Гайярэ

решать такие дела, да и по правде, не очень хотел.
- Что ж, спустимся к завтраку, раз графиня зовет, - сказал он, - Вы готовы, Алва?
- Я вас нагоню, мне нужно умыться и привести себя в порядок, - сказал Росио, - Я сегодня не ложился, так что…
Мишель кивнул. Юноша и правда имел вид немного встрепанный, так что умывание и гребень ему не помешают.

Выйдя из комнаты Алвы Эпинэ прошел по коридору и подошел к лестнице, чтобы спуститься вниз, но оказалось, что там его ждет маленькая кузина. Катари стояла у ступенек и держала в руках вышивку. Мишель привык, что Катарина дарит свои вышивки ему, но теперь, должно быть, это рукоделие предназначалось Росио.
- Доброго утра, кузина, - поздоровался Мишель с девочкой, - Если вы ждете герцога Алву, то он должен скоро появиться. Я только что был у него, и он готовится спуститься к завтраку.

После прошедшей ночи нянюшка долго прикладывала Катарине примочки к опухшим от слез глазам, а потом даже немного припудрила покрасневшие веки и подтемнила ресницы, так что Мишель никаких следов ночных слез девочки не заметил, несмотря на то, что проплакала она почти всю ночь. А наутро решила, что подарит ему вышивку не смотря ни на что, не спросясь у матушки. Это был для девочки серьезный шаг. Исполнять волю Каролины постоянно она привыкла, ведь тогда не нужно было ни о чем думать и беспокоиться. Но теперь матушка хочет, чтобы она вышла за Росио и позабыла о Мишеле, а она не сможет позабыть. Да, она выйдет за Росио, и он очень хорош, красив, и любит ее, но Мишеля она будет помнить всегда. И вышивку снежной лошади она должна ему подарить, в последний раз подловив момент, чтобы увидеться с любимым кузеном наедине.

О разгоравшихся в груди девочки страстях Эпинэ даже не предполагал. Он знал о ее детских симпатиях к нему, о которых знали раньше и все остальные, вежливо принимал в дар ее рисунки и вышивки, но конечно, не считал, что в этом есть что-то серьезное. Также и теперь, он с благодарностью принял из ее рук вышивку лошади в снежинках, похвалил работу, которая и правда была хороша, и наклонился, чтобы поцеловать маленькой кузине ручку, как внезапно сзади на него обрушился водопад кэналлийской ярости.
- Не смейте трогать мою невесту! – Росио, который, как и обещал, нагнал его в коридоре, отшвырнул Мишеля от Катарины и бешеным взглядом пожирал вышивку в его руке.
Эпинэ сперва почти оторопел от неожиданности, а потом усмехнулся и сказал:
- Алва, не сходите с ума. Катари – моя кузина, я ее старше более, чем на десяток лет, я ее родственник, глупо же ревновать.
Сама Катарина замерла на месте от страха, глядя на разъяренного Росио. Теперь она проклинала себя, что сделала что-то, не посоветовавшись сначала с матушкой, и вот к чему это привело!    
- Я буду драться с вами! – воскликнул Росио, - И вы мой вызов примете, прямо сейчас!
- Росио, не надо, - прошептала Катарина.
- Алва, прекратите эту комедию, - проговорил Мишель.
- Сейчас, немедленно, прямо во дворе! – продолжал требовать Алва, - Или вы трус, Эпинэ? Тогда над вами станут смеяться ваши же гвардейцы!
Гвардеец, приставленный охранять его, спешил к ним по коридору и смеяться явно был не намерен, скорее, снова запереть разбушевавшегося арестанта в его комнате, но Мишель внезапно остановил его. Кэналлийский мальчишка с его выбрыками надоел ему до закатных котят. Его стоило проучить. Хочет во дворе, прилюдно – значит, будет прилюдно!
- Хорошо, Алва, я принимаю ваш вызов, - раздраженно сказал он, - Идемте вниз и будем драться. Вам отдадут вашу шпагу, я ее сохранил. В секунданты вам приведут Савиньяка, а у меня будет Ги Ариго.
- Отлично, - воскликнул Росио, - Идемте прямо сейчас!
- Росио, пожалуйста, - всхлипнула Катарина, - Мишель фехтует лучше, он убьет тебя, или ранит, а я не хочу… Мишель, пожалуйста, не надо! – просила она, - Это все из-за меня, из-за вышивки, ну простите меня!
- Ты ни в чем не виновата, - сказал ей Алва, - Не плачь, Катари. Я должен драться за тебя, по-другому теперь не выйдет.
- Тогда вперед, если вы не передумали, - прорычал Мишель, пропуская Росио к лестнице.
Катарина тихо завсхлипывала, понимая, что это все и есть должно быть, кара Создателя за то, когда действуешь, не спросясь у матушки…  
 
Эпинэ, конечно, понимал, что Росио взбеленился не только из-за Катарины. Виной всему был предшествовавший разговор и то, что мальчишке не удалось убедить Мишеля отпустить его. Все это было несерьезно, и потому окончательно вывело Мишеля из себя. В нем самом тоже раздражения накопилось изрядно, и сейчас был самый подходящий момент, чтобы дать этому выход. Убивать или ранить Росио Мишель не собирался, но по двору он его погоняет, так, чтобы потом изошел, чтобы сил на глупости и язвительность больше не осталось.
На крыльце уже стоял Ги с довольным видом, дуэль, о которой сказал ему слуга, он очень одобрял. Ариго намеренно задел Росио плечом, когда тот проходил мимо него, и прошипел:
- Я же говорил тебе, кэналлиец, что ты сдохнешь!
Алва бросил на него злобно-презрительный взгляд, но ответом не удостоил, только спустился во двор. Мишель встал напротив него, вдохнул морозный воздух. Вскоре из замка вышел и Эмиль, подал Росио его шпагу. Никаких вопросов он ему не задавал, зная из своего опыта, что отговаривать Алву от драки бесполезно, какой бы безумной она ни была.
- Удачи тебе, Росио, - только сказал Савиньяк и отошел на пару шагов назад.
Алва взял свою шпагу и яростно посмотрел на Мишеля.  
- Начнем, Эпинэ! – воскликнул он.
- Не станем затягивать, - раздраженно бросил Мишель в ответ, и как он и предполагал, мальчишка тут же кинулся на него со своим коронным выпадом, который ему следовало еще оттачивать и оттачивать.
Дуэль была долгой, Эпинэ гонял отчаянно кидающегося на него Росио по двору, хотя неоднократно мог разоружить его и прекратить все это. Но юношу нужно было хорошенько проучить, и фехтовка продолжалась до болезненного напряжения мышц и заливающего глаза пота. Росио тяжело дышал, он весь взмок, Мишель и сам начинал уставать, как вдруг с крыльца раздался пронзительный женский крик, отвлекший его внимание, и за это мгновение он чуть не расплатился царапиной от шпаги юноши.
- Мишель, хватит, прекрати, довольно!
Тетя Каролина выбежала на крыльцо в одной лишь шали, прижала руки к груди. И правда, довольно уже. Раздражение, недовольство, ярость разом отпустили. Мишель дал возможность Росио сделать еще несколько выпадов, а потом ловко выбил шпагу из руки мальчишки и тут же от души плашмя приложил его своей пониже спины. Ги громко расхохотался, Эмиль стиснул кулаки, а сам Росио замер на месте, тяжело дыша, но тут же криво усмехнулся.  
- Ну что, Эпинэ, вам полегчало? – спросил он у Мишеля, восстанавливая дыхание, - Я же все равно сбегу, и от вас, и от вашей охраны, и от Борна, так не лучше ли отпустить? И мою невесту больше трогать не смейте.
Глядя на наглеца, побежденного и даже униженного, но не смотря на это продолжающего требовать и выдвигать условия, Мишель почувствовал, как его накрывает новой волной бешенства, едва ли не более сильной, чем до фехтовки.
- Да отправляйтесь вы хоть к закатным кошкам! – бросил он, - Вы меня достали до самых печенок, Алва. Глупый щенок, - прорычал Мишель, - чокнутый, как все ваше семейство. Я бы не стал тебя спасать, если бы знал…
Росио прислонился спиной к стволу одного из растущих во дворе деревьев и прикрыл глаза. Грудь его все еще тяжело вздымалась, рубашка под распахнутым камзолом была мокрой насквозь, пряди черных волос прилипли ко лбу, от сбитого дыхания изо рта вырывался пар.
- Стали бы, господин Эпинэ, - проговорил он, - сами ведь знаете, что стали…
Мишель едва удержался, чтобы не сплюнуть, и развернулся, чтобы уйти к замку.
- Благодарю за урок фехтования, господин Эпинэ, - сказал Алва ему вслед. – Вы отличный ментор.
В его голосе сквозил смех, и Мишель не стал оборачиваться, чтобы не видеть снова нахальную ухмылку на лице кэналлийца.
Но его последнего замечания он все-таки не выдержал. Мишель кинулся назад и хорошенько тряханул Росио за плечи.
- Я вам не ментор, Алва, - прорычал он, - не нянька, не папаша! Из-за ваших выходок я застрял в Гайярэ и занимаюсь кошки знает чем в момент, когда решается судьба страны!
- Ну так избавьтесь от меня поскорее, - посоветовал ему Росио и не думая сопротивляться встряске, - Отпустите и занимайтесь беспрепятственно вашими важными делами, принятием решений о том, как лучше поделить страну с дриксами, - усмехнулся он.
- Глупец самоуверенный, ты замерзнешь в первом же сугробе, если уедешь сейчас, - сказал Мишель, - Забыл, каким прибыл сюда и сколько валялся в теплой постели? А в Кэналлоа добираться гораздо дольше, чем ехать из столицы сюда. И что ждет тебя там?
- А говорите, что не папаша и не нянька, - фыркнул Алва, - Вам-то что, сударь? Вы на что рассчитываете – держать нас с Эмилем всю жизнь при себе? – глаза его вдруг гневно сверкнули, - Лучше в сугробе замерзнуть, чем стать прихлебателем Людей Чести или заживо сгнить в какой-нибудь дыре навроде вашего чудесного замка!
Мишель прижал Росио назад к дереву и отпустил руки.
- Берите коней, вашего слугу и уезжайте прочь отсюда, прямо сейчас!  И чтобы я вас больше никогда не видел!
 
   Катарина сидела у окна своей комнаты. Гайярэ снова заносило снегом… На коленях у нее, теперь уже молодой девушки, лежала раскрытая Эсператия и четки. За вышивание Катарина больше не бралась из-за случая со снежной лошадью, четыре года назад. Вышивку сменило святое писание. Девочка очень много молилась тогда, и за покинувшего Гайярэ Росио, и за уехавшего Мишеля. Первому ее молитвы помогли, а вот второму нет.
Катарина поправила замявшуюся складку траурного платья и продолжила смотреть в окно. Траур в Гайярэ носили уже долго. В последний год все окончательно решилось, Лучшие Люди победили Людей Чести, и династия Олларов снова заняла трон. Король Фердинанд был молод, он остался сиротой, когда его мать, Алиса Дриксенская, приняла яд, хотя поговаривали, что ее заставили это сделать, и скорее всего, так и было. Характер у Фердинанда был мягкий, и Лучшие Люди смогли сделать из него такого короля, как им было нужно. Главное, что он был Олларом.
Все династии Людей Чести, конечно, победившим изничтожить не удалось, но приструнить повстанцев смогли, хотя многие погибли в последних сражениях. В том числе и Мишель… И дядюшка Моррис, и дядюшка Карл… Герцог Анри-Гийом был убит раньше, в день смерти королевы Алисы. Этот год унес и отца Катарины, ему становилось все хуже со здоровьем, пока его не хватил удар. Теперь они с матерью все время носили траур… Катарина находила успокоение в Эсператии и в редких письмах от Росио, но всегда очень длинных, подробных, и неизменно заканчивающихся стихами наподобии тех, что он сочинял для нее когда-то здесь, в Гайярэ. Правда, последнее письмо от него привезли почти два месяца назад, но Катарина знала, что Росио жив. О нем ходили слухи. О Росио теперь говорили все, постоянно, о нем почти складывали легенды, но что является правдой, а что выдумкой, Катарина знала наверняка из его собственных писем. Девятнадцатилетнего юношу, герцога, отстоявшего Кэналлоа и очистившего полуостров от последнего морриска, теперь называли Кэналлийский смерч.          
Прозвище это было дано ему не просто так. Когда