена в это время вела светскую жизнь с такими же дамами, как она сама, не знающими, куда себе приткнуть. В результате, у обоих супругов выросли брюха, рога, масса дурных привычек и гигантское самомнение, позволяющее полагать, будто бы Антон справится с фирмой ничуть не хуже отца. Что касается их собственного отпрыска, то он иногда играл на балалайке в каком-нибудь кабаке развлекухи для, а купленный, просто пожирал конфеты с жадностью беспризорника и сильно отставал в развитии.
Через час новый глава семейного бизнеса с супругой, лыко вязали уже очень слабо. Их старшенький глупо хихикал, младшенький, присутствуя здесь же, за столом, с вымазанным шоколадом лицом, выглядел несколько умнее родителей.
Сын вдовы, который традиционно считался паршивой овцой в семейном стаде, отрезанным ломтём, преступником, бродягой и недостойным доверия алкоголиком, сидел, опустив глаза. Его дочь видала и не такое, но ему было стыдно перед ней, - эти люди числились её родственниками.
Под конец разыгралась безобразная сцена, достойная этого интеллигентного дома. Антон, едва ворочая языком, заявил, что у мамочки теперь всё будет в порядке, поскольку деньги, полученные на поминках, он отдал ей в машине. Мать посмотрела на него непонимающе и сказала, что ничего подобного не было. Тогда возникло мнение, что благородный Антон сунул эти деньги куда-то в прихожей тайно, чтобы не травмировать чувства матери. Совместными усилиями прихожую осмотрели, но ничего не нашли. Гуманитарная помощь растворилась в воздухе, она так никогда и не была найдена, ни сразу, ни потом.


Глава 4.
- Мама, нам надо кое-что обсудить, - сказал сын вдовы на следующий день. – Мне надо решать, с твоей помощью, как жить дальше.
Они сидели на кухне, Ника уже успела подчистить грязь, оставшуюся от вчерашних поминальщиков.
- Что ты хочешь, Вася? – устало спросила мать.
- Справедливости, - ответил сын вдовы. – Ты хорошо знаешь, как ко мне относился отец. Теперь всё может измениться.
- Отец любил тебя, - без всякого выражения, сказала мать.
- И тебя, - невесело усмехнулся сын. – Поэтому он выгнал меня из дому в семнадцать лет.
- Ты сам ушёл, - тихо сказала мать. – Ты был очень самостоятельным мальчиком.
- Я был ребёнком, - тоскливо произнёс Василий, - когда отец впервые сказал мне, что я не его сын. Порядочный мужчина такого не сделает.
- Ты выдумываешь, ты не можешь такого помнить, - сказала мать.
- Конечно, - кивнул Василий. – Я не могу помнить, как он тыкал мне пальцем в лицо и говорил: у тебя нос не такой, как у меня, у тебя глаза не такие, у тебя уши не такие. А ты не можешь помнить, как тебе звонила его любовница и говорила тебе, что ты никчемная корова.
- Ты похож на него, ты такой же жестокий, - сказала мать.
- А твоя доброта мне всегда выходила боком, - ответил сын. – Ты пыталась сохранить спокойную жизнь, а мне приходилось выживать. У меня осколок в голове, ты знаешь? И я пытался вернуться, но меня каждый раз выставляли за дверь.
- У тебя всегда находились какие-то свои дела, - заметила мать.
- А что мне оставалось делать, как не иметь своих дел, когда меня не допускали к семейному? – горько усмехнулся Василий.
- У тебя была приличная работа в милиции, - сказала мать.
- Я никогда не работал в милиции. Я служил в войсках МВД, - с досадой ответил Василий. – Ты даже этого не знаешь. Я гонялся за беглыми зэками по всей Восточной Сибири, пока меня самого не начали гонять. Потом мне пришлось наниматься в разные чурбанские армии, ради куска хлеба. У меня уже была дочь, и ты это знаешь. Ты добрая женщина, но тебе никогда не пришло в голову послать ей хотя бы кулёк конфет.
- Мы не хотели вмешиваться в твою жизнь, - неуверенно сказала мать.
- В первый раз отец ударил меня по лицу, когда мне было тринадцать лет. И ты не хотела вмешиваться, - кивнул Василий. – Он выгнал меня из дому в первый раз, когда мне было четырнадцать, я три дня ночевал на вокзале. И ты не хотела вмешиваться. А что бы случилось, если бы Антон ушёл из дому, хоть на сутки? Да вы бы подняли на ноги всю милицию!
- Антон был совсем другим, - сказала мать.
- Ну да, он был другим, - согласился Василий. – Он был сыном своего отца. А ты была хорошей женой своего мужа. Но для меня уже ушло время становиться лучше. Настало время стать кем-то иным. И для тебя тоже.
- И как мы это сделаем? – без всякого интереса, спросила мать.
- Это могло быть сделано по-семейному, если бы здесь была семья, - ответил Василий. – Но теперь мы сделаем это цивилизовано, если хотим остаться цивилизованными людьми. Есть три прямых наследника: ты, я и Антон. Завещания нет. Или я ошибаюсь?
- Не ошибаешься, - слабо улыбнулась мать. – Отец был суеверен. Он считал, что завещание приблизит его смерть.
- Ну и слава богу, - сказал сын. – Значит, никаких споров не возникнет. Мы просто делим на три части всё.
- Что? – мать непонимающе поморщилась.
- Туземную часть бизнеса, - твёрдо сказал Василий. – Сорок девять процентов уставного капитала принадлежит австрийскому партнёру. Пятьдесят один процент принадлежал отцу, из которых десять процентов он уже отдал Антону, сделав его директором. Так?
- Нет, не так, - помедлив, ответила мать. – Ещё десять процентов он передал каким-то людям.
- Эти люди, свадебные лейтенанты, они ничего не решают, - сказал Василий. – Оставшийся тридцать один процент позволял отцу занимать должность председателя наблюдательного совета и быть фактическим владельцем фирмы. Дитрих никуда не лезет, он просто гонит сюда свой товар для перепродажи, и всё. Ему до лампочки любые перестановки в местном руководстве, пока он получает свой доход.
- Откуда ты всё это знаешь? – спросила мать.
- Мама, ты почти ничего не знаешь обо мне, - ответил Василий. – Я намерен изменить свою жизнь и твою тоже.
- Как? – спросила мать.
- Учредительский совет можно собрать прямо сейчас, - сказал Василий. – Всем и так понятно, кто через шесть месяцев будет наследником. Все, - это ты, я, Антон и свадебные лейтенанты. Дитрих может присутствовать через Интернет, если захочет. На совете я потребую, чтобы тебя и меня ввели в состав учредителей. Далее, я потребую себе должность, скажем, заместителя директора по юридическим вопросам…
- А потом, ты выкинешь оттуда Антона, - печально закончила мать.  
- Я не сделаю этого, если он будет вести себя прилично, - после паузы, ответил Василий.
- Сделаешь, - спокойно возразила мать. – Антон очень способный мальчик, но несобранный. А ты завидуешь ему, ты его ненавидишь. Я не могу позволить тебе разрушить семью.
- Мама, да он обманет тебя, перестань же ты быть серой мышью ! – с тоскою сказал Василий.
- Я не серая мышь! – повысила голос мать. – Я сама стану председателем наблюдательного совета ! Или ты будешь судиться со мной?
- Нет, мама, не буду, - тихо ответил Василий.
- Ты можешь жить здесь со своей дочерью, сколько захочешь и мне дайте дожить спокойно, - хрипло сказала мать. – Не топчись по могиле отца, оставь в покое Антона, у него большая семья, полно своих проблем, он далеко не так счастлив, как ты думаешь. Ты получишь всё, что тебе надо от меня, а не от нотариуса. Ты мой сын, у тебя нет нужды воевать. Ты веришь мне?
- Я верю тебе, мама, - тихо ответил сын.


Глава 5.
- Ты собираешься заявлять своё право на наследство? – спросила Елена.
- А на фига? – невнимательно ответил Антон, просматривая объявления о продаже недвижимости. – У меня и так всё есть.
- Если этот гоблин, твой брат, заявит, то мы будем иметь намного меньше, - прошипела жена. – Или вообще ничего.
- Мать не позволит, - Антон, не глядя, взял из вазы чипс. – Что она, дура, дербанить семейный бизнес?
- А если он плюнет? – не отставала жена.
- Так она его выкинет на улицу, - чавкая, пожал плечом Антон. – Где он будет жить? Квартира принадлежит ей.
- За такой кусок в фирме, можно и на улице пожить, - бросила Елена.
- Да кто ему даст этот кусок? – Антон возвёл глаза к хрустальной люстре. – Кто его возьмёт в состав учредителей, если мать будет против?
- Он имеет право на часть уставного фонда, - настаивала Елена.
- Ну, имеет, - со вздохом, ответил Антон. – Ну, кину я ему эти двадцать штук. Он же лох, и всегда таким был. Схватит и кинется пропивать. Или купит кольцо с бриллиантом своей дочери. У неё жопа голая, но на руке уже золотые швейцарские часы.
- Что ещё ты заметил? – прищурилась жена.
- Гламурная жопа, - ухмыльнулся Антон. – А твоя уже шире крыши.
- Ты бы лучше к андрологу сходил, - мстительно сказала жена.
- А ты бы скинула пуда полтора, - багровея, Антон швырнул газету и схватился за бутылку пива. – Тогда мне и андролог не понадобится.
- Тебе сухари понадобятся, если твой брат доберется до документов фирмы! – выкрикнула Елена. – Ты десять лет директором, везде твоя подпись. А дивидендов десять лет не плачено, при копеечной зарплате. На хрена, когда бабки можно под столом раздербанить? Ты отцов сейф вскрыл, сколько там было?
- Ничего там не было, - быстро ответил супруг. – Я сейф при двух бухгалтерах вскрывал.
- Не смеши меня, - скривилась Елена. – Вы сколько укрыли? Был папа, была крыша, а теперь крыши нет. Васька сам бывший мент, если он на тебя ментов напустит, от тебя мокрого места не останется.
- А ты будешь стоять на панели, то-то повеселишься! – злобно кинул супруг.
- Вот идиот, а? – выдохнула Елена в сторону, призывая в свидетели посудомоечную машину. – Тебе-то что толку, когда твою жопу будут драть в тюряге? А о семье ты позаботился? Ты тратишь чёрт знает какие деньги на машины, охоту, рыбалку и свои дурацкие игрища! А мне, ты покажешь, хоть что-нибудь?
- Я ничего не скрываю! – огрызнулся Антон.
- Твой голимый брат покупает золото своей недокормленной дочке, - не обращая внимания, продолжала Елена. – Ты думаешь, ему тоже не хочется «бумер»? Да он тебя на куски порвёт ради своей ссыкухи!
- Я сам кого хочешь на куски порву! –