в лапах страха

что этого желал кто-то ещё, запертый внутри её подсознания.
«Такое ощущение, всё происходящее и впрямь запрограммировано, а всякая случайность остаётся относительной».
Глеб молча смотрел на ссутулившуюся дочь, потом тихо спросил:
- Какой жук? Ты про что, вообще?
- Про то! – Светка топнула ногой, чувствуя, как угасшее в душе пламя разгорается с новой силой. – Одно дело, когда ребёнок просто играет и совсем другое, когда ему какая-то тварь что-то нашёптывать начинает – это уже перебор! Вам самим не страшно?.. – Девочка выдохнула и одёрнула капюшон, словно тот был всему виной.
- У тебя температуры случаем нет?.. – Глеб протянул руку к перекошенному личику дочери, но тут же отдёрнулся всем телом назад – он словно наткнулся на силовой барьер. Флюиды ненависти обжигали сознание. Глеб чувствовал реальную боль, хоть и не мог взять в толк, следствием чего та является.
Светка тяжело дышала.
- Ты прекрасно понимаешь, отчего он такой, – Марина обошла машину, принялась извлекать спящего Юрку из детского кресла. – Но я обязательно напомню об этом. Если у тебя такая плохая память.
Светка потупила взор.
- Сегодня вечером у тебя появится отличная возможность насладиться обществом столь ненавистного тебе брата, а заодно, подумать о собственном поведении, – Марина извлекла пускающего пузыри Юрку из машины и злобно хлопнула дверцей. – Заодно, может, разберёшься, откуда в его голове столько всего мерзкого и копошащегося.
Светка, ничего не понимая, уставилась на Марину.
- Постарайся не забыть забрать брата из садика после уроков.
- Нет! – Светка отрицательно мотала головой, пятилась, спотыкаясь об валяющийся под ногами мусор.
- Что значит, нет? – Марина старательно пыталась укрыть крутящегося под ногами сына от порывов зябкого ветра.
- Ну, мамочка, хватит уже! – старательно извивалось нечто, застёгнутое на все застёжки и увязанное на несчётное число помпончиков да шнурочков.
- Не вертись!
- Я не буду с ним сидеть! – выпалила пришедшая в себя Светка. – Вы что, смерти моей хотите?!
- Думай, что говоришь, – перебила Марина дочь; она оценила проделанную над Юркой работу и, кажется, осталась довольна.
Малыш с трудом передвигался и шагал, словно Нейл Армстронг по Луне.
- Мамочка, я не хочу с ней оставаться! – пищал укутанный Юрка, пытаясь по-взрослому топнуть ножкой; мамочка как всегда предупредила конфуз и спасла от падения в лужу.
- Тебя забыли спросить. Да стой же, не вертись!
- Но она обзываться будет!
- Пускай только попробует. Схлопочет потом от меня. И чтобы порядок был! Поняли, оба? – И Марина строжайше воззрилась на детей.
Юрка сконфуженно хныкал.
- Я не смогу его забрать, – пожала плечами Светка.
- Вот как? – Марина изобразила на лице полнейшее удивление. – И что же нашей мадмуазель может помешать? Ну же, удиви меня...
- У нас дискотека после уроков, – Светка отвела глаза, чтобы не видеть злорадства на лице Марины.
- Замечательно. Значит дискотека важнее брата.
Светка мимолётно глянула на молчаливого Глеба; тот безучастно внимал очередную словесную перепалку.
- Ничего, перебьёшься, – заключила Марина.
- Но у нас Осенний бал, – обречённо сказала Светка. – Я и так дома постоянно сижу, как белая ворона. Надо мной уже одноклассники смеются. В любой другой вечер – пожалуйста, но только не сегодня. Прошу!
- Так, хватит, – Глеб сыграл желваками. – Тема закрыта. Никто не хочет тебя преднамеренно унижать, запрягать и, уж тем более, к чему-то обязывать – но так сложились обстоятельства. Я знаю, ты мнишь себя взрослой, а раз так, то должна понимать значение слова «надо». Я не собираюсь тут заниматься тавтологией – ни желания, ни времени, ни настроения. Света, пойми, я не виноват, что Сергей разбился. В этом вообще никто не виноват. Если только пресловутые происки небесных сил... Я прошу тебя: пока мы с Мариной будем на похоронах, посиди с родным братом. Всего лишь один короткий вечер. Всего один! Я прошу тебя. А потом можешь катиться на все четыре стороны!
Светка так и замерла, как изваяние, с отвисшей челюстью и широко раскрытыми глазами. Она не знала такого Глеба. Происходящее напоминало утренний инцидент с Мариной, когда та бубнила невесть что.
- Глеб, – Марина покрутила пальцем у виска. – Ты, вообще, соображаешь, что такое говоришь?
- А ты понимаешь, что ей попросту плевать на тебя и на меня?
- А ты это только что заметил?
- Да идите вы все! – Глеб махнул рукой и отвернулся к машине. – Я заеду, как договаривались.
- Псих, – проронила Марина.
- Мамочка, почему папа такой? – подал голос Юрка. – Какие похороны? Кто-то умер?..
Светка вздрогнула.
- Никто не умер. Все живы и здоровы, – Марина одёрнула вертящегося малыша и погрозила пальцем дочери. – Учти, если мне вечером позвонят из детского сада... Я не знаю, что тогда с тобой сделаю.
Светка ничего не ответила.
«Что не случается, всё к лучшему, – так, кажется, говорят в подобных ситуациях».
Девочка улыбнулась. Сама того не желая.
- Ты всё поняла? – Марина ждала ответа дочери.
- Почему вы не возьмёте его с собой?
- Да, мамочка, можно я лучше с вами?.. – заныл укутанный Юрка, отчаянно дёргая Марину за подол юбки.
- Исключено.
- Но почему? – растерянно проронила Светка. – И я бы могла поехать. Ведь дядя Сергей...
- Что это так вдруг?
- Я... Я просто не думала, что похороны так скоро, – Светка замялась, подбирая нужные слова – после уже сказанного это было не так-то просто.
- Похороны? – вновь подал голос Юрка. – Мама, ты же сказала, что никто не умер.
- Никто и не умер! – тут же отрезала Марина, недобро косясь на дочь. – Перестань хныкать и иди уже.
Они медленно двинулись к зданию школы. Детский сад располагался чуть в стороне, но пройти можно было лишь через школьный скверик.
- Просто так получилось, – вдруг сказала Марина. – В любом случае – хочется или не хочется, – тебе придётся сидеть с братом. Взять его с собой мы не можем, соответственно, и тебя – тоже. Можешь визжать, кричать, биться в истериках – это ничего не изменит. Вопрос – решён.
Светка вздохнула, попутно представила рожи одноклассников. Не всех. Лишь исключительных индивидов, вроде Палита.
«Света – звезда мин<...>та! Никак кого всё же захомутала?.. Куда тебе теперь до своих любимых одноклассников. Ты теперь взрослая: мужиков любишь, и они тебя любят...»
Девочка вздрогнула, тут же почувствовала, как в животе зашевелился подлый страх.
«И поделом мне! А то, видите ли, размечталась: мол, взрослая уже, никакие законы не писаны, творю – что хочу, предков в самые дальние дали засылаю, на бедного братишку кидаюсь, будто тот и впрямь гибрид человека и мерзкого богомола! Так меня: об самое дно, чтобы впредь неповадно было с разбегу головой об стену колошматиться! ДАВАЙТЕ, ПОДНАЖМИТЕ, – ШТУКАТУРКА УЖЕ ОТЛЕТАЕТ!!!»
- А как же пёс?
Марина вздрогнула. Вчерашний сон и без того оставил массу противоречивых ощущений.
Ведь это был сон? Правда, сон?..
«Конечно, сон, что же ещё! – пришло на выручку угодливое подсознание. – Это всё ваши перебранки. Именно от них и шалят нервы. Тем более, закончился алпразолам!»
Нет, это было не подсознание.
Марина помассировала виски.
- Так как же собака? – переспросила Светка.
- Глеб её заберёт, перед тем, как заехать за мной.
- Зачем?
Марина посмотрела на дочь, как на умалишённую.
- Что значит «зачем»?
- Пускай остаётся.
- Нет, ни пускай! – взвыл Юрка и, в знак протеста, принялся месить ботинками коричневую жижу под ногами. – Она меня им пугать будет! И я не хочу с ней оставаться!
- Да замолчи ты! – Марина напряглась, потащила барахтающегося сына дальше. – Он прав? Поиздеваться хочешь?
- Да нужен он мне! – вспыхнула Светка и скорчила брату рожицу. – Пускай мультики свои смотрит.
- Так, хватит тут невесть, что из себя корчить... Это тебя касается, – Марина сжала ладонь сына, так, что тот невольно пискнул.
Светка собралась с духом.
- Можно я тогда ребят приглашу после бала? Они нормальные. Умку покажу. Уверена, он им понравится.
Марина словно наткнулась на невидимую стену. Разогнавшийся Юрка уткнулся носом в мамин зад и всё же сел в лужу.
- Ты в своём уме? – с трудом выдавила из себя Марина.
- Да, – Светка пожала плечами, равнодушно посмотрела на барахтающегося в луже малыша. – А чего в этом такого?
Юрка окончательно запутался в складках своего скафандра, а мамочка отчего-то упорно не желала приходить на помощь.
- Это исключено, – произнесла Марина тоном, не терпящим возражений и, спохватившись, вытащила Юрку за руку из грязи. – Ты-то ещё чего на ногах не стоишь?! Ну ни дня без происшествий!
- Я не специально, – надулся Юрка.
Светка невольно прыснула.
Марина кое-как смахнула грязь, в большей степени размазав её по синтепону курточки; потом просто махнула рукой: мол, чего зря стараться, вечером и того хуже будет.
- Мы к ночи обязательно вернёмся, – сказала Марина, когда они возобновили движение. – И будет лучше, если в квартире никого, кроме тебя и Юрки не окажется. А ещё лучше, если вы к этому времени соизволите улечься спать.
Светка кивнула и отделилась от процессии.
- Ты всё поняла? – крикнула вслед Марина, на что девочка лишь помахала рукой.

3.

Марина шла под мелким дождём размеренной, никуда не спешащей походкой. Только что она вышла из аптеки, и на языке всё ещё вился горьковатый привкус лекарства. Марина предпочитала грызть таблетки. Непонятная, труднообъяснимая привычка, корнями уходящая в заоблачное детство, в те времена, когда от всяческих недугов и мук детей заставляли сосать анальгин. Однако от душивших сознание спазмов это не помогало уже тогда. Скорее даже наоборот, способствовало укоренению странных образов и теней, неподвластных и невидимых никому другому.
Марина не могла с уверенностью сказать, откуда они являлись и на что именно походили. Нет, они не хлопали перепончатыми крыльями, наподобие тех тварей, что приподнимали над кроватью ещё никому неизвестного Говарда Филиппа Лавкрафта, в бытность того впечатлительным мальчиком вундеркиндом; они не шептали на ухо всяческие гадости, чем знамениты мистические голоса Стивена Кинга, доводящие его персонажей до умопомрачения; они не советовали и не предрекали, как то повелось в чреде писателей мистиков. Нет, тени просто приходили и уходили, не подчиняясь никакой логике или закономерности. Между маленькой Мариной и тенями образовался своеобразный симбиоз, который с годами лишь креп, в результате чего отмахнуться от навязчивых паразитов становилось всё труднее и труднее. Скорее всего, если бы в те далёкие времена церковь не находилась под запретом, у Марины бы диагностировали одержимость, как только всё началось. Именно так и никак иначе, потому что внутри маленькой девочки уже тогда поселился некий зловредный демон, готовый в один прекрасный момент породить на свет божий зверя.
Марина притормозила на светофоре, неприятно поморщилась, ощутив кожей лица ледяную дорожную морось, летящую во все стороны от чумазых автомобильных тел. Казалось бы, таблетки должны напрочь отбить всяческие чувства, замочить их в самом зародыше, однако на деле, туманилось лишь сознание, а инстинкты, напротив, – обострялись вплоть до животных.
Запищал звуковой сигнализатор светофора, оповещая о свободности пути.
Марина подождала, пока осядет густая морось, и рысью перебежала улицу.
Каждый день она