медальона на нём не было. Нигде не заметил?
Илья помотал головой, и я использовал ЗРЕНИЕ. Медальона, впрочем, так и не нашёл, но обнаружил совсем другое: под кучей трупов лежал разорванный браслет перехода. Почти такой же, как у меня. Отбросив тела, я поднял цепочку и осмотрел её: испорчена и восстановлению не подлежит.
- У него был браслет, - отметил Илья очевидное, - и он застрял здесь, так же, как и мы. Долбаная ловушка!
- Он был один.
- Не факт. Может в соседних переходах висит ещё десяток!
- Прекрати истерику! – я отшвырнул испорченный браслет, - пошли.
Некоторое время мы не разговаривали. Да и что было обсуждать?
Этот тоннель выглядел ухоженным. Кое-где даже работали древние светильники и глухо гудело в стенах, нагнетая свежий воздух. Никаких ужасов, просто старое сооружение, которое обслуживали надёжные машины. Впрочем, путешествовали мы не очень долго: дорогу преградили белые ворота из какого-то гладкого материала, напоминающего полированную древесину.
Илья пару раз стукнул кулаком по белой плоскости и прислушался к глухому звуку.
- Толстые, - отметил он, - думаю, где-то должен быть…О, чёрт!
Я, молча, отступил на несколько шагов и разбежавшись, прыгнул вперёд. Главное, в тот момент, когда ты группируешься перед ударом, пустить по коже слабый ток, точно это незримый плотный щит. Треснуло – громыхнуло. В лицо полыхнуло раскалённым воздухом и в ослепительной вспышке, я выкатился в круглый зал. Почти копия посещённого прежде, за некоторыми исключениями. Нет ни клеток, ни гробов, а вверх поднимается металлическая винтовая лестница.
Я медленно встал на ноги и оглянулся: из дымящейся дыры торчала ошеломлённая физиономия Ильи. Он медленно залез внутрь и покрутил пальцем у виска.
- Ненавижу, когда ты так делаешь! Надо было просто нажать плитку, слева от ворот. Думаю, они должны были открыться. Вот ведь идиотская привычка: ломать, крушить, бить, а потом разбираться!
- Можешь продолжать, - поддержал я его и начал подниматься по шатким ступеням, - Галя иногда жалуется мне, насколько ты – жуткий зануда и в постели всегда действуешь очень предсказуемо.
- Эй! – обиженно завопил он, - мне она такого никогда не говорила.
- Бережёт твои чувства, - я уставился на массивную коробку, украшающую круглый люк, - ну иди сюда, эстет и интеллектуал. Похоже этот замок дожидается именно тебя. Слушай, как он шепчет: «Илья, возьми меня! Используй меня и откроюсь тебе!»
- Знаешь, что он шепчет на самом деле? – спросил кот, после того, как некоторое время ощупывал и осматривал коробку, - да нет, не шепчет – кричит. «Ломай меня, ломай меня полностью!» Потому как это – какая-то электронная система защиты.
- Ну в общем, ты сам это сказал, - констатировал я и оторвал замок, - что за…
В моей голове зажужжало, словно какое-то огромное насекомое избрало меня осью своего вращения. Звук некоторое время нарастал, а потом быстро стих, точно невидимая жужжалка унеслась прочь. Я помотал головой и вопросительно посмотрел на Илью. Вид у льва был слегка обалделый. В ответ на мой незаданный вопрос, он заслонился пятернёй.
- Не знаю, - отрезал он, - даже не спрашивай. Скажи спасибо, ведь могло и бабахнуть!
- Спасибо, - вежливо поблагодарил я и открыл люк, - хм, похоже ты, опять, был прав. Ничего хорошего.
Ничего хорошего – это тот же купол, только в целости и сохранности. Посреди стояла какая-то полупрозрачная штуковина цилиндрической формы, наполненная пузырящимся туманом. От этого агрегата ответвлялось множество гибких шлангов, соединённых с продолговатыми коробками, стоящими вдоль стен. Знакомые ящички. Сколько их? Ровно пятьдесят.
Я подошёл к одному гробику, лелея слабую надежду, что внутри окажется, ну скажем, Дед Мороз. Или, красотка с картины. Второе разочарование за этот день. Тщетная надежда: сквозь сизое стекло на меня глядела мёртвыми глазами знакомая лысая харя. Вот и ещё один бесполезный факт: все холодные оказались на одно лицо.
- Что-то изменилось, - Илья положил руку на моё плечо, - смотри.
Жидкость в колбе начала активно бурлить и стрелять разноцветными искрами, скользящими по стенкам сосуда. Одновременно я ощутил внезапное повышение температуры, словно рядом со мной вспыхнул невидимый костёр. Засвистело и послышались резкие хлопки. Пока я ничего не понимал, но предчувствие было самое скверное.
- Мать твою! – выдохнул Илья, - а дело то – дрянь…
Крышка ближайшего ящика выпустила струю сизого дыма, через образовавшуюся щель и поползла в сторону. Похоже, мы своим вторжением, пробудили полсотни голодных упырей, готовых истреблять всё живое на своём пути. Если они сейчас набросятся на нас – не останется ни рожек, ни ножек. Я подал знак и мы, чуть ли не бегом, спустились в открытый люк.
- Сделай, что-нибудь! – рявкнул Илья, - пока они не начали прыгать нам на головы!
Я оторвал кусок перилл от лестницы, где мы стояли и захлопнул крышку люка. Остатки крепежа для электронного замка напоминали петли для засова. Так я их и использовал, сунув в них кусок железяки, после чего завязал её на узел. Мощный удар, с противоположной стороны, возвестил о том, насколько пробудившиеся готовы к диалогу. Или к обеду. Должно быть им очень хотелось кушать.
- Только не заводи старую пластинку, - бормотал я, спускаясь по ступеням, - мол, я же предупреждал. Да – это было глупо, непродуманно и чёрт возьми, опасно. Но теперь мы точно знаем, какая хрень находится в малых куполах.
- И по-прежнему, не знаем содержимое большого, - Илья не стал бередить мои раны, напоминая, кто у нас самый умный, - здесь тоже нет прохода в его сторону.
Лестницу мы опрокинули, вырвав основание из крепежа. Пусть, сукины дети, падают вниз, когда выломают люк. Может быть хоть кто-нибудь убьётся или покалечится. Дыра в воротах оказалась очень велика (Илья выразительно косился в мою сторону), и пришлось оторвать кусок стенного покрытия, кое-как законопатив отверстие. Понятно, холодных это надолго не удержит, но хоть что-то…
- Пойдём через разрушенный купол – скомандовал я, - так будет быстрее
Так, действительно, получилось намного проще. Правда, Илья опять начал ворчать. Он, вроде бы, никого конкретно не имел в виду, рассуждая о превратностях судьбы, о неудачах и о тупых здоровенных придурках, привыкших больше полагаться на инстинкты хищника, а не на разум. В общем, ни слова, про меня.
- Как обычно, - угрюмо бормотал кот, - когда кажется, будто хуже уже быть не может, всё становится намного хуже.
- Куда уже хуже? – спросил я, потягиваясь в солнечных лучах, - и так уже полная задница…
В голове зажужжало, словно давешняя муха, соскучившись, решила вернуться из неведомых стран. Чёртов звон всё усиливался, пока не превратился в тревожный набат. Ну ничего же опасного вокруг не было, кроме распроклятых куполов! Только эти полушария, битком набитые спящими тварями, дворцы, поодаль и ослепительный круг портала …Какого?!
- Ух ты! – только и сказал Илья,- а ты говорил…
Три десятка охотников, в полном боевом облачении, с треспами наизготовку выстроились плотным каре и портал, с хлопком, закрылся. Безумная муха, в моей голове, тут же утихла, видимо испугалась.
Чёртовы охотники, всё-таки, нашли меня. Невзирая ни на что, нашли…
Видимо что-то такое было написано на моём лице.
- М-да, - пробормотал Илья, - а ты, всё-таки, изменился.
- Двести дней в клетке изменят кого угодно. Уходим.
И мы ушли.
Наши сны прерывисты. Ясная картинка какого-нибудь события внезапно обрывается чёрной бездной, где нет ничего: ни образов, ни запахов, ни звуков. Это страшно и подобно смерти. Быть может именно так она и приходит к нам: яркий солнечный день, бурление сил и вечность впереди. А потом, внезапный обрыв и мрак.
У львов нет загробного мира, о котором бредят людишки. Какой может быть рай или ад у того, кто обязан жить вечно? Придумавший оружие, способное убить льва, должен быть проклят вовеки. И трижды проклят, если это был один из нас.
Но эта маленькая смерть когда-нибудь закончится. В тёмное безвременье проникнут лучи солнца и развеют вековечную тьму. И лев, лежащий без движения, погружённый в свой сон, внезапно увидит небольшую веранду, защищённую от ослепительных лучей светила продолговатым козырьком, напоминающим вздыбленную волну. По краю веранды идёт изящная плетёная ограда, на которой бессильно повис ползучий кустарник. Его густая листва превращает яркий свет в нежное изумрудное сияние. Купаясь в зелёном сумраке, вольготно расположились деревянные кресла из тонких планок и маленькие круглые столики. Несколько крошечных фонтанчиков издают едва слышное журчание.
Сквозь висячую поросль можно рассмотреть монументальный фонтан с тремя львами посреди огромной площади. С этого ракурса становится понятно, что исполинские фигуры защищают дворец, у подножия которого притаилась небольшая уютная веранда.
Три кресла сдвинуты к самому большому из столиков, на каменной плите которого лежит закрытая книга. Страницы в ней заложены странным кинжалом. Рукоять у оружия напоминает чёрную трубку, а лезвие похоже на древесный лист из удивительного материала. Временами оно блестит, как металл, а порой, под лучами солнца, прозрачно, словно стекло. Книга заложена треспом.
ЗАРА.
- У нас - гости, - сказал Илья и потянулся к рукояти треспа. Пришлось стукнуть его по пальцам: не искать же мне потом заложенное место.
Галя, как-то по-особенному, щёлкнула пальцами и четверо её питомцев, со всех ног, бросились ко входу во дворец. Подумать только, пару десятков дней назад это были обычные бестолковые человеческие детёныши: два мальчика и две девочки! А теперь их словно подменили. Правда, кошка, помимо дрессуры, колдует в их энергетике.
- Странно, почему их так долго не было, - проворчал я, - могли бы и пораньше заглянуть на огонёк.
Восемь охотников направлялись прямиком к нам, а ещё полтора десятка, с боевыми треспами наготове, образовали широкий полукруг, в фокусе которого находились мы. Значит, остальные притаились с противоположной стороны дворца. А мы не станем убегать: тридцать охотников – сущий пустяк.
В том, который возглавлял делегацию, легко можно было определить начальника: особый взгляд, каменная физиономия и красный шеврон на правом рукаве. Удивительно; с нами, судя по всему, собирались вести переговоры: ладони лежат на рукоятях оружия, но извлекать его из ножен никто, пока, не собирается. Но как же они все на нас смотрят! Ласково и нежно…
Наши гости остановились в паре шагов от входа. Мы молча смотрели на них, они – на нас. Галя, которую, всё это время, душил смех, не удержалась и широко зевнула в лицо главному. Тот никак на это не отреагировал, но из группы донеслось гневное:
- Людоеды!
С какой это было сказано экспрессией! А с какой ненавистью! Да и голос оказался весьма примечательным: женским, с приятной хрипотцой. Хм, а я и не знал, что охотники бывают и женского пола. Я внимательно осмотрел говорившую. Оценить фигуру в мешковатом комбинезоне было затруднительно, но лицо мне понравилось – симпатичное, с курносым носиком, пухлыми губками и слегка раскосыми, тёмными глазами. Короткие чёрные волосы торчали из-под шлема так, словно их хозяйка никогда не слышала про расчёску.
- Мы тоже
Мне рыдать хотелось!