в лапах страха

вздрогнул.
Откуда это?
Сырая земля под ногами закончилась, и дети ступили на асфальтовый панцирь будущей парковки. Юрка сразу же принялся отбивать грязь с подошв ботинок, а Светка, подражая брату, пристально всмотрелась в окна столь ненавистной ей квартиры.
- А мама с папой скоро вернуться? – Юрка невинно взирал на сестру.
- Вернуться-вернуться, – скороговоркой ответила Светка, поправляя съехавшую с плеча сумку. – Никуда не денутся, не боись.
- А я и не боюсь, – соврал Юрка. – Можно я тут пока поиграю?
- Вот ещё! Чтобы ты потом заболел, а я крайней осталась?.. Ну нет, не дождёшься. Идем, а то ты и так уже, как переваренный рак – сейчас продует и всё! Марина потом мне весь мозг вынесет.
- Как это?..
- Так это! – передразнила Светка, косясь на ватагу чаек, скучающих у мусорных бачков. – А ну, кыш, пошли!
Юрка снова вздохнул.
- А этот, там... – прошептал малыш. – Он же целый день один сидит. Голодный. Он ведь на нас не накинется?
- Ну, конечно, вот сидит там, у двери, и тебя поджидает.
- Сама же вчера пугала.
- Шутила я. Вопрос исчерпан?
Юрка ничего не ответил, только недовольно кивнул.
Доволен... Да, он доволен, но лишь ответом, не более!
Светка схватила брата за руку и потащила к подъезду. Юрка посопротивлялся, но только так, для проформы, после чего заковылял уже самостоятельно.
Алла Борисовна куда-то запропастилась. Светка удивилась, но, одновременно, и порадовалась – встречаться со сварливой старухой совсем не хотелось. Девочка шикнула на брата, чтобы тот вёл себя как можно тише – по возможности, тише мыши. Юрка постарался, как мог; вдвоём, дети неслышно проскользнули к лифту.
Закуток консьержки и впрямь пустовал: на столике валялась растрёпанная газета с обведённой салатовым маркером статейкой. Светка вытянула шею, но из-за приглушенного света разглядеть ничего так и не смогла.
Лифт прибыл как никогда быстро; дети поспешили проскользнуть в его гудящий зев.
Внутри Юрка заметно нервничал: он выпятил нижнюю губу и молчал, точно партизан на допросе, изредка косясь на помигивающие лампы дневного освещения. Собственно, Светка ничего и не спрашивала, так пожурила лишний раз, что мог бы и побыстрее ходить, когда этого требуют обстоятельства. Юрке было плевать на обстоятельства.
- Вот! – как могла, весело произнесла Светка, демонстрируя ошарашенному Юрке палку колбасы. – Это на тот случай, если наш дружочек проголодался.
- Большая, – Юрка довольно кивнул, изобразив на лице одобрение. – Должно хватить. Он вроде вчера не очень много ел...
- Хватит причитать! Глеб, по любому, ему что-нибудь оставил. Он же не дурак, – Светка убрала колбасу, невольно отметила про себя, что ввиду заоблачного настроения из-за недавнего разговора с Олегом, она совсем не прислушивается к собственному подсознанию. А на душе и впрямь было как-то, ну не совсем хорошо.
«Ну вот, и ты, подруга, туда же».
Лифт вздрогнул и остановился. В системе привода была неисправность: двери открывались не сразу, а спустя какое-то время, так же как и закрывались, словно недружелюбная железяка, призванная облегчить жильцам быт, вершила свой собственный план, конечная цель которого оставалась неизвестной.
Светка нетерпеливо постучала носком кеды в дверь. В стене пару раз щёлкнуло, после чего створки нехотя разошлись.
Со стороны лестничной клетки к лифту скользнула размытая тень; Светка невольно вскрикнула.
Юрка сел на пол где стоял и понял, что описался.

ТЕМ ЖЕ ВЕЧЕРОМ.

1.

Григорий Викторович нехотя оторвался от изучения фотографии. Затушил истлевший окурок. Задумчиво посмотрел в переполненную пепельницу и понял, что на сегодня хватит: нужно сделать передышку. Один крохотный осенний вечерок, и завтра он будет снова в строю. Так было не раз и не два: подобное творилось на протяжении всей его жизни. Приходилось насиловать собственный организм в угоду правому делу. Истина должна всплыть на поверхность. Во что бы то ни стало, назло всем тем, кто так упорно скрывают её от недальновидной общественности.
Григорий Викторович похлопал себя по впалым щекам, сипло выдохнул. Руки сами по себе потянулись к ящику стола за очередной порцией никотина.
«Надо бы подсократить курительный НЗ ещё на парочку условных единиц. Затем уж домой».
Следователь склонился над ящиком стола и в этот самый момент в дверь решительно постучали.
- Минуточку! – прохрипел Григорий Викторович, но дверь уже открылась. На пороге возник опер Вадим.
Григорий Викторович выпрямился и, близоруко сощурившись, посмотрел на коллегу, из-за спины которого вырывались лучи ослепительного света.
- Ё-моё! – воскликнул Вадим, отмахиваясь от клубящегося в кабинете дыма. – Виктрыч, ты так в нежить превратишься! Совсем, что ли, ошалел, чёрт старый?! Тебе бабу бы искать, а ты тут в одиночестве чахнешь... Да атмосферу, вдобавок ко всему, загрязняешь – во всём отделе не продохнуть! Блин, меня даже вшторило, ей богу! – Вадим нащупал выключатель на стене, но лампочка под потолком отчего-то не зажглась.
- Проходи, Вадик, – улыбнулся Григорий Викторович, пропуская мимо ушей остальной спектр озвученных эмоций, – гостем будешь дорогим. А я, было, подумал, кто из уборщиков уже ломится...
Вадим мельком глянул на наручные часы.
- Не, рано ещё. Ты чего, совсем ход времени утратил? Корифей ты наш, сыскной! На износ ведь шестерни крутишь.
- А куда деваться? – пожал плечами Григорий Викторович и машинально распечатал очередную пачку трофейного «Перекура». – Подымим?.. Ты по делу или так?
Вадим плюнул на выключатель и, притворив дверь, принялся сражаться со шторкой и рамой окна.
- Да, по делу, Виктрыч, – он отворил раму, откинул прочь продымлённую шторку и глянул вниз, откуда уже слышался подковыристый смех. – Да нормально всё, пожар в данный момент не происходит!
- Так чего у тебя? – переспросил Григорий Викторович, присаживаясь на табурет у окна.
Вадим огляделся в поисках второго седалища, но не найдя ничего подходящего, расположился на подоконнике. Он глянул на протянутую пачку «Перекура и улыбнулся ещё шире, нежели при виде своих дружков внизу, под окном.
- Ничего себе, Виктрыч! Откуда?.. Ты армейский склад бомбанул, что ли, или с прапором, каким, дружбу завёл? Я со времён срочки этой дряни в руках не держал!
- Если бы... – отмахнулся Григорий Викторович, высовывая крючковатый нос в окно. – Вещдоки сплавляю.
- А, понял, не дурак! – кивнул Вадим, принимая предложенную сигарету. – Что ж, давай, на посошок по одной, заодно и боевую молодость в рядах ВС РФ вспомню!
- Валяй, вспоминай, – кивнул Григорий Викторович, посматривая на свинцовое небо. – А лето-то и впрямь, похоже, закончилось.
- Да уж осень заканчивается, Виктрыч! – Вадим затянулся, поморщился.
- Ну, как аромат молодости?
- Ой, чего-то от него все извилины заклинило, аж забыл, чего пришёл.
- Бывает. Это всё от чувств.
- Верняк. А ты уходить, что ли, собрался куда?.. – Вадим недоумённо посмотрел на следователя, кивнул на пустынную поверхность стола, которая оставалась такой крайне редко.
- А, да. Отоспаться, думал, сходить. Да и дом проведать – времена, сам знаешь, какие сейчас.
Вадим кивнул.
- Так может, я тогда завтра зайду? Чего тебя сегодня напрягать.
- Нет, раз уж зашел, говори, чего стряслось, – Григорий Викторович изобразил на лице некое подобие на улыбку. – Как говорится, чем смогу – помогу.
- Да тут фигня! – Вадим сплюнул в окно, почесал гладко выбритый подбородок. – Достали уже названивать из других отделов.
- По поводу чего? – насторожился следователь.
- Так ты, Виктрыч, сам распорядился, чтобы всякую собачатину нам сливали. Вот другие отделы и наглеют теперь, чтобы от волокиты лишней отделаться! Из-за пойманных организаторов собачьих боёв, вся эта дрянь, всплывшая вокруг их деятельности, на слуху постоянно, а газетчики только масла в огонь подливают! Так и норовят каждую «утку» через жопу вывернуть, чтобы народ поосновательнее запугать. Писаки недоделанные. Кто тут захочет, сам знаешь, какое место подставлять!..
- Так в чём дело-то?
- Да тут весь день какая-то полоумная консьержка с Братиславской названивает! Уже всю дежурку построить успела. Каким-то там оркестрантом сраным прикрывается – якобы он кого-то знает на самом верху. А эти черти, из тамошнего райотдела, всё нам сплавляют! Вот я и зашёл спросить, чего делать-то... Ехать туда или ну их всех? Конец рабочего дня, как-никак.
- И что, конкретно, она говорит?
- Там, короче, многоэтажка полупустая...
- Развалины?
- Да нет! – Вадим через силу прикончил сигарету и стрельнул окурком в окно.
Внизу недовольно загалдели.
- Да пошли вы! – прикрикнул Вадим, продолжая: – Наоборот, новостройка. Там новый жилой комплекс возводят – ну эти, современные, с парковками, заборами и пр. Каланча, одним словом. В общем, всякие ипотечники – у кого неминучее – прямо так и въезжают, в недостройку.
- Как это?
- Ну, как... Просто. Оформил сделку – и въезжай. Дом ко всему подключен: живи, не хочу. Да суть не в этом!
- Так-так, продолжай, – кивнул Григорий Викторович, прикуривая очередную сигарету.
- Не частишь?
- Нет, я свою норму знаю.
- Смотри, моё дело предупредить. Так вот, эта бабенция утверждает, что в одной из квартир закрыта зверюга.
- Зверюга?
- Да, так и говорит! – Вадим с чувством выдохнул, покачал головой и принялся потрошить свой «Уинстон». – Бультерьера там на день заперли, а он теперь, видите ли, воет на весь дом – крови так просит. Ну не идиотизм ли?..
- Совсем нет, – просипел Григорий Викторович, отчего Вадим недовольно фыркнул.
- Да, действительно, Виктрыч, двигай-ка ты лучше домой, отдохни. А я уж, так и быть, съезжу туда, осмотрюсь. Хозяева как раз, наверное, уже с работы вернулись. Припугну их немного, чтобы впредь неповадно было чудить.
- Нет, не нужно туда ездить, – Григорий Викторович резко поднялся, прошагал к столу. – Микрорайон Братиславский, говоришь?.. – Он склонился у стола, выдвинул массивный ящик, заваленный до краёв серыми папками.
- Ну да, – кивнул ничего не понимающий Вадим и поспешил за собеседником.
- Помнишь того парня, что на «Митсубиши» под товарняк заехал? – спросил Григорий Викторович, выуживая из ящика тетрадные страницы, исписанные ровным почерком.
Вадим задумчиво кивнул, присел на край стол.
- Как не помнить. Ты меня ещё просил его окружение «пробить».
- Да я и сам кое-кого «прощупал», – Григорий Викторович выпрямился, задвинул коленом ящик. – Интересные они все какие-то. Скрытные больно. Или и впрямь ничего не знают, или темнят не по-детски. А, может, и боятся кого...
- Так надавить надо. Тебе что-то конкретное узнать от них нужно?
- Да бог с ними. Ты ведь говорил, что у этого парня брат есть... – И Григорий Викторович протянул лист блокнота.
- Точно! – Вадим хлопнул себя ладонью по лбу. – А я всё голову ломаю, чего адрес такой знакомый! Он ведь туда и переехал с семьёй, как раз в эту чёртову новостройку. Вот это я ступил, каюсь! – Вадим покачал головой, вернул бумажку.
Григорий Викторович присел в кресло, изничтожил в пепельнице очередной окурок.
- И что думаешь делать? – спросил Вадим.
- Интересно как всё складывается... – размышлял вслух Григорий Викторович, никак не реагируя на сидящего напротив опера. – Брат, вот этот, переехал перед самой трагедией... Теперь собака бойцовой породы всплыла... Чего-то тут неясное творится. А дело, между тем, закрыли.
-