что и «венец творения». Сегодняшний человек нейрологически ничем не отличается от своего неолитического предка. А неолит был не восемнадцать миллионов, а каких-то двадцать тысяч лет назад. За прошедшие после последнего Апокалипсиса миллионолетия, человек не эволюционировал, а деградировал до уровня животного, несмотря на все наши попытки удержать его от скотства. – Плохо, значит, пытались. – Действительно, плохо. Своих проблем хватало. Апокалипсис ударил по всем, уже триста лет из-под земли копают уголь и качают нефть – остатки тогдашней флоры и фауны, в том числе и наших с тобой предков. – Профессор говорил о нейрологической катастрофе. – Повторял зады того, что ему сообщили атланты. Катастрофа была, но «бездействующие» нейроны не бездействуют, как полагает старый дурак, они работают на таких уровнях, которые человеком не осознаются вообще, а атлантом осознаются слабо – после катастрофы. – Что это за уровни? – Это уровни Земли № 2, № 3 и № 4. До катастрофы атлант мог жить на всех четырех уровнях, а человек мог осознавать уровень № 2, обычно называемый загробным миром. – Есть жизнь после смерти? – Смерти нет. Энергетическое поле не может умереть, оно может лишь изменить свои характеристики. - Александрос, откуда ты знаешь содержание моих бесед с профессором? – Я знаком с ним намного дольше, чем ты. – Но у меня сложилось впечатление… - Это потому, что он пожелал, чтобы оно сложилось, хитрит, старая лиса. – А ты не хитришь, Александрос? – Александрос надолго замолчал, глядя ему в лицо, - Тебя принесло сюда волной твоей веры, которая намного лучше тебя знает, кто друг, а кто враг, - наконец сказал он, - Впервые за очень долгое время атланты решили объединиться для спасения Земли. Мы не можем просто отойти в сторону – некуда отходить. Энергия, которую генерируют люди в процессе своего сумасшествия, разнесет всю Земную цепь. Я не хитрю, партнер, нет. Ты один из нас, но ты – новоприбывший. Никто не знает, чего ты хочешь. Никто не знает, - он ухмыльнулся, - Куда идет атлант. И в любом случае, ты не можешь влететь в ситуацию с разбегу. Тебе требуется адаптация. А после этого – добро пожаловать домой, на войну, - он прищурился, - Или убирайся в ад.
Глава 21
- Анатолий Кириллович, - спросил он, - Вы знаете Александроса? – Профессор остро глянул на него из-под очков, - Я ждал этого вопроса. С того самого момента, как понял, куда вы исчезли. – Он снял и начал протирать очки, - Нет, Саша, я не знаю его. Я знал человека с таким именем, впрочем, тогда он еще отзывался на Александра, но ваш приятель – не тот человек. Это совершенно другое существо, о намерениях которого я никак не осведомлен. – Оставим казуистику. Вы были с ним знакомы раньше? – Да. – Он был одним из трех атлантов, которые ушли? – Нет. Он служил здесь, на острове. – Морпехом? – Нет, не морпехом. Он был офицером ГРУ. – Вот как? – Да, так. – Профессор нервно нацепил очки на нос, - Вот вы уже подозревать меня начали, допрос затеяли, думаете, что я вас опутываю какой-то паутиной, а ведь это его специальность – паутиной опутывать, не моя. – Профессор горько усмехнулся, - Вы знаете, сколько ему лет? – Лет сорок? – Ему семьдесят восемь лет. Это очень старый, очень опытный волк. Он, конечно, не упоминал об этом? – О том, что он волк? – О том, что вы – мальчишка по сравнению с ним. Он был на четырех войнах и ото всюду ушел только с малость поцарапанной шкурой. Мне страшно подумать, что он из себя представляет на сегодняшний день. – Почему вы раньше не сказали? – Боялся. Он же чудовище, узнает – глотку перережет или чего похуже. Я пытался как-то насторожить вас, вызвать критицизм по отношению к нему, да что уж теперь… - профессор безнадежно махнул рукой. – Как он приобрел свои способности? – Он их всегда имел. Так же, как и вы, впрочем. Но у него было больше возможностей выявить их на практике. А когда он их выявил, то исхлопотал себе назначение на остров, чтобы разнюхать все изнутри и прикинуть на себя наши методы. И прикинул с большим успехом. – Вы это заметили? – Заметили. И предложили участвовать в экспериментах системно. Но он только смеялся над нами и говорил, что у него нет никаких способностей. А по ночам летал над островом, на фоне луны, Бэтмен, оптать. – Профессор высморкался в огромный носовой платок, - Но все-таки он не был здесь самым главным. Полагаю, до руководства дошли какие-то слухи и на него начали давить. Тогда он просто покинул остров. – Исчез? – Зачем же? Заурядно отправился куда-то по новому назначению, унося в голове и наши наработки и секрет атлантского гриба – память у него была феноменальная. – Нельзя обвинять его в том, что он оставил в персональном пользовании собственные силы, которые вы хотели отобрать в пользу государства. – Никто и не обвиняет. Я только пытаюсь объяснить вас, с кем вы имеете дело. При всем вашем атлантстве, вы, в сущности, университетский интеллигент. А он – жестокий и бескомпромиссный вояка, одному черту известно, чем он стал в качестве атланта. – Тем же, что и я, Анатолий Кириллович. У нас общая родовая память, общее понимание сегодняшней ситуации. То, что он нашел нужным сообщить мне, это почти то же самое, что я сообщил вам – излишне импульсивно, еще раз простите. – Да что там «простите»! – Профессор зверски дернул себя за бороду, - Вы решили показать людишками их место, так что ли? – Я еще ничего не решил. – О, господи! За вас решат. Вы что же, думаете, что наш центр был единственным на планете? И что атланту непременно нужна повивальная банка? Или что они начали рождаться только в последние полвека? Да они никогда и не покидали этот мир! Римляне выбили этрусков и друидов, борясь с атлантским злом. Христиане уничтожали их осины гнезда, центры восстановления в Александрии, в Лангедоке, в Асконе, в Рюгене, в Киеве, в Мехико и, черт возьми, на этом острове. Святейшая Инквизиция была создана для того, чтобы бороться с ними. Но они все равно есть! И я думаю, что большинство пертурбаций в мире – это атлантские войны! – Неправильно думаете, если не лжете! – выкрикнул он и профессор испуганно затих в своем кресле, - Вам всегда нужно объявить кого-то нелюдем, чтобы рвать его плоть и пить его кровь, вы бесчестны, вы не способны сражаться с достоинством. Вам всегда нужен Сатана, чтобы возвеличить вашего придуманного Бога. Но вы забыли, что от гнева Сатаны, создавшего этот мир, вас спасли именно атланты. Вы идиотически полагаете, что ваше сумасбродство будет длиться до бесконечности, хотя, время от времени и пугаете себя, для кайфа, видениями Апокалипсиса, будучи не менее идиотически уверены, что уж потом-то все будет хорошо. Ничего не будет хорошо. Ваша история заканчивается. Атланты стояли у ее истоков, атланты будут стоят у ее могилы. – Кто-нибудь похоронит и атлантов, - хмуро заметил профессор. – Очень может быть. Но атланты умрут с лицом, поднятым к небу, а вы – мордой в грязи. – Но пока мы с вами еще не разделились на тех, кто носом к небу, - профессор почесал кадык, - И тех, кто мордой в грязи, давайте-ка попьем чаю, кушать сильно хочется.
Глава 22
- Когда, обнаружив в подвале фляжку и стакан, я понял, что вас нет на острове, то сразу сообразил, что вы отправились к вашему другу, - говорил профессор. Они сидели на берегу моря, странное, наверное, это было зрелище – двое мужчин за столом с чайным прибором, посреди пустынного пляжа, кричат чайки, ветер рвет белую скатерть. - Как вы могли это знать? – В прошлом были прецеденты, - ответил профессор, - Не такие удачные. Скажите, а почему Александрос доставил вас назад на катере? – У меня не было уверенности, что я смогу повторить этот фокус. Да и хотелось прокатиться. – Когда я наблюдаю за вами, - задумчиво сказал профессор, - В моем сознании всплывает слово «гениальность». Того, на что у других уходили годы, вы достигли за несколько коротких часов и в более отчетливой форме. Или, может быть, это кто-то пришпорил время? – Когда я оцениваю эти несколько коротких часов, - так же задумчиво ответил он, - В моем сознании всплывает слово «деградация». - В связи с изменением человечества. – Широко берете. – А я теперь и не умею брать узко, - он развел руками, - Вам не приходило в голову, что вопреки расхожему мнению, нейрологический потенциал человека не увеличивался, а снижался со времен исторически достоверных? – А как же полет на Луну? – От падения Трои до полета на Луну происходило механическое накопление суммы технологий. Нынешняя цивилизация – это ком из бронзовых топоров, компьютеров, кофемолок и унитазов, намотавшийся вокруг нервной системы человека, которая отнюдь не повысилась от этого в качестве. – Знаете, Саша, я сам мастак по части забубенных выражений. Но вы – чемпион. – Наверное, то же самое говорили и Платону. – Ого! – Платон был гениальным математиком, гениальным музыкантом и гениальным педагогом. Вы можете вспомнить что-нибудь подобное из современной истории? Со всеми ее Бэконами, Моцартами, Эйнштейнами и братьями Райт? – К чему вы ведете? К тому, что специализация убивает? Так это и без вас известно. – Я веду к тому, что если человек мог быть эмпирически гениален в двух, четырех, пяти областях деятельности, почему он, чисто платонически, не может быть гениален сразу во всех? – Ну, разве что платонически. – Что такое гениальность? – Это совершенство в какой-то области человеческого проявления. – Вот. Проявления. Ко мне могут приходить видения, более величественные и прекрасные, чем все творения Праксителя, Да Винчи и Родена вместе взятые. Но Пракситель, Да Винчи и Роден владеют аппаратом проявления, а я – нет. Они – творцы, а я – пустопорожний мечтатель. – Совершенно верно. – Если какой-нибудь физик создаст теорию левитации, он будет творцом? – Он будет гением. – Но я могу делать то, что он описывает. – Другие тоже научатся, если будет теория. – Теория относительности – есть. Разве другие научились искривлять пространство? А я умею это и многое другое – телепортация, телекинез, телепатия – все, что угодно, я эмпирически гениален во всех областях человеческого проявления. – Чего вы хотите? Чтобы я пал на колени и заклал агнца вам в жертву? – Я хочу, чтобы вы отказались от предвзятых мнений. Нет научных оснований, таксономически выделять атлантов в отдельный вид. Нет различий в морфологии коры мозга атланта и человека. Атланты не научились ничему, чего не умеет человек. Атланты ОТКАЗАЛИСЬ делать то, что умеет человек. – Что, черт возьми?! – Использовать посредничество второй сигнальной системы для изменения внутренней и внешней среды. Они делают это напрямую и более эффективно. – Вы не нейролог, Саша. – Верно. Я телепат. И беру терминологический аппарат непосредственно из банка вашей памяти. – Только не выгребите всю мою наличность. У меня там, знаете ли, много чего… - Не волнуйтесь. Ко мне приходит только то, что мне нужно, как железные стружки к магниту и без всякого шмона по ящикам. – Как можно целеполагать без использования второсигнальной системы? – Легко, просто и эффективно. У кобры почти нет мозга. Кобра не умеет говорить. Но когда ей хочется кушать, она просто смотрит на лягушку и лягушка сама ползет ей в рот. У кильки еще меньше мозга, чем у кобры. Но взаимодействие в стае килек, насчитывающей несколько сотен тысяч
