Лонгоя

гражданскую . Кто  расстрелян  новой  властью  .  Кто  выслан , как и мои  родители . Кого  подобрала  новая  война . А  кто  ,  испугавшись  Сибири  или  расстрела  одним  махом рубил  по всему , что  связывало  его с родной  деревней , и  зажав  стонущую  душу  в кулак ,  бежал  из  отчего  дома  мыкать  свою  судьбу по  белому  свету.    
   - заговорила  я  тебя  совсем ,- прервала  мои  думы  Варвара   Степановна .  – Ночь  на  дворе ,  а ты  у  меня  не  поеный и  не  кормленый . Хороша  хозяйка , нечего  сказать ,укорила  она  себя.
  Пока  старушка  чистила  на кухне  картошку   Я , оторвавшись от  фотографий , выпотрошил  свой  рюкзак  с  северными  запасами . Десяток  банок  тушенки и  колечко  копченой  колбасы  пришлись  очень  даже  кстати  и  ужин  у  нас , со  слов  Варвары  Степановны  , получился  просто  царский.   Не  хватало  только  хлеба .Ты уж  меня  прости ,- сокрушалась старушка . – Игорешка , внучек мой   обещал  подъехать   да  загулял видать  в   столице – то , и  забыл шельмец  , что  бабка  без  хлеба  сидит . –
     Со  слов  Варвары  Степановны я  узнал , что  и  её  судьба  не  миловала . В том  же тридцать  четвертом  году  выслали  и  её.
- С мужем то  мне не повезло . Хворый  был . Болел  все ,-   рассказывала  старушка  горестно  вздыхая и  вытирая  кончиком  платка  слезящиеся  глаза .  – А  в  тридцать  втором -то и представился  ,  царство  ему  небесное , не к ночи  будь  помянутый. Ну и осталась  я  одна  -
  одинешенька , тремя  ребятенками.  Хозяйство  по тем   временам  большое  было . Одной – то  не  успеть  везде . Вот  и пришлось  нанять  работника . Так  я  в кулаки и  эксплуататоры  и попала.   Ну а  как  взялись  меня  высылать так  я ребятишек – то своих  по  родственникам да  по  знакомым попрятала .  Страсть , как Сибири  этой  окаянной   боялась .Да  и  думала ,  что  не надолго  это .  Все  надеялась  ,  что  одумаются  люди . Да напрасно  надеялась . Вернулась  перед самой  войной . Ребятишки  мои и признавать  сначала  меня  не хотели …   Уж  сколько  слез  я  тогда  пролила ,  сколько  горя  хлебнула !   Да  и что же теперь  вспоминать ?  Только  душу  , лишний  раз  ранить . Все  одно  всего  не   перескажешь .  Сколько  людей  тогда  задарма  положили?!  Ой сколько!   Вот ты  подожди – ко…  Варвара  Степановна  встала  и , смахнув с  глаз рукой  слезы  направилась в  угол , где  висели ,  освещенные мерцающим  светом  лампады  иконы .
Вернувшись  она положила  передо  мной  еще  один  снимок . -  Вот смотри .  Вот  они , загубители  наши ! Все  тут  они.  Берегу  для  суда  великого , для  божьего  суда .  Авось  и  пригодится , как  призовет Господь –то и  спросит .
 На  фотографии  четверо .  Стоят  в  ряд .  На  головах лихо   заломленные  назад   серые , каракулевые  папахи .  Короткие ,  с  меховой  оторочкой  полушубки  туго  перетянуты ремнями .
- Вот  он , душегубец  окаянный .  За  главного  у  них  тогда  был ,-  сухой  , коричневый палец старушки ткнулся  в лицо  стоящего  в  центре  строя   мужчины. Лицо у  него  длинное  ,  сухое. Тонкие  стрелки  усов  лихо   направлены    вверх. Из  под  таких  же  тонких  , слегка  приподнятых  бровей смотрят  на  мир самоуверенно  нагловатые  глаза . Лица у  его  товарищей жесткие и  словно  у  манекенов ,  не  выразительные . Умри в  страшных  муках у  их  ног  мир ,  они  не  дрогнут . Не  тронут  их  сердец  ни  мольбы  ни  стоны .  Они  по  костям  своих  жертв  пойдут  вперед ,  и  чужая  боль не  разжалобит   их.
     Я  перевернул  фотографию . На обратной  стороне    чьей – то  не твердой  рукой нацарапано  коряво: «  Товарищ  Коротоп  со  товарищами  своими по  борьбе революционной «  И  ниже имена и фамилии   соратников  товарища Коротопа  стоящих в  строю  рядом с ним.
Омелина   Рия , Феров  Петр , Полозов Ник .    
   - Вот  они ,- шепчет  за  спиной Варвара  Степановна .
- Они . Погубители  наши . Дьяволы  окаянные . На  землю  нашу  из  преисподней  поднялись…
.    Утром  ,  сразу после  завтрака   Варвара  Степановна   предложила  мне  пройтись  по  деревне и познакомиться  с « обчеством.» - Как  же  ты  уедешь  отсюда не повидав  ни  кого?- говорила  она мне ,  ведь Галину –то  , матерь твою  и  отца  они  все  знали .  На  вечерках  гуляли  вместе . Не  гоже  так .
- Обчество  так  обчество ,- согласился  я .  Мне  и  самому  хотелось  взглянуть  на  друзей  и  подруг  моих  родителей .  Да  и  не  сидеть  же  целый  день  дома  .  Не за  этим  ,  чай  приехал.  Все  общество  Лонгои  состояло из  пяти  престарелых  старух  и  одного  ,  седого  как  лунь  ,  старика   с  огромной  ,  чадящей  едким , сизым  дымом  , самокруткой .
Общество довольно  спокойно  встретило  известие о том  ,  что  в  деревню  приехал  сын   Алексея  и  Галины   Елисеевых , и  только  одна  из  старух ,  сидевшая  в  центре  этой  странной  компании ,  спросила  ,  окинув  меня надменно – снисходительным  взглядом ; -  Он ,  что  же ,  Алешка – то  ,  жив  еще   али  тоже  загнулся ?
Я постарался   не  обратить  внимания  на  тон  , коим  был  задан  этот  вопрос , и  вежливо  ответил  ,  что   отец  мой  умер  в  тридцать  пятом  году  находясь  в  ссылке .  Больше  меня  ни кто  ни  о   чем  не  спрашивал .   Общество ,  храня  молчание  ,  с  пристальным  вниманием  продолжало   рассматривать  заросший  травой  и  колючками  пустырь.  
 Если  бы люди ,  сидящие  здесь , переговаривались  меж собой , то  их  поведение  никакого  удивления  или   не  понимания  не  вызвало  бы . Ну  вышли  старушки  на  летнем  солнышке  погреться  да  посудачить  о  новостях  деревенских. Что  ж  тут  такого ?   Но  Общество   хранило  и  удивительное  молчание  и  неподвижность   и  таинственная  тишина , окружавшая  их,  нарушалась  только  легким  потрескиванием  дедовской  самокрутки  воинственно  торчащей  из  позеленевшей  от  никотина  бороды .  Так  сидели  в древности солнцепоклонники  ,в   ожидании   восхода  светила .  Я  не  решительно  потоптался  за  их  спинами  ,  не  зная , что  же  мне  предпринять и   хотел  уже присесть   на  одну из  валявшихся  под  ногами  шпал  ,  но  тут  мой  взгляд  наткнулся на  чернеющую  в  траве тонкую  нить  рельса  метрах  в  тридцати  от  сидящих  в  безмолвии     людей .  Я перевел  свой  взгляд на  старух и  заметил ,  что  их  глаза   так же  были  прикованы  к ,  неизвестно  как  попавшему  на  пустырь,  рельсу .  Какая  - то  робкая  мольба и  рабская  покорность  судьбе  ощущалась  в  их  молчаливых , сгорбленных  фигурах ,  в направленных  на  загадочный  пустырь   глазах.
  Машинально, не  подумав  ,   как  погруженное  в  молчание   общество  отнесется  к  моему  поступку  ,  я  шагнул  вперед .  
Да ,  это  была  дорога .  Вернее  не  большой  отрезок  построенной  на  пустыре дороги . Один  конец её  упирался    целый  ворох   лежащих  на  земле,   полусгнивших  шпал .  Другой – исчезал  в  траве  метрах  в  трехстах  от  меня  .  
Я  повернулся   к , продолжавшему  хранить  загадочное  молчание  ,  обществу ,  намереваясь  узнать , кто  и  главное  для  чего  проложил  здесь эту  дорогу но   не  спросил .  Слова  застряли  у меня  в  горле. На  меня  напряженно ,  со  страхом  смотрели  семь  пар  старческих  глаз .
   Я  никак  не  мог  связать воедино  поведение смотревших  на  меня  ,  едва  ли  не  с  ужасом  ,  старух с остатком  ,  ни кому  здесь не  нужным , не  большим  отрезком  железной  дороги  ,  словно   заброшенным  сюда  из  другого  мира . Но вечером  ,  поужинав  опять  без  хлеба  ,  Игорешка  шельмец  опять  не  приехал ,  я  решил осторожно  выведать  у  Варвары  Степановны  тайну   заброшенной  дороги  и  немо  взиравших  на  пустырь  старух .  Любопытство  просто  разъедало  меня .
-Да  кто  её  знает  , дорогу  эту , неопределенно  пожала  плечами  старушка  взглянув  на  меня.
-   Я  в  высылке  была , когда её  начали  строить .Люди  бают  , что по  ней  хотели  большей  памятник   Сталину  привезти .  Коротопка  все  старался.
-Ну  а  там  что? Где  сегодня  сидели  все?-
-Там  -то  что ?- повторила  мой  вопрос  Варвара  Степановна  усаживаясь  на  против  меня . – Там –то  , милок и  хотели  этот самый большой  памятник  душегубцу  этому окаянному  поставить.  Вот  они  и  ждут .  
-Чего  же  они  ждут ? -  Удивился  я  не  понимающе  глядя  на старушку.
- Да  как  же  это  чего  ?  - удивилась  в  свою  очередь  Варвара  Степановна.
-Его  и  ждут  . Сталина –то . Ждут  ,  когда  придет  этот  самый  паровик , поезд  по  вашему ,  и  привезут  памятник.  
- Так  ведь…  - растерянно  пробормотал  я  чувствуя   ,  как мысли  в  моей  голове  начинают  кружиться , словно  стайка  деревенских  ребятишек в  новогоднем  хороводе .
-¬  Ждут ,- повторила  старушка  строго  глянув  на  меня ,- Вот  так ,  стало быть ,  сидят  и  ждут.  Вера  у  них   такая  в  него   сильная.  Верят  они , что как только  возвернется  он,  так  и  все  снова по  ихнему  пойдет.
То  ,  что  привелось  мне  услышать , ни  как  не  укладывалось  в  моей  голове.  Истекало  последнее  десятилетие   двадцатого  века  . С  лица  «мудрого вождя  всех народов »  уже  были  сорваны  последние  остатки  грима , маскировавшие  истинное  лицо  палача  русского  народа.
Раскопаны  первые , многотысячные  захоронения .  Убитые ,  замученные в  тридцатые , сороковые годы  , уже  начали свое  обвинительное  выступление на  величайшем  суде истории против  кучки  проходимцев  захвативших  власть  в  стране в то трудное ,  страшное  для  России  время.  А   здесь  ,  в Лонгое ,  время  остановилось .  Стрелки  часов  замерли  между  третьим  и  четвертым  десятилетием  страшного ,  двадцатого  века .
- Они ждут  Сталина ? – спросил я , когда  возможность  говорить  вернулась  ко  мне .
- Его,- Кивнув  головой  ответила  Варвара  Степановна .  –Его  и  ждут . Коротопка  - то  ить  за  ним   и  ушел .  Сказал  чтоб  ждали  паровик этот со Сталиным . Вот  они  и  ждут .
-Так  ведь  время ...  – начал  было  я  
-А чего  им  время,- прервала  меня  старушка ,-   Время  не  для  них…
- А  дорога … Дорога - то  разобрана ,- растерянно  пролепетал  я ,  чувствуя ,  как  у  меня   вновь  начинает   кружиться   голова  и мир  , окружавший  меня , поплыл  куда то  в  сторону  раскачиваясь  ,  словно корабль  на  океанских  волнах .
 -Разобрана ,-  кивнула  головой  старушка  соглашаясь  со  мной .
-Вскоре после  войны  её в аккурат  и разобрали . Да  не успели  всю . Али  помешало  что ? Не  знаю я .  Так они  теперь ,  как  только  тепло  первое  грядет , так и идут  туда  и  ждут .  Все  надеются  ,  что  придет  он  , душегубец  окаянный  и все  возвернется .
- Так  ведь  глупо  это  !  - не  выдержал  я .
-Знамо  глупо ,- согласилась  со  мной  Варвара  Степановна и  грустная  улыбка  скользнула  по  её  лицу .  – Знамо  глупо , только  ведь  Машку не переубедить .  Не  поймет  она . Не  захочет  с  верой  своей  распрощаться .
- Машке ? – переспросил  я . – Какой  Машке?
-Да  как  же  это  какой ! Этой  самой  Машке  и  есть  , Омелиной –то . – Варвара  Степановна  вновь  принесла мне  снимок   товарища  Коротопа  со  товарищами по борьбе  революционной
-Вот тут  она  и есть, вся Машка ,  с  дружком  со  своим  с  Коротопкой ,чтоб ему  на  том  свете черти  покоя  не  давали.-
-Рия  Омелина   , медленно  прочитал  я  в  слух  имя  коротоповой  подружки .
- Да  никакая   она  не  Рия ,- сказала  старушка  забирая  у  меня  фотографию .  -  Рию   эту   она  сама  себе  придумала . Революционная  идея ,  стало  быть ,  в  ней  объединилась . Говорят  люди , что  она  и  фамилию  свою  на  революционную  поменять  хотела  ,  да  не  успела , видать  , али  еще что  помешало . не  знаю  я .
- А  жива  она , Рия – то эта ?-  спросил я
-Машка –то? – усмехнулась  старушка .  
-Жива  Машка .  Чего  ей сделается .  Это ведь она про