когда в христианстве особенно расцветает монашест-во?
Богдан задумался.
- Ну, после того, как за принадлежность к христианству перестали уби-вать? – предположил он.
- Правильно, - кивнул папа. – После того, как император Константин Ве-ликий начал процесс превращения христианства в государственную религию Римской Империи. Ну, то есть, упоминание о монашествующих есть и в докон-стантиновскую эпоху, но расцветает монашество как раз тогда, когда христиан-ство становится не гонимым, а господствующим.
- А почему так? – спросил Богдан.
- Видишь ли, когда за христианство убивали, то христиан было не очень много, но все они были людьми исключительной веры – ведь только такой че-ловек согласится за свою веру умереть. А когда за христианство перестали уби-вать, тогда в Церковь хлынули все те, кто симпатизировал христианству и рань-ше, но – так, на расстоянии, без готовности к мученичеству. Как ты понимаешь, количество христиан очень, очень возросло, но качество христианской жизни упало. И поэтому люди стали уходить в монастыри для того, чтобы там жить настоящим, неразбавленным христианством...
- Вот видишь! – перебил Богдан папу.
- Да, но заметь – они оставляли не просто мир, они оставляли мир, кото-рый уже согласился быть христианским! Как раз во времена гонений они и не убегали! А после Константина – да, уходили. Они уходили, но знали – там, в миру, остаются священники, которые расскажут людям о Христе во время цер-ковной проповеди. В миру остаются учителя, которые научат Евангелию своих учеников. В миру остаются матери и отцы, которые расскажут о христианстве своим детям. Но, сынок – разве сейчас учителя в школах рассказывают на уро-ках о Христе?
- Нет, - ответил Богдан.
- А много ли твоих одноклассников бывают в Храме и имеют возможность послушать проповедь священника?
- Почти никто не бывает, - ответил Богдан.
- А у многих ли твоих одноклассников верующие родители, которые спо-собны передать свою веру своим детям? – спросил папа.
- Почти ни у кого, - ответил Богдан.
- Почти ни у кого, - кивнул папа. – Тогда скажи, сынок, а кто расскажет твоим друзьям о Христе, когда ты удерешь от трудностей в деревню?
Богдан молчал.
- Сейчас мир отвернулся от Христа, - сказал папа. – Ну, то есть люди, ищущие Бога, не перевелись и сейчас, но большинство интересуется не Богом, а деньгами, житейским успехом, и так далее. Но именно поэтому мы не должны покидать города – я в этом убежден! Как говорил митрополит Антоний Сурож-ский, христианин обязан оставаться светом Христовым там, куда Бог его помес-тил, а не бежать туда, где светло и без него! Здесь, в городах, мы должны оста-ваться христианами, для того, чтобы остальные знали – христианская жизнь не умерла, она возможна и сегодня. Мы здесь – в Днепропетровске и в Москве, в Нью-Йорке и в Амстердаме, в Дели и в Пекине - должны быть воинами Христо-выми. Мы здесь, в городах, должны быть выразителями Божьего милосердия, Божьего мужества, Божьей любви, Божьей верности. Более того, я просто уверен – люди, ненавидящие Церковь, будут просто счастливы, если мы сейчас все возьмем, да разбежимся по деревням и лесочкам. Ведь в этом случае мы им, именно им, оставим города и целые страны!
- Пап, а разве у нас есть силы для того, чтобы повернуть мир опять ко Христу? – спросил тихо Богдан.
- Я не знаю, - ответил папа. – Но даже если и нет – что с того? У нас есть слово о Христе и личный пример – христианская жизнь, которой мы живем. И еще у нас есть молитва! Если с помощью всего этого за всю свою жизнь ты су-меешь обратить ко Христу всего одного человека - это будет очень, очень мно-го! Ведь это будет целая человеческая жизнь, спасенная для вечности!
Конец.
