Остров Рака

Салтыков-Щедрин – сатиру, а Иисус Христос – притчу. Персонально же, де Сад был весьма благовоспитанным и очень добродушным человеком, как свидетельствуют современники. И за всю свою долгую жизнь он мухи не обидел. Но постоянно боролся за справедливость. За что и сидел постоянно в тюрьме при всех режимах, бедолага. А вот Иисус Христос не написал ни строчки и не произнес ни единой проповеди, призывающей к насилию. Но кошмарные злодеяния веками творились во имя Его и Его человеколюбивых идей. Так кто – садист? – Христос – это идея, Анатолий Кириллович. – Христос – это идея, Александр Васильевич. А человек, зафиксированный на идее – это мономаниак. А маниакальность имеет противоположный полюс – депрессию. Человек, маниакально зафиксированный на идее добра, в состоянии депрессии превратится в исчадие зла. Вот вам и разгадка загадки Христа, господин филолог. – Да вы анархист и безбожник, Анатолий Кириллович. – А почему, вы думаете, я сижу здесь и наставляю демона в прикладной психологии? – Это я-то – демон? – Вы – демон, Саша. По сравнению с вами, все эти опереточные Мефистофели, Астарты и Воланды с их салонными играми – просто клоуны. Но вы не избавлены от проклятия человечности. Вы не прилетали с другой планеты. Вы родились здесь, от человеческой матери. А это значит, что вы будете качаться между позицией демона и позицией человека, пока эта раскачка не разнесет вашу психику на куски. Это тот же деструктивный процесс, который происходит с бессознательными гибридами, но только на другом уровне мощности. Я думаю, что именно по этой причине погиб Федор. И я, наблюдая в вас ту же опасную тенденцию, иначе я бы не затеял этот разговор. – Что я должен делать? – Занять позицию над полюсами, позицию Наблюдателя. Если я что-то понимаю в атлантах, то это – позиция атланта. Атланту нет дела ни до людей, ни до атлантов. Он стоит на позиции Себя Самого, это единственное место, где он в безопасности. Возможно, атланты не хотят или не могут вас этому научить. Возможно, по той же причине, по которой Зевса воспитала коза, Ромула и Рема – волчица, а Геракла – получеловек, полуживотное, кентавр. Возможно, нужен взгляд со стороны, взгляд животного чтобы атлант мог оценить как свою животность, так и свою сверхчеловечность, чтобы встать над ними обеими. Я, животное – воспитатель титанов. Я делал это всю жизнь, теперь я делаю это для вас.

Глава 24
На следующее утро, когда он, совершив по рекомендации профессора пробежку, а потом уже без всяких рекомендаций резвился, подобно дельфину в ледяных, зеленых волнах, в бухту вошел катер Александроса.
Он рванулся вплавь ему наперерез, затем выскочил из воды, пробежал по ее поверхности и на полном ходу впрыгнул на палубу катера.
- Очень впечатляет, - усмехнулся Александрос, - Особенно с этим развевающимся по ветру болтом. Прокатимся? – Прокатимся. – Тогда спустись вниз и найди там что-нибудь одеться, а то причиндал отмерзнет.
- Я вижу, ты уже в форме, - говори Александрос, направляя судно по большой дуге вокруг острова, - И это хорошо. Потому, что сегодня – общий сбор. Я специально прибыл пораньше, чтобы ввести тебя в курс дела. – Где этот сбор? – Не знаю. Но мы туда попадем, можешь не сомневаться. – Кто будет  присутствовать? – Тысяча четыреста сорок атлантов, включая тебя. – Неужели нас так мало? – На самом деле, намного больше. Указанное число, это те, кто оказал честь сообществу, приняв приглашение, объединится, и кому сообщество оказало честь своим приглашением. – Но с кого-то все начиналось? – С четверых основателей. Их имена: Таргит, Кир, Артур и Ариан, царь. – Кто выбрал его на царство? – Триста шестьдесят первоначальных. – Когда это произошло? – Шесть солнечных месяцев тому назад. С тех пор ни у кого не хватило духу оспорить его право. У меня также. Когда ты его увидишь, ты поймешь, почему. – Есть ли при нем какой-то совещательный орган? – Общее собрание является таким органом. Решения принимаются большинством голосов. Один человек – один голос. Те, кто остаются в меньшинстве, могут изменить свое мнение и присоединиться к большинству. Или убираться вон. Потому. Что они больше не имеют права находиться в собрании. – Такие прецеденты были? – Были. – И куда же ушли те, кто ушел? – А кому какое до них дело? – Что будет обсуждаться на нынешнем собрании? – Стратегия выживания. – Когда оно начнется? – В семнадцать часов, по твоим часам. А до того мы будем разговаривать, веселиться и развлекать друг друга, если ты не против. Я так понимаю, что ты еще не завтракал?
Они провели большую часть дня, сидя в каюте, попивая хиосское вино, смеясь и рассказывая анекдоты, пока катер покачивался на волнах, заякоренный в защищенной от ветра бухте острова. – Александрос, - наконец сказал он, глянув на часы. – Уже без пятнадцати пять. – Да, - кивнул тот, - Пора причаливать. – Нам еще надо добраться до места. – Мы уже на месте, - ответил Александрос.
Они выбрались на палубу, и у него захватило дух от величия открывшегося зрелища.
Катер стоял на гладкой, зеленой воде бухты, окруженной гигантскими, уходящими в зеленоватое небо, черно-зелеными скалами. Впереди, за полоской пляжа, усыпанного черной галькой, был виден портал в скале, ограниченный двумя мощными, темно-фиолетовыми колоннами. От берега в бухту выдавался причал - вытянутый в зеленой воде параллелепипед сплошного черного камня. Не было видно ни судна, ни единой живой души, в полной тишине из портала на темную гальку падал сноп розового света. – Всегда так, - заметил Александрос, направляя катер к причалу, - Никогда ни с кем не встречаешься. – Где находится это место? – ошеломленно спросил он. – Понятия не имею, - ответил Александрос, - ты просто оказываешься здесь, вот и все.
Они сошли на берег и здесь, у входа, Александрос остановился. – Ты никому ничего не должен, - сказал он, положив руку ему на плечо. – Ты имеешь право на все. Но, воспользовавшись своим правом, ты принимаешь и его последствия. Теперь пошли.
Пройдя через портал, они оказались в узком и очень высоком зале, дальний конец которого занимала огромная мраморная фигура золотоволосого человека с черными крыльями за спиной и девичьей грудью, нисходящего сверху. Правая его нога опиралась на земной шар, левая ступала на голову крокодила, свернувшееся кольцом тело которого служило постаментом для земного шара. В его левой, опущенной руке был рог изобилия, из которого рекой проливались на Землю плоды, драгоценности, животные и женщины. В правой, высоко поднятой, он держал пылающий факел, освещавший зал ярким, розовым светом.
- Что это значит, - спросил он. – Я могу только догадываться, - ответил Александрос.
Они обошли постамент и задержались на несколько ударов сердца перед аркой, за которой раздавался сдержанный гул голосов. – Ты – атлант, - с нажимом сказал Александрос, - Ты везде – у себя дома.
Пройдя через арку, они оказались наверху белого амфитеатра. Мраморные скамьи плавно спускались вниз, к квадратному возвышению из красного гранита. Открытая часть амфитеатра была обращена к полукруглой стене из розового камня, сверху до низу перечеркнутой серебряным изображение сдвоенных молний. В основании стены подковообразно располагалась колоннада из синих и белых колонн, за которыми виднелись арочные проходы. Амфитеатр был увенчан мраморным куполом, в центре которого, заливая все пространство ярким светом, сиял розовый шар.
На скамьях не густо сидели люди, по разному одетые и самой разнообразной национальной и расовой внешности, очень немногие образовывали группы из двух или трех человек.
Александрос подтолкнул его плечом, они спустились по мраморной лестнице и сели на полупустую скамью.
Атланты продолжали прибывать, они спускались сверху или поднимались снизу, появляясь из проходов в колоннаде, они не смотрели по сторонам и не производили впечатление дружелюбно настроенных людей, они не торопились, хотя время было уже очень близко к назначенному часу. Но когда раздался удар гонга, возвещавший начало собрания, в зал не вошел больше никто. Как только замер его последний отзвук, воздух над гранитным возвышением задрожал и из пустоты возник человек. Он стоял перед атлантами, выпрямившись во весь рост, никаких стульев или кресел для него предусмотрено не было. Не голове его тускло блестел венец из серого железа и глаза его были цвета железа. Из-под венца падали на плечи остроконечные пряди черно-белых волос, короткая борода обрамляла мраморно-белое лицо. На вид ему было лет пятьдесят пять. Он был высок, строен и широкоплеч, одет в простую белую рубаху, черные брюки и черные сапоги. Он поднял руку в приветствии, и атланты встали, как один человек, повторив жест – это был царь, ему невозможно было не повиноваться.
- Сегодня мы должны принять решение, - сказал Ариан низким и звучным голосом, - Медлить больше нельзя. Уровень негативной энергии грозит достичь критической отметки. Мы должны вырвать власть у торговцев, продающих тело, душу и жизнь людей, производящих страдание ради страдания. Неминуемо прольется большая кровь. Потому, что миллионы слепых рабов станут защищать своих господ и свое ярмо. Сто человек сдыхают с голоду ради изготовления игрушки в виде кучки пластикового дерьма на другом конце света. Так пусть они умрут все. Пусть они исчезнут с лица Земли вместе с дерьмом, которое изготавливают из их крови и вместе с изготовителями. У них был шанс – они его упустили. Все. Теперь говорите.
- Я скажу! – В центре амфитеатра поднялся массивный, седовласый мужчина в вышитой рубашке и техасской шляпе. – Хотим мы того или не хотим, - он обвел жестким взглядом собравшихся, - Но человечество – это «золотой миллиард» человечества. Он по уши в крови и грязи, не спорю. Но его можно отмыть, с ним можно работать. А что вы слепите из миллиарда китайцев? Из спидоносной черной Африки? Из жидов, которые придумали пластиковое дерьмо во всем мире? Из славянских рабов, которых сколько ни тычь мордой в грязь, им все мало? – В воздухе змеей просвистел черный ремень с латунной бляхой и сбил с оратора шляпу. – Заткнись, тварь! – Александрос, сжимая кулаки, вскочил на ноги и взревел так, что у сидевшего рядом с ним тезки заложило уши. – Это ты, Америка, грабишь весь мир! Это вы-то подонки всего человечества и ваши прихвостни из Евросоюза – «золотой миллиард»? Да вас первых надо утопить в океане, вместе с вашим вонючим островом! – Я…, - американец, побагровев, поднял шляпу. – Ты, сука! Я заявляю всем и тебе Ариан, - Александрос обвел взглядом амфитеатр, - Что буду сражаться за Россию, даже если придется продать душу дьяволу. А первым я удавлю этого мудака в клоунской шляпе! – И перепрыгивая через скамьи, он рванулся к американцу. – Стоять! – Голос Ариана ударил, как колокол, - Стоять или убирайтесь оба! – И Александрос остановился. А затем медленно, тяжело дыша, вернулся на место. Через несколько мгновений тишины со скамьи поднялся высокий, очень белокожий и длинноволосый китаец. – Вот почему, - сказал он, - Вы никогда не были и уже не будете «золотым миллиардом», - он обращался исключительно к Александросу, полностью игнорируя американца, - Срединная Империя имела свою письменность и законы, когда ваши предки еще не вышли из лесов.