Только не нам это решать, и не может быть ничего, что мы бы не могли пережить.
Человек сказал это просто, без пафоса и назидательности, как само собой разумеющееся, и тоже закурил.
- Правда, не так просто это сделать, как сказать, - задумчиво добавил он.
Славка промолчал.
- Бананов хочешь? - спросил человек, доставая их из пакета, что держал в руке, - Старику нес, да ему ни к чему уже теперь.
- Сами и ешьте, - пожал плечами Славка.
Человек не обиделся. Он молча очистил банан и начал неторопливо жевать, откусывая между затяжками.
- Отец ваш? - спросил Славка.
- Кто? А, старик... Нет. Просто у него так сложилось, что рядом никого не оказалось в последний час. Хотя и дети, и внуки есть. Вот, как бывает. Если бы только у него одного...
Человек опять вздохнул и продолжил:
- И ведь знаешь, что самое интересное? С другими людьми общаются нормально, а ближние оказываются хуже врагов. Родители поносят детей, дети не признают родителей...
- Это мне знакомо, - отозвался Славка, - Вы только говорите, а сами к такому в больницу ходили.
- Так кто же к нему придет, если больше некому?
- Вот пусть бы он и думал в свое время об этом.
- А ты всегда думаешь? - усмехнувшись, спросил человек, - Или всегда можешь предугадать, как и что потом обернется? Упрекнуть всегда можно, но не та ли это самая нетерпимость, которую кто-то проявлял к другим? По-моему в этом и причина.
- В чем?
- В нетерпимости. Каждый считает себя во всем абсолютно правым, каждый хочет только убеждать, а не убеждаться.
- А если вас бьют ни за что, или даже убивают, тогда - что? Тоже терпеть?
- Если ни за что, надо пресекать, - рассудительно ответил человек, - Давая бить себя ни за что, ты невольно поощряешь обидчика к дальнейшему злу. Но ведь, возможно, это ты знаешь, что ни за что, а с его точки зрения, совсем иначе. Может, он не хочет смириться с тем, что все не так, как ему хочется, как, с его точки зрения, единственно правильно.
Славка опять внимательно посмотрел на человека.
- Дайте еще сигарету, - попросил он.
- Да кури, - мужчина положил пачку и зажигалку на лавочку, - Курить захотелось, значит, вернулся к жизни, - улыбнулся он, и эта улыбка напомнила чем-то Славке улыбку Глеба.
Он сидел, и не хотелось уходить. Человек невольно чем-то располагал к себе. Может тем, что в нем не чувствовалась этой самой нетерпимости?
И вдруг, озлобившемуся ожесточившемуся Славке, захотелось выговориться. Ему было наплевать, что подумает о нем человек, но жить и носить в себе переживания последних дней, он почувствовал больше просто не в силах.
- А вы... Вы знаете, почему я там лежал?- кивнул Славка на здание больницы.
- Знаю, - ответил человек, - Больница, что большая деревня. Да и людям, запертым поневоле в одних стенах, больше судачить не о чем. Тем более, неординарный случай...
- И не шарахаетесь от меня?
- На такое идут, как правило, когда либо совсем запутаются в жизни, либо случается большое горе. Мне показалось, что у тебя второе. Ну, а расспрашивать, лезть в душу, это, прости, признак дурного тона. Надо уважать себя, и в другом уважать человека, только потом требуя к себе того же. Впрочем, я повторяюсь.
- Да я... Я сам вам могу все рассказать... Хотите?
На Славку что-то нашло. Если бы ему час назад кто-то сказал, что он вот так, добровольно будет настолько откровенно разговаривать с незнакомым человеком, он бы плюнул в лицо. Ему тогда еще не хотелось жить. А может, и сейчас не хотелось, и терять уже было нечего?
Самое удивительное было то, что человек хотел. Славка чувствовал, что этот человек хотел его выслушать. Не из вежливости и не из любопытства.
Шумел за сквером проспект. Шли прохожие, проносились машины, грохотали трамваи. В больнице начался час посещений, и через сквер в обоих направлениях потянулись люди. А здесь, на лавочке, происходило что-то выходящее из ряда вон Славкиных представлений о жизни.
Он рассказывал все, не скрывая самых омерзительных подробностей. Человек преимущественно молчал, но Славка чувствовал, что он слушает его, пропуская все рассказанное через себя. Пачка сигарет, лежащая между ними, и пакет с фруктами, что был в руках у мужчины, давно опустели, а на город стали спускаться сумерки.
- Как тебя зовут? - тихо спросил человек, когда Славка, наконец, умолк.
- Славка, - ответил он.
- Николай.
Они обменялись рукопожатием.
- Ты, вот что, Слав, - сказал Николай, - Во-первых, я посоветовал бы тебе ничего не говорить о происшедшем на работе и не предъявлять никаких больничных. А то, как бы тебе не потерять ее с такими диагнозами. На транспорте медкомиссия строгая, истина кого-либо интересует мало, а для прикрытия своей филейной части всегда лучше перебдеть, чем недобдеть. Ты ведь еще в отпуске, как я понял?
Славка кивнул.
- Выходи из отпуска, как ни в чем не бывало, а если до них что-то дошло и будут задавать вопросы, не вдавайся в подробности. Во-вторых, живи спокойно. Горе матери понять можно, но доказать факт растления на основании этих фотоснимков, вряд ли удастся. В крайнем случае, стой на своем, как на первом допросе. И в-третьих, - Николай достал из кармана блокнот и ручку, - Скажи мне данные Глеба. Хотя бы фамилию, имя, отчество, год рождения и дату смерти.
- Введенский Глеб, отчества не знаю, на четыре года, как сказал следак, моложе меня...
- А сам-то ты с какого года?
- С семьдесят третьего. А дата смерти...- Славка задумался, и прикинув ход событий, припомнил, - Двадцать восьмое июля.
- Не обещаю, но постараюсь найти могилку твоего друга, - сказал Николай, записывая, - И самое главное, пойми одну вещь. Ты - человек. Такой, какой ты есть, но при этом человек. И все, что есть твое, это твое. И с этим надо жить. Как - это вопрос отдельный. Но - жить! И не смотреть на себя чужими глазами. Думаю, все происшедшее послужит тебе уроком. Как кто-то сказал, для того, чтобы начать жить, нужно сначала умереть. Считай, что ты умер. Теперь надо возвращаться к жизни.
Николай приобнял его за плечи, слегка встряхнув.
- Расстаемся - полувопросительно - полуутвердительно проговорил он, слегка улыбнувшись.
И Славка почувствовал, как впервые за все время, прошедшее с той ночи на берегу, уголки его губ тоже непроизвольно слегка приподнялись.
- Не знаю, - пожал он плечами.
Он и правда не знал, хочется ему еще раз увидеть этого человека, или пусть все рассказанное в этом непредсказуемом порыве умрет навсегда?
- Мы еще встретимся, - заверил его Николай, - Как узнаю про могилу, я тебе позвоню. И ты звони.
Они обменялись телефонами.
- Ну, до связи, - протянул он руку Славке, и пожимая протянутую в ответ, добавил напоследок, - И постарайся быть помягче с мамой, как бы тебе это не было трудно.
Николай пошел в больницу, а Славка направился к метро. Он шел, и не было почему-то того уныния и безысходности, как тогда, когда уходил из другой больницы пять дней назад. Славка шел, сторонясь прохожих, потому что по лицу его безудержно текли слезы. Он сам не понимал почему, но они текли, и Славке не хотелось, чтобы они переставали течь....
Николай позвонил через три дня. Все это время Славка практически не выходил из дома, чем порадовал мать. К счастью, и во время звонка она была на работе.
- Как жизнь, Слав? - спросил Николай.
- Помаленьку, а у вас?
- Да тоже все в норме, спасибо. Нашел я могилку. Сегодня можешь поехать?
- Конечно, - ответил Славка.
- Жду тебя в семь вечера. Метро Озерки, на выходе у эскалатора. Сможешь?
- Да.
- Тогда, до вечера.
Славке вспомнилось, как он коротал часы до встречи с Глебом, и вот опять он подгоняет время. Только теперь, чтобы попасть на его могилу.
Николай ждал Славку на условленном месте. Они вышли из метро и направились к Выборгскому шоссе.
Николай вскинул руку.
- Парголово, - сказал он остановившемуся бомбиле.
- Какое место в Парголово? - поинтересовался тот.
- Кладбище.
Они еще о чем-то потолковали коротко, наверное, о цене, потом сели, и машина рванула с места.
На кладбище в этот вечерний час было пустынно.
- Спросить не у кого, - сказал Николай, - Попробуем разобраться сами.
Они прошли немного по центральной аллее. Николай все время смотрел по сторонам. Славка шагал молча, стараясь не мешать ему ненужными советами. Дойдя до очередной поперечной аллеи, Николай очертил пальцем в воздухе квадрат и сказал:
- Пойдем по периметру - ты отсюда, я оттуда. Будем обходить все ряды, пока не встретимся в середине. Участок этот. Ищи свежее захоронение, они заметны.
Николай пошел дальше по аллее, а Славка отправился вглубь участка, прочесывая ряд за рядом. Свежие захоронения не попадались. Он прошел уже почти половину, как вдруг, неожиданно обернувшись, встретился глазами с Глебом. Он смотрел на него своей озорной лучезарной улыбкой, как всегда, когда они встречались. Но… это была только лишь фотография в черной рамке, врытая в свежий могильный холм.
- Глеб... - прошептал Славка, разом почувствовав головокружение, и что у него слабеют ноги.
- Глеб! - вырвалось у него, как тогда, на станции, во весь голос.
В сознании возникла вся картина происшедшего, и упав на могилу, он затрясся в рыданиях…
Когда Славка поднял глаза, рядом стоял Николай, скорбно склонив голову. Заметив, что Славка перестал плакать, он сильными руками бережно поднял его с земли.
- Я... - всхлипывая, говорил Славка, - Я виноват... Я нарочно повел его в кафе, чтобы мы опоздали на электричку... Если бы мы уехали вечером, он бы был жив.
- Не казни себя, - тихо, но твердо сказал Николай, - Это могло случиться в любой момент и в любом месте.
- Нет... Это я... я… я… - не мог успокоиться Славка.
- Запомни место, а сейчас пойдем.
Николай приобнял его, слегка поддерживая, и они направились к выходу.
В город вернулись на автобусе. Всю дорогу Славка молча глядел в окно. Молчал и Николай.
- Вам в какую сторону? - спросил Славка, когда они доехали до метро.
- На Веселый, - ответил Николай, - А тебе?
- К Техноложке.
- Значит, до Невского по пути, идем.
- Спасибо вам, - искренне поблагодарил Славка, - Сколько я вам должен за такси?
- Перестань, - поморщился Николай, - Я и думать забыл.
- Нет, так нельзя, - запротестовал он, - Вы для меня столько сделали...
- Все, - решительно перебил тот, - Идем, уже поздно.
Они зашагали к метро.
- Когда тебе на работу? - спросил Николай на эскалаторе.
- Через три дня уже. Отдохнул, - вздохнул Славка.
- Да, веселый получился у тебя отпуск... Как чувствуешь себя? Работать сможешь?
- Голова маленько кружится иногда ни с того, ни с сего, - признался Славка.
Они вошли в подошедший поезд и встали у противоположной двери лицом друг к другу, хотя было полно свободных мест.
- Это после сотрясения естественно, - продолжил разговор Николай, - Полежать бы тебе еще недельку хотя бы.
- Да справлюсь. Куда я денусь?
- Не скажи. Я представляю работу водителя. За руль сядешь - совсем другие нагрузки на организм. Ты хоть
