в лапах страха

тут без вариантов».
Настроение окончательно упало, а указательный палец сам собой потянулся к носу.
Действительно, для решения всех этих проблем необходимо обладать волшебной палочкой!
Поначалу Юрка подумал, что Лена шутит над ним; он даже снова хотел обидеться на улыбчивую девочку, но та тут же пустилась в совершенно недетские рассуждения, относительно чувств, эмоций и прочего заумного, о чём Юрка до сей поры понятия не имел.
Что такое волшебная палочка Юрка знал не понаслышке. Он смотрел мультик про Незнайку, к тому же мама читала ему книжку Носова. Волшебная палочка – это такая штука, вроде указки, которой стоит только взмахнуть, как любое загаданное желание тут же исполнится! Можно пожелать чего угодно, вплоть до внеземного богатства или, там, моря мороженного, – и всё это будет дано тебе просто так! Здесь и сейчас!
Юрка не знал, как всё это работает на деле. Так же, как и не особо различал, где заканчивается реальность, уступая место фантазии, и наоборот, когда вымысел затухает, превращаясь в обыденность. Мама называла всё это сказкой, и Юрка безропотно верил ей, – а чего ему ещё оставалось делать? Если возвращаться к словам той же Лены – это Школа жизни в действии. Мама живёт давно, а значит, она знает больше, и ей, стало быть, нужно верить на слово. Однако после повторного общения с Леной, Юрка окончательно запутался.
Сверчок продолжал дуться, словно сама идея дружбы со странной девочкой совершенно ему не нравилась. Юрке от этого становилось ещё больше не по себе, отчего он уже не понимал толком, чего страшится больше: правды про волшебную палочку или окончательной потери связи с вымышленным другом.
Лена сказала буквально следующее:
«По мультику, Незнайка должен был сделать три добрых поступка, причём подряд и бескорыстно, то есть, не желая чего-то взамен. Только тогда к нему пришёл бы Волшебник и подарил волшебную палочку! А при помощи последней, можно мигом СДЕЛАТЬ сестру снова доброй и весёлой. Не прибегая при этом к воспитанию! Главное – позволить волшебству вынырнуть из сказки!»
Юрка на это разинул рот, не зная, что ответить. Понятное дело, в сказку всегда хочется верить, но как быть с мамиными словами? Ведь она явно не верит ни в Незнайку, ни в Волшебника, ни, тем более, в волшебную палочку! Если только в хорошие и бескорыстные поступки... Юрка аж подскочил на месте, поняв, что всё же к чему-то пришёл. Вот оно, ЭВРИКА! Да, незнакомое слово, но так обычно кричат мультяшые персонажи, когда над их головами загорается вожделенная лампочка. Юрка даже нос задрал, а Лена рассмеялась, словно прочла его мысли.
«Именно, – продолжала девочка. – Сделай для сестры что-нибудь хорошее или просто окажи помощь, всё равно в чём. Ведь наверняка охоту она начала не просто так. Была на то причина, вне сомнений. А если была, так надо это причину вычеркнуть, как ошибку из тетрадки, – вжик, красными чернилами и нету!»
«Так а что нужно сделать-то?, – спросил Юрка. – Чем вжикнуть?»
Лена загадочно пожала плечиками.
«Это уж тебе решать, а иначе не по правилам будет! Но если всё правильно сделаешь, то Волшебник обязательно придёт, и сказка настанет».
- Чего это с тобой? – Вопрос свалился с потолка, накрыв Юрку с головой.
Малыш замер, скукожился, загнанно глянул на дверной проём.
- Ты уже и тут чудить начал? – Светка прикрыла за собой входную дверь, застыла в нерешительности.
- Ты чего опаздываешь? – пропищал со своего места Юрка.
- Не твоё дело, – отрезала Светка, присаживаясь на скамью напротив малыша. – Занята была.
- Чем?
Светка с интересом посмотрела на брата.
- Что значит – чем? Дела были. В магазин зашла: кормить ведь тебя чем-то надо. И того, другого.
- Другого?.. – Юрка почувствовал, как шевелятся на макушке волосы; а молчавший до сих пор Сверчок и вовсе исполнил в голове нечто, похожее на пулемётную очередь.
- Ага, – кивнула Светка. – Что, испугался?
- Не очень... А разве папа не должен был его увезти?
- Что-то мне, кажется, вряд ли он помнит вчерашний разговор с Мариной, – Светка осмотрела раздевалку, брезгливо поморщилась. – Фу... Ну и запах. Толком даже не помню, чем пахнет, а всё равно гадостно.
- СПИНОГРЫЗАМИ, – прошептал Юрка, невинно наблюдая за тем, как округлились глаза сестры.
Светка проглотила ком в горле и приподнялась. Ноги не слушались.
«Спокойно, подруга. Ну же, возьми себя в руки!»
- Ладно, давай, одевайся и пошли, – Светка посмотрела на нерешительно мнущегося Юрку. – Я не стану одевать тебя как Марина, даже не думай!
- Она меня не одевает. Я сам могу.
- Ну, вот и славненько.
Юрка засобирался, стараясь производить как можно меньше шума, дабы не привлечь внимания Зинаиды Прокопьевны.
Светка снова присела.
«Спиногрызами – подумать только... – думала она, изучая затёртый рисунок на стене за шкафчиками. – Что это?.. Неужели тот самый паровозик! А где же спасающиеся из-под его колёс гномики? Неужели их всех уже того... Стоп! О чём это я? И что это вообще такое?! Чьи мысли?.. СПИНОГРЫЗАМИ... А чего ты хотела?! Даже попугай рано или поздно начинает говорить! Точнее просто повторять услышанное. Господи, что же я такое творю?..»
Светка почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы; тут же поспешила отвернуться. Странно, но даже сейчас, когда за ширму показного безразличия, что томно раскачивалась перед взором на протяжении последних лет, невольно протиснулась частичка раскаяния, жалко, в первую очередь, стало себя. Не маленького бедного Юрку, родившегося намного раньше срока и получившего в награду за тягу к жизни ужасного мозгового паразита – а именно себя!
Светка заставляла себя думать, что все эти сантименты вылезли на поверхность лишь из-за Олега. До тех пор, пока он не замечал в ней женщины, в душе царствовали холод и безразличие. Скорее даже лютая злоба ко всему живому, что может оставаться счастливым, не смотря на её проблемы. Именно так! Это была самая настоящая СОЦИОПАТИЯ.
«А как только всё пошло на лад, я оказалась не готовой к этому».
Светка закусила губу: правильно, жалеть, в первую очередь, нужно именно себя, а не Юрку, Глеба, Марину и прочих. Они все здоровы. Они видят этот мир таким, какой он есть на самом деле, каким сотворён. А она...
«Всё дело в моей голове! Больна я, а вовсе не все остальные. Это именно мою душу точит слепой червь уныния, заставляя не замечать красок жизни! Окружение же, напротив, постоянно пыталось помочь, просто я упорно игнорировала проявленное внимание, словно боясь исцеления. В лучшем случае, я закрывалась ото всех, а в худшем... Не хочется даже вспоминать».
- Ну, чего ты там возишься? – нетерпеливо спросила Светка, растирая по щекам остатки слёз.
«Нет, это всё детский сад! – отмахнулась она. – Похоже, с моими тараканами лучше сюда не соваться. Иначе, жди беды!»
Юрка облачился в свой «скафандр» и стоял у шкафчика, смешно кривя губы.
Светка кое-как выдавила из себя улыбку.
- У тебя глаза красные, – сказал Юрка, невинно пуская пузыри. – Кто-то обидел?
Девочка встрепенулась, принялась спешно рыться в сумке.
- Нет... Просто дождь, наверное, – она наконец отыскала косметичку и принялась изучать лицо через зеркальце. – Блин, и правда, как зомби!
Юрка пожал плечами – в его облачении для этого нужно было сначала подняться на носочки, а затем прокатиться на пятки; он не знал, кто такие эти ЗОМБИ, – но сестре, естественно, виднее.
- Пойдём уже... Жарко.
- Да погоди ты! – отмахнулась раздосадованная Светка. – Не видишь, что ли, на кого я похожа?..
- На зомби, – Юрка пожал плечами, не спеша поплёлся к выходу.
- Много ты понимаешь... Эй, а ну-ка стой! – Светка наспех подвела глаза и, собрав вещи, схватила брата за руку. – А воспитателю разве не надо сказать, что я тебя забираю?
Юрка замялся, но тут же снова обрёл себя:
- Нет.
Светка внимательно посмотрела в глаза малышу.
- Врёшь.
- Она ругаться будет. На тебя. Уже ругалась. Сказала, маме расскажет, что опоздала.
Светка махнула рукой.
- Пускай хоть обговорится. Мне всё равно.
Она дёрнула Юрку к двери, и они быстро спустились на улицу.

7.

Глеб сидя гипнотизировал стоявший на столе стакан. Он редко пил водку, отдавая предпочтение красному полусухому. Но сегодня было как-то всё равно.
Они вернулись с кладбища полчаса назад. Сразу же сели поминать. Как правило, на поминках принято вспоминать усопшего добрым словом, однако в комнате сразу же повисло томительное молчание, нарушаемого лишь горькими всхлипами матери. Кругом царило немое напряжение.
Глеб понятия не имел, как старушка ещё держится. Потеря мужа, в буквальном смысле, наотмашь пихнула мать стопудовой гирей в грудь, так что та долго ещё не могла разогнуться, чтобы попытаться начать жить заново. Теперь вот не стало Сергея. Да ещё как! Такого ни одному родителю не пожелаешь: стоять полдня возле закрытого гроба и мысленно осознавать, что лежащее внутри когда-то было твоим сыном. Такое и в дурном сне не привидится. Разве что в нездоровом рассудке.
Глеб хотел уложить мать в спальне, но та отказалась, заявив, что с ней всё в порядке, а уснуть она теперь и ночью вряд ли сможет, что уж говорить про день. Глеб всё прекрасно понимал, а потому настаивать не стал. Сейчас мама сидела напротив в уголке, то и дело прижимая влажную салфетку к покрасневшим глазам.
«Хорошо, что хоть Маринка догадалась купить эти салфетки, – думал Глеб, стараясь не смотреть в одну точку, подобно всем остальным. – Иначе мать протёрла бы кожу на лице до основания. До белой кости. Или глубже... Своими-то допотопными платками».
Тишина давила уже на всех, но момент хмельного плача ещё не настал. Пока.
За окном смеркалось. Хотя, возможно, снова зарядил понурый дождь. Или с реки приполз молочный туман, окутав обитель скорбящих своими влажными щупальцами. Но свет включать не спешили, отчего над столом повис густой сумрак. Он всасывал в себя мысли о прошлом, поминал на свой манер. Пахло корвалолом, дешёвым одеколоном, табачным дымом.
Глеб потянулся, разминая затёкшую спину.
Последний раз он видел брата живым вначале весны. У Сергея явно были проблемы, но в открытую он ничего не говорил. Сказал лишь, что шеф «прогорел» на каких-то денежных махинациях, влез в долги, после чего бесследно исчез, – то ли его закопали многочисленные «кредиторы», то ли «крышивики» спрятали, то ли сам сбежал, осознав, куда именно всё так стремительно катится. Милиция, естественно, взялась «шерстить» ближнее окружение, пытаясь определить, кто при делах, а кто ни сном, ни духом. Контору опечатали, сотрудникам фирмы стали устраивать очные ставки, а когда всё же выяснили, что никто ничего не знает, и концов сроду не найти, – попросту передали бумажную волокиту судебным приставам. Те же, в свою очередь, не чураясь, запустили всё с молотка – в том числе, московскую квартиру Сергея и «Мерседес» престижной серии SL. Долги нужно было как-то погашать. За счёт кого-то.
Глеб прекрасно понимал, как всё обстоит в действительности: Сергей наконец-то проигрался по крупному. Хотя... Рано или поздно это должно было случиться даже с таким мастером, каким он по праву себя считал. Глеб не сдержался и вспылил. Впервые в жизни, потому что надоело всякий раз выслушивать ложь. Просто осточертело! Подумать только, и это эрудированное недоразумение пыталось в детстве купить его молчание! А потом врало, врало... и снова врало. А