Гайярэ

что с трудом понимает его и то, что у юноши может быть на уме.
- Я до него все равно доберусь! – зашипел Ги, вырывая свою руку из захвата Мишеля.
- Спокойно, - сказал ему Эпинэ, - Твоя сестра теперь вне опасности. А вашу участь, - обратился он к Росио и Хуану, которых со связанными руками усаживали на лошадей, - помимо строго содержания под арестом, будет решать еще несчастная мать, графиня Ариго, у которой вы похитили дочь. Алва, зачем вы это сделали? – спросил Мишель, - Это же был совсем неразумный поступок. Куда вы собирались везти Катарину? Вокруг холод, снег. Чего вы хотели добиться?
- Потом поговорим, господин Эпинэ, - ответил Росио, - Наедине, желательно. Вы же придете ко мне в мою «камеру» строгого содержания? – усмехнулся он.
 - Едем! - лишь резко крикнул Мишель всем, - Стемнеет скоро.
Ги, все еще злобно поглядывая на Росио, взял Катарину к себе в седло, гвардейцы держали в поводу лошадей с Алвой и Хуаном в седлах. В Гайярэ они вернулись когда стало уже совсем темно.
Ворота были открыты, и Каролина со служанками стояла на крыльце замка, отчаянно-напряженно вглядывалась в темноту.
- Дитя мое! – воскликнула она, когда во двор въехали всадники, и Ги, спрыгнув с лошади, вынул из седла сестру и подвел ее к матери, - Катари, ты жива!
Каролина прижала дочь к себе, потом присела перед ней и стала покрывать ее поцелуями.
- Девочка моя, жива, жива, - как заговоренная повторяла она. – Ги, Мишель, спасибо, что нашли ее, вернули!
Ги стоял рядом с гордым видом, Мишель ответил:
- Не стоит благодарности, тетушка. Теперь вы должны решить участь «преступников», похитивших Катари.
Каролина поднялась, и приобнимая Катарину одной рукой, холодно глянула на Росио и Хуана, которых гвардейцы подвели к ней.
- Я решу позже, - сказала она, - Пусть пока остаются под охраной.
И она снова заворковала над Катариной о том, как устала, озябла и напугана ее девочка, увлекая ее в замок. Сама Катари за это время не произнесла ни слова, но когда мать уводила ее, обернулась и посмотрела на Росио. Тот улыбнулся ей, но потом, прежде чем отвернуться, она быстро перевела на Мишеля наивный, полный обожания взгляд.    
Росио отвели в комнату, где он жил до этой попытки побега, теперь у его дверей должен был постоянно дежурить гвардеец из охраны замка, до самого перевода в Сэ. Хуана тоже заперли, внизу, в одной из комнатушек для слуг.
- Господин Эпинэ, «навестите» меня в моей «камере» до вашего отъезда! - крикнул Росио Мишелю, когда гвардейцы уводили его, - Мне необходимо поговорить с вами!
Не смотря на едкость слов об условиях его «заточения», просьба юноши о разговоре прозвучала почти кротко.
- Вот ведь паршивец! – прорычал Мишель, чувствуя, как наваливается на него усталость после этого суматошного дня.
Ги охотно поддержал его реплику своими ругательствами в адрес Алвы, но Мишель уже едва обратил на это внимание. Сердился он больше всего на то, что снова не удалось уехать в столицу, и из-за выходки мальчишки придется сидеть в Гайярэ до появления гвардейцев Борна. Разговаривать с ним, о чем там Алва хотел, он сразу не пойдет, пусть паршивец посидит взаперти под арестом в одиночестве. Идти в гостиную к тетушке тоже не хотелось, она наверняка слишком занята вздохами над вернувшейся Катариной. Больше всего Мишелю сейчас хотелось глотнуть чего-то горячительного и отвлечься немного от своей досады и усталости. Ги словно прочитал его мысли, а может, младшему кузену тоже не хотелось прерывать воркование матери в гостиной.
- Мишель, может, приказать подать нам ужин и вино в малую столовую? – спросил он, когда они скинули плащи в холле замка.
- Хорошая мысль, - Эпинэ потрепал юношу по плечу, - Самая светлая идея из всех, что я слышал за этот день. Думаю, небольшой отдых мы сегодня заслужили.
Ги снова гордо улыбнулся, обрадованный похвалой, и они отправились в столовую.

Росио просидел взаперти недолго. Скоро он стал стучать в дверь, и когда гвардеец спросил, в чем дело, попросил передать госпоже графине, что хотел бы принести ей извинения за доставленное огорчение из-за пропажи Катарины. Гвардеец обещал передать через слуг при первой возможности, и как ни странно, скоро за юношей пришли. Слуга сказал, что графиня дает ему возможность принести извинения лично. Росио быстро привел себя в порядок, чтобы не оскорбить Каролину слишком встрепанным после дороги видом, и отправился вниз со слугой. Графиня сидела в гостиной в кресле, рядом стояла Катари, переодетая и красиво причесанная. Каролина прижимала ее к себе, обнимая одной рукой и поглаживая дочь по завитым волосам. Катарина посмотрела на вошедшего юношу перепуганными глазами.
- Мне передали, что вы желали что-то сказать мне, Росио, - холодно произнесла Каролина, - Я вас слушаю.
- Простите меня, графиня, я поступил скверно, - сказал кэналлиец, - Все время, пока я и Эмиль находились в замке, вы были очень добры к нам. Ваш лекарь выхаживал нас, вы щедро поили и кормили, обогревали нас. Простите мне эту черную неблагодарность, которую я проявил в итоге, когда увез из замка вашу дочь после того, как вы отказали мне в свадьбе или помолвке с ней. Но у меня есть оправдание – одно, но очень весомое и важное. Я люблю вашу дочь, - Росио прижал ладонь к груди порывистым жестом, его глаза горели, - люблю Катарину больше всего на свете. Я теперь не смогу без нее и стану искать смерти в бою.
- Росио, - потрясенно прошептала Катарина, глядя на него во все глаза.
Каролина все еще холодно поджимала губы.
- Я уже слышала ваши признания, - сказала она кэналлийцу, - Но как бы ни было, похищать Катарину вы не имели права. Это был очень дурной поступок. Если об этом узнают в обществе, моя дочь будет скомпрометирована из-за вас. Вы просите, нет, вы требуете у меня ее руки, но что вы можете предложить ей? Вы унаследовали герцогство, которое сейчас рвут на части ваши родственники, за вам самим охотятся, чтобы убить. Все это я вам уже говорила, но вы оказались слишком упрямы, чтобы понять, - Каролина устало покачала головой, - Вы просите о прощении, но я смогу вас простить только в одном случае – если вы оставите Катарину в покое. Да, еще… ваш слуга. За похищение моей дочери и обустройство побега я приказала его выпороть.
- Хуан…, - голос Росио дрогнул, - но он ни в чем не виноват, он только выполнял мои приказы, которых не мог ослушаться.
- Виноваты все, - отрезала Каролина, - и ответите за похищение моей бедной девочки. Ваш слуга поркой, а вы – строгим содержанием под стражей, пока за вами не приедут гвардейцы моего брата.
Росио не ответил, только сильно побледнел, стоя на месте. Но тут вскрикнула Катарина.
- Матушка! – она упала на колени, кинулась в ноги Каролине прямо из-под ее руки, - Матушка, простите меня! – девочка подняла на мать полные слез глаза, - Я просто испугалась и не сказала вам сразу правду… Росио меня не похищал, не надо наказывать его слугу, пожалуйста! Я сама упросила его взять меня с собой в Кэналлоа! Он не хотел увозить меня из замка, но я очень его просила, и он все-таки не смог мне отказать!
- Дитя мое, - Каролина удивленно посмотрела на дочь, - неужели это правда? Ты решила покинуть меня и твоего отца, братьев, родной замок ради этого кэналлийца?
- Катари, что ты такое говоришь! – воскликнул Росио, - Не слушайте графиня, Катарина все спутала, я увез ее силой, только я во всем виноват, только я сам!
- Росио, - Катарина всхлипнула, - зачем ты говоришь неправду? Я ведь упросила тебя взять меня с собой, а ты уговаривал остаться, но я не могла… не могла с тобой расстаться, потому что люблю!
- Любишь? Ты любишь герцога Алву? – Каролина с удивлением, но внимательно вгляделась в залитое слезами лицо девочки.
- Люблю, - тихо подтвердила Катарина, снова всхлипнув, - Больше всего на свете, - повторила она слова юноши.
Каролина приложила тыльную сторону ладони с зажатым в пальцах платком к своему лбу, словно ей стало дурно.
- Дитя мое, - проговорила она снова, - Но ты ведь еще так молода…
- Я не могу жить без Росио, - прошептала Катарина, - Пожалуйста, разрешите нам помолвку, матушка! Мне все равно, что он под арестом… мне все равно, что его герцогство может захватить кто-то другой. Мне нужен только он сам, я люблю только его!
- Росио, подайте мне воды, - потребовала Каролина уже гораздо более мягким тоном, - Прошу вас, там, на столике.
Юноша поспешил налить воды в бокал из графина и подать ей. Катарина стояла на коленях перед матерью с молитвенно сложенными руками и выглядела маленькой святой. Пышные атласные юбки красиво обрамляли складками ее ноги в аккуратных туфельках, тщательно завитые локоны лежали на плечах и спине, побледневшее личико в слезах было прехорошеньким.
- Я боялась сказать вам правду, - снова пискнула Катарина, когда мать выпила воду, - Но без Росио я больше не смогу, я заболею, я умру! Пожалуйста, матушка, разрешите нам помолвку! Дайте благословение, прошу!
- Я тоже прошу вас об этом, графиня, - сказал Алва, оторвав восхищенный и влюбленный взгляд от Катарины, чтобы посмотреть на ее мать и тоже опуститься перед ней на колени, - Я клянусь, что сделаю все, чтобы в будущем заслужить ваше одобрение, и чтобы Катарина ни в чем не нуждалась после нашей свадьбы. Я вырвусь к себе на Родину и принесу оттуда победу, которую положу к ногам вас обеих, или умру.
- О, Росио, - прошептала Катарина, находя руку кэналлийца своей и крепко хватаясь за его пальцы.
- И пожалуйста, не наказывайте Хуана, матушка, он ни в чем не виноват также, как и Росио, - девочка снова тихо расплакалась.
Каролина словно бы сделала над собой усилие, чтобы прийти в себя, и посмотрела на них обоих попеременно.
- Дети, ну что же вы, - обессиленно взмахнула она руками, - Неужели и правда так сильны ваши чувства, ваша любовь друг к другу?
- Это так, - произнесли они чуть ли не в один голос.
Каролина выдержала больше чем минутную паузу, вглядываясь в лица Росио и Катарины, стоящих перед ней.
- Ну хорошо, - сдалась она, - Никогда не думала, что отдам свою единственную дочь в жены кэналлийцу, - Каролина сама подавила растроганный всхлип и поднесла платок к глазам, - Но ваши чувства так чисты и искренни, так горячи, что я не могу препятствовать. Я даю вам свое материнское благословение на помолвку.
Она наклонилась попеременно к Катарине и Росио и поцеловала обоих в лоб. Они тут же кинулись благодарить ее и целовать ей руки.
- Только нужно еще благословение твоего отца, Катарина, - вздохнула Каролина, - Ах, что же скажут завтра твои братья и кузен…
Девочка на этих словах проглотила вставший в горле ком, но тут же запросила:
- И еще Хуан, матушка! Простите его, отмените порку!
- Да, - рассеянно ответила Каролина, - Боюсь, дети, что с этим уже поздно… Пожалуй, все уже должно было свершиться.
Катарина расплакалась, спрятав лицо в ладонях, и Росио обнял ее, прижал к себе, еще так и стоя на коленях перед Каролиной.
- Вы позволите мне пойти к моему слуге? – спросил он, - Где… все происходило?
- Должно быть, в конюшне, - сказала Каролина, - Да, позволю.
Катарина отняла ладони от своего лица и спросила:
- Матушка, а можно и мне пойти с Росио?
- Ах, ну хорошо, иди, - утомленно вздохнула Каролина, - Только не смей никуда убегать снова.
 
У входа в конюшню висел единственный фонарь, бросавший тусклый свет на поблескивающие сугробы у порога и освещавший сам порог и