Сквозь тернии

разных сторон заходить стали, а потом, – Тимка с трудом проглотила удушливый ком, – когда они со всех щелей полезли, я подумала, что конец. Не вернёмся. Испугалась очень. После этого – всё в белых пятнах. Помню только смех и как ехали на вагонетке, – Тимка выдохнула снова, виновато посмотрела на Яську. – Прости.
Яська потупил взор. Затем уставился на Кольку.
- А ты? Ты что-нибудь помнишь?
Колька сплюнул. Отвернулся. Снял галоши и принялся разглядывать отваливающуюся подошву. Так продолжалось с минуту. Потом Колька сказал:
- Думал, показалось.
- Так ты видел его?! – Яська подскочил, да так, что лодка снова взволнованно закачалась.
- Тише ты! – зашипел Колька. – Не накупался что ли ещё?! – Он подождал, пока Яська заново не осядет на дно, после чего сказал, колупая ногтём сырой борт: – Говорю же, думал, что показалось. Тем более, ещё эти, полуголовые, со всех сторон полезли, словно черти. Не до того мне было, чтобы головой по сторонам вертеть! Я, может быть, тоже думал, что шиндец нам! Хорошо ещё, что пронесло.
Тимка кивнула.
- Я даже думать об этом боюсь, чего уж говорить про то, чтобы вспомнить ещё что-то, – она заломила кисти рук, с надеждой посмотрела Яське в глаза. – Яська, ты если сам чего помнишь, так говори. Мы же не со зла всё это. Специально не верим что ли!.. Мы бы рады помочь! Просто страшно очень.
Яська кивнул – если бы они только знали, как страшно ему.
- Когда всё началось, я за тебя очень сильно перепугался, – Яська глянул на замершую рядом Тимку, тут же потупил взор, покраснел. – Значит, перепугался и подумал, как бы назад вернуться, к беседке. Сначала боялся высунуться, а потом всё же рискнул. Выглянул, а там ты стоишь на пригорке, а за твоей спиной – он! – И Яська ткнул пальцем в человека на обложке.
Тимка как-то нездорово выгнула спину – будто и сейчас позади неё что-то было.
- Я этого больше всего на свете боюсь, – прошептала девочка не своим голосом. – Когда кажется, что за спиной кто-то стоит. Вроде нет никого, да и быть не может, а всё равно чувствуешь, что есть.
- У бабки в доме половицы по вечерам так поскрипывают... – задумчиво проговорил Колька, смотря на воду. – Скрип-скрип, скрип-скрип... И прямо за спиной замирают. Словно подкрадывается кто.
Тимка вздрогнула.
- А ты оборачивался хоть раз?
Колька мотнул головой.
- Смысл?.. Думаешь, для чего крадутся? Чтобы ты заметила просто так? Вряд ли. Крадутся совсем за другим, просто неизменно выдают себя.
- Хватит, а! – Тимка нервно заломила пальцы на руках. – А то я совсем одна находиться не смогу!
Колька посмотрел на Яську.
- И куда же он потом делся?
- А ты помнишь, как «плыл»?
- Чего?
- Облако помнишь? Чёрное. Такое же рядом со мной возникло!
- Ну...
- Баранки гну! Неужели ты не понял, что это такое?!
Колька покачал головой.
Яська глянул на притихшую Тимку.
- Тимка, как ты это назвала вчера?
Девочка вздрогнула. Собралась с мыслями, всё же ответила:
- Червоточина.
Яська кивнул.
- Точно! Через неё можно в любое место попасть! И выбраться, откуда угодно! Это он так сделал, чтобы спасти нас, а потом и сам ушёл! – И Яська вновь ткнул пальцем в незнакомца.
- Хорошо, пусть так, – согласился Колька. – А что он сам делал на кладбище?
Яська пожал плечами.
- Да какая разница! Важно другое: если он нас всех спас, значит, он вовсе и не плохой. Тем более, он даже разговаривал со мной.
- Разговаривал?.. – Колька еле сдержался, чтобы не добавить традиционное в таких случаях «да гонишь ты».
- Разговаривал. Во сне.
Колька отмахнулся.
- Снов нам ещё только не хватало, – он задумчиво посмотрел на Тимку. – А что в книжке?
Тимка тут же встрепенулась.
- Чумные доктора впервые появились в средневековой Европе. Основной их обязанностью являлось лечение больных бубонной чумой или как её ещё называли – «чёрной смертью». Маска с клювом птицы, – Тимка указала на изображение, – была отличительной особенностью их внешности.
- Так причём тут всё это? – Колька выжидательно смотрел на Тимку, будто та знала ответ.
Тимка посмотрела на книжку.
- Не знаю. Тут всё иначе. Не могу просто так уловить какую-нибудь связь. К тому же я её даже не дочитала ещё.
- Надо дочитать, – тут же приказал Колька. – Связь быть должна. Особенно если всё было действительно так, как рассказал Яська.
Яська понурил голову, силясь ускользнуть от прощупывающего взгляда Кольки. Затем нерешительно прошептал:
- А эти доктора... Ведь их заставляли лечить больных? Я где-то слышал, что чума очень заразная. А ещё, что от неё умерло много народу.
Тимка кивнула.
- Вымирали целые города. Сначала людей пытались лечить, но когда понимали, что всё без толку, просто помещали в карантин. До тех пор, пока не скончается последний житель. Потом приходили мортусы и собирали тела – вывозили по нескольку сотен тележек и сжигали всё, включая тела умерших, чтобы зараза не распространилась дальше.
Тимка умолкла, грустно перелистывая страницы.
Ни Колька, ни Яська так и не решились нарушить тишину. А Тимка заговорила снова:
- В тысяча триста сорок восьмом году Папа Римский Климент-шестой пригласил несколько докторов для лечения поражённых «чёрной смертью» жителей Авиньона – откуда именно, неизвестно. После этого, примеру Папы стали следовать сюзерены или городские советы страдавших от чумы крупных городов, после чего чумные доктора стали неотъемлемой частью жизни Европы на многие столетия, – Тимка вздохнула и добавила уже от себя: – Их никто не заставлял. Они сами проникали в заражённые города и занимались целительством. Правда никто не знает, кем именно они были и какие цели преследовали.
- То есть, они ничего не получали взамен? – недоверчиво спросил Колька. – Это ведь безумие.
- Возможно, – согласилась Тимка. – Но ведь если не найти противоядия, участь поражённых пандемией городов рано или поздно могла настигнуть семьи самих чумных докторов. Они по любому опасались, но в первую очередь, за жизни своих близких. Ведь как бы далеко те не находились от заражённых мест, одна миллионная доля вероятности была постоянно против них. А это уже что-то.
- А эта чума, – спросил Яська, – откуда она взялась?
Тимка долго молчала.
- Её Бог ниспослал израильтянам, чтобы те могли выстоять в войне с филистимлянами. Так, впрочем, и вышло, но затем людей настигла кара. Проказа перестала служить кому бы то ни было – она принялась пожирать всех подряд, словно в попытке уничтожить всяческую жизнь!
- Лихо, – улыбнулся Колька. – Похлеще современного биологического оружия, которым пугают кого не попадя.
Тимка задумалась.
- Мне тоже так показалось. Мне не понятно другое: зачем Бог так поступил?
- А может это был вовсе и не Бог, – предположил Яська.
- Тогда кто же? – спросил Колька.
- Те, кто наблюдают.
Больше Яська ничего не сказал, он лишь подумал:
«Это и впрямь эксперимент. Они проводят опыты над телами, сознанием и душами людей! Чтобы быть как можно дольше».

21.

Никто так и не решился спросить, кого именно имел в виду Яська под теми, кто наблюдают. Наверное, из-за поселившегося в груди страха. Потому что и без того уже было не по себе – даже сверх меры! Да Яська и сам ни за что на свете не решился бы озвучить ту версию, что поселилась в его голове в связи с последними событиями. Верил ли он сам во Тьму, как в высшее естество? А во что ещё верить, если, как оказалось на деле, Она повсюду? Куда не плюнь, за что не ухватись, о чём ни подумай – на первый план неизменно выползает бездна! От неё, такое ощущение, и впрямь невозможно скрыться. По крайней мере, ему, Яське. Тьма словно и впрямь заинтересовалась его личностью – он был ей зачем-то нужен. А это пугало похлеще всего остального.
Обратный путь проделали молча. Колька правил на корме, изредка стреляя глазами по дальнему берегу. Пару раз он пробормотал, что вроде как видел в осоке Огурцова. Хотя чего ему там делать, на той стороне? Зарабатывать на очередные «люли» от папаши – только и всего. По любому, гад, не всё рассказал, теперь, вот, шпионит в придачу!
Тимка никак не реагировала на Колькину браваду – уткнулась в свою книжку, напрочь отстранившись от реальности.
Яська пару раз пытался заговорить с подружкой, но та только шикала в ответ и отворачивалась, всем своим видом демонстрируя, что Яська ей мешает. Яська всё понял без слов и отстал. Он пробрался на нос лодки и склонился к воде.
По волнам одним с ними курсом скользили беспечные водомерки. Они резко дёргались из стороны в сторону, замирали, словно прислушиваясь к водной стихии, затем снова пускались в путь. Крохотные насекомые чем-то походили на дельфинов, которые катаются на волнах, оставляемых огромными морскими судами, – Яська видел это пару раз по телевизору. Кажется, в программе Жака-Ива Кусто.
Страх сразу же немного подотстал, но лишь на какое-то время. С заросшего берега налетела стая голодных стрекоз и враз изничтожила всех водомерок. Яська пробовал отогнать хищников, однако ничего не вышло. Да и сами водомерки сглупили: бросились кучей от лодки, так что на Яськины телодвижения стрекозы просто не обратили внимания.
Вид смерти вернул всё на круге своя, и Яська вновь загрустил.
На берегу сразу же распрощались.
Колька привязал плоскодонку на прежнем месте, под ивой, после чего заявил, что пойдёт тормошить Огурцова – может проговорится, если поначалу и впрямь недосказал чего. Хотя какой смысл тому врать? Но всё же... Как говорится, «бережёного, бог бережёт»!
Тимка сразу же заметила, что это совсем не то, о чём следует задумываться именно сейчас. Думать нужно о том, как они будут себя вести, оказавшись на той стороне. Ведь там всё будет против них, как уже было в другом мире. На то она и та сторона, чтобы подстерегать незваных гостей подлыми ловушками.
Яська тут же спросил, что именно Тимка имеет в виду под «подлыми ловушками».
Девочка ничего не ответила, а лишь заявила, что займётся этим сама, и тоже ускакала на одной ноге, не спуская взгляда со страниц.
Яська остался совершенно один и побрёл домой.
Бабушка встретила очередными упрёками: мол, сколько не говори, такое ощущение, что и впрямь всё в одно ухо влетает, а из другого вылетает!
Яська поначалу не понял, с чего весь сыр-бор, однако хватило всего лишь одного взгляда на раритетные ходики с крикливой кукушкой, как всё сразу же стало ясно: половина третьего дня! Нехило они поплавали.
Яська машинально соврал, что были на том конце деревни: помогали тёте Зое поливать грядки. Бабушка вроде как поверила, по крайней мере, перестала ворчать, однако как только Яська накинулся на остывший обед, тайное сразу же стало явным – ну не могла тётя Зоя отпустить не накормив, тем более, столь «добропорядочных работничков»!
Яська смутился и молча хлебал борщ, смиренно внимая, что может случиться с мальчиком его возраста, если тот постоянно врёт старшим. Что язык отвалится – это Яська уже слышал от мамы. Что всерьёз никто потом воспринимать не станет – от папы. В школе, на уроках ОБЖ, Семён Семенович Воронков – бывший КМСник по спортивной ходьбе – говаривал, что с лжецом не пойдёт в разведку, а в бане и вовсе спиной не повернётся. С разведкой ещё всё было ясно – хотя, если называть вещи своими именами, так стыдили всяких трусов и предателей. Ну да бог с ними. А вот пример с баней стоял обособленно. К чему он?..
Бабушка подлила масла в огонь. Сказала, что на том