Путешествие длиною в жизнь ч.5

язык и была впоследствии другом Н.М.Карамзина.
  Молодой Пушкин посвятил ей стихи. Елизавета пригласила Виже Лебрен к себе, произнесла «много лестных слов» и, среди прочего, призналась:
– Сударыня, мы уже давно хотели видеть вас здесь. Даже во сне я не раз видела ваш приезд.
Виже Лебрен навсегда сохранит память об этой встрече, назовёт её в своих воспоминаниях «очаровательной».
  У Элизабет  завязывается дружба с Елизаветой Алексеевной, женой великого князя и наследника престола, будущего императора Александра Павловича.
Виже  Лебрен написала несколько портретов Елизаветы Алексеевны,  олицетворяющей для неё идеал прекрасного. Первый парадный портрет был написан в 1795 году.
    Нарядное голубое платье  с белыми кружевными рукавами, спадающими волнами, украшают драгоценности с крупными сапфирами и жемчугом. Это не просто украшения, это подарки Екатерины II. Елизавета выглядит на портрете нежной, наивной, непосредственной, слегка растерянной.
  Виже Лебрен подчеркнула её естественность, окружив цветами: они в венке на голове молодой женщины ив руках, Елизавета в задумчивости касается одной из роз самого нежного оттенка. Художница писала:
– Когда я работала над портретом, великая княгиня вновь предстала передо мной как «истинная Психея».
    Известно, что имя переводится с древнегреческого как «душа», «дыхание». Дыхание, в свою очередь, сближалось в античной мифологии «с дуновением, ветром, вихрем, крылатостью». Виже-Лебрен, обращаясь к мифологическому образу, старается подчеркнуть образ духовного, поэтического начала в  Елизаветы.
  В 1798 году Элизабет написала другой, более камерный портрет Елизаветы Алексеевны. В нем с еще большей очевидностью проявлены такие черты внутреннего мира, как мягкость, ангельская кротость, душевная красота. Внимание художницы сосредоточено на лице, прекрасном своей гармоничностью.
    Третий портрет Елизаветы написан Виже-Лебрен уже в 1801 году, когда Александр вступил  на престол, и молодая женщина стала императрицей. В  этом портрете подчеркнута юность, детскость и даже задорность, что вступало в  противоречие с высоким саном.
  Все три портрета разные, но в каждом из них подчеркивается  женственность и красота Елизаветы. Элизабет пишет поэтический сюжет с  разворачивающимся действием, его признаком становится мотив цветов. Если в первом портрете прослеживается сходство Елизаветы с розой, то в последующих изображениях она сама воспринимается как изысканный цветок.
Праздник в Таврическом дворце
  Особенно запомнился Элизабет праздник в Таврическом дворце. Он был устроен в огромной зале, где двойной ряд колонн составлял круг. Два портика разделяли его посредине, а  между ними был зимний сад с  деревьями  и  прекрасными цветами. 
  Главный свет падал с круглого потолка, посередине которого находился вензель Екатерины II, сделанный из стразов. Этот вензель был освещён скрытым источником света и ослепительно блистал. (7)
  Рассматривая эту красоту, Элизабет  услышала звуки  музыки. Начался бал. Примерно 50 пар танцевали кадриль.  Это французский танец,  разновидность контрданса,  возник в конце  XVIII века.  Кадриль была популярна во Франции и в России до конца XIX  века. 
    Екатерина знала, что кадриль стал чуть позже танцем, который считали деревенским. Действительно, кадриль развилась из сельского танца. Исполнялась двумя или четырьмя парами, расположенными по четырёхугольнику, отсюда и название (фр. quadrille), друг против друга.
  Среди танцующих был и князь Александр. Элизабет, а вместе с ней и Елизавета,  внимательно следила за князем, прикрывая лицо, насколько это было возможно,  веером.
–  Я надеюсь, что это прилично, – только успела Элизабет подумать, как в её голове прозвучал ответ. –  Прилично, прилично!
  Элизабет даже вздрогнула от неожиданности. Это прорвался голос Екатерины, которой так хотелось, чтобы князь Александр обратил на Элизабет внимание, но он был увлечён танцем.
  Чтобы успокоить свою подопечную, если так можно сказать, Екатерина  снова забилась в дальний уголок сознания художницы, решив ей не мешать.
– Пусть отдыхает и наслаждается танцами!
  Элизабет настолько была увлечена своими мыслями, что не заметила, как к ней подошёл  князь Репнин. На  фраке князе  блистала  бриллиантовая звезда с  Андреевской  и Георгиевской лентами. Он вежливо поклонился.
– Вы разрешите вас пригласить?
Элизабет без слов, сделав реверанс,  приняла приглашение. Завязался лёгкий разговор.
– Вы не только хорошо рисуете, но и танцуете! 
– И вы неплохой танцор!
– Я видел ваши последние работы.  Зря иронизировала Екатерина II, портрет дочерей  Павла мне понравился. Да вот  Екатерину  вы несколько приукрасили, мадам!
– Вам легко говорить, месье! Екатерина ничего не сможет ответить.
– А вы остра на язык, мадам!
Элизабет удивилась.
– Что вы, месье! У меня язык не острый!
– У нас в России так говорят, когда  человек остроумен.
На это Элизабет ответила так:
– Ecoute beaucoup et parle peu!
Князь перевёл:
–  Меньше говори, да больше слушай.  Il vaut mieux être seul que mal accompagné.
– Месье, вы хорошо говорите по-французски. Я согласна: лучше одиночество, чем плохое общество. Better a little fire to warm us, than a great one to burn us.
– Верно:  лучше маленький огонь, который нас согреет, чем большой, который нас сожжёт.
  Музыка прекратилась. Князь низко поклонился, – это говорило  о его  симпатии к француженке. Элизабет ответила реверансом. Репнин отвёл  её на место. 
– Мадам! Вы ещё потанцуете со мной?
Элизабет улыбнулась:
– Конечно, с удовольствием! Вы хороший танцор, князь!
  Согласно этикету, в тех танцах, где партнеры не сменяются, приглашать одну и ту же даму допускается не больше трех раз.

  Кирпичный чай

На следующий день бала не было. Элизабет  вместе с Варварой Головиной  собралась на вечер  в особняк  князя Долгорукого.
  Время проводили в диванной. Так называлась уютная комната, где вместо стульев стоял большой  диван,  обитый  турецкой розовой материей, тканной серебром. Под ногами лежал такой же ковер с примесью золота. На роскошном столе филигранная курильница распространяла восточные ароматы. Княгиня Долгорукая соответственно  была в костюме султанши.
  По её приказу подали различные сорта чая. В основном это был китайский чай: «Жемчужный ханский» и «Ординарный кирпичный».
  Приобщились к этому чаю и русское дворянство, и купечество, после того, как чаеторговец Пономарев начал прессовать из «лучших отходов» небольшие плитки чая. Плиточный чай, представляющий разновидность чёрного чая, понравился многим. Чай в виде плиток - продукт отличного качества, спрессован  таким образом, что в нём сохранялась  вся сила и аромат чёрного чая.

    Кирпичный чай вырабатывается из старых и крупных листьев, собранных осенью после окончания сезона сбора листа для чёрного чая, а также из чайных отходов. Это опавшие сухие листья, их обломки, стебельки. Все эти отходы, включая чайную пыль, дают более крепкий настой, чем сами листья чайных кустов. Напиток имеет своеобразный  сильный аромат, терпкий, горьковатый, вяжущий вкус и красно-жёлтую окраску.
  Чай Элизабет  понравился,  и она попросила  княгиню узнать рецепт. 
Рецепт приготовления:
    На стакан молока — по 1 чайной ложке чая и масла, 2 столовые ложки сметаны, соль по вкусу.
Кирпичный чай заваривают как обычно крутым кипятком, а затем получившийся крепкий напиток соединяют в равных количествах с молоком, доводя до кипения, после чего кладут масло, сметану, соль и еще раз дают вскипеть. (7)
  – Мне чай со сливками,  без сахара, – попросила  Элизабет. 
– Сахар портит вкус и аромат  чая, – согласилась княгиня Долгорукая.
– Верно, – подтвердила Элизабет, – если сахар добавляется непосредственно в чашку.
Сахар, кусковой,  стоял отдельно в красивой фарфоровой  вазочке.
  Особенно понравилось  француженке лепёшки, которые подавали к чаю. Елизавета в сознании Элизабет почувствовала аромат  свежеиспечённых булочек, что напомнило ей пироги, которые пекла  её приёмная  мать.  Чувство потери захлестнуло Елизавету так, что Элизабет  стало плохо. Она облокотилась на спинку дивана, прикрыв глаза,  стала усиленно обмахивать себя веером.
  Екатерина вовремя осознала, что причиняет Элизабет боль, от которой она может потерять сознание, и сделала мысленное усилие, чтобы отвлечься. На удивление это ей легко удалось. Она прислушалась, о чём говорят Джулия с  мадмуазель Пашковой. Они беседовали  в стороне ото всех. Оказывается, у них были свои тайны.
  Варвара Пашкова, в замужестве Ланская, жила у княгини Долгорукой. (8)  Она была её дальней родственницей, оставшейся без родителей. Княгиня забрала  маленькую Вареньку к себе и воспитывала её в строгости и благочестии. Подобрала ей жениха, Василия Ланского, он был уже в годах, жена умерла и хорошенькая Варвара  была отличной партией.
  Василий Ланской
  Предок Василия Сергеевича, Франц Ланской выехал из Польши в XVI веке, его правнук – Пётр Дмитриевич в первый год царствования Фёдора Ивановича получил  жалованную грамоту на вотчину.  Василий Сергеевич родился в  1753 году, в 1767 году поступил на службу в Преображенский полк, где продвинулся от прапорщиков до подполковника, чуть позже стал генералом.
  К концу русско-турецкой войны Василий Ланской  уже был бригадиром, а к концу польской, отличившись  в битвах при Холме и Липне,  –  генерал-майором. (9) В 1795 году он был назначен саратовским губернатором. Во время царствования Павла I оставался на своём посту уже в гражданском чине. При Александре I в 1803 году, уже в чине тайного советника  был переведён в Гродно, позже, в 1809 году  стал сенатором. 
  Варвара и Джулия беседовали о  преимуществах семейной жизни. Оказывается, Джулия была влюблена!  Ни Элизабет, ни Екатерина это даже не заметили!

Разлад с дочерью

      За годы, проведенные в России, Элизабет Виже-Лебрен стала настолько популярна, что сам Александр Пушкин упомянул о ней в «Пиковой даме»:
  «В спальне старой графини Германн видит два портрета, писанные в Париже m-me Lebrun. Один из них изображал мужчину лет сорока, румяного и полного, в светло-зеленом мундире и со звездою, другой –  молодую красавицу с орлиным носом, с зачесанными висками и с розою в пудреных волосах». 
    Елизавета так увлеклась наблюдениями,  а  Элизабет была погружена  в  работу, чтобы обеспечить себя и дочь,  что  они обе проглядели  тот момент, когда  Джулия  выросла и влюбилась. И не только!  Против воли матери она вышла замуж за Гаэтана Бернара Нигриса.
– Доченька!  Но он  всего лишь секретарь директора Российских императорских театров. Даже не знатной фамилии! – возмущалась Элизабет.
    А Джулия была непреклонна.
– Мама! Разве  происхождение главное? А как же любовь? Ты сама мне рассказывала  сказку  «О Золотом цветке». Девушка испытывала любовь рыцаря,  так и состарилась, а у рыцаря  орёл выклевал сердце. (10)
– Доченька! Но это же сказка! Я уверена, что ты поторопилась с выбором мужа.
– Мама! Но я люблю его, как ты не понимаешь!
  Что оставалось делать? В знак протеста Элизабет Виже - Лебрен  уехала из России. Елизавета никак не могла повлиять на решение художницы. Да это было просто