О романе: Приглашённый на коронац ию Дороты Синдбад, вынужден вместо празднований вступить в кровавую сх ватку с врагами принцессы…
Сергей Гжатский.
Кровавое путешествие
Синдбада.
Глава 1.
Синдбад не поверил своим глазам, когда на борт "Ирбиса" вместо начальника порта, благородного маркиза де Сан-Се, Маркуса Руфимского, его давешнего приятеля, поднялся совершенно незнакомый расфуфыренный офицер со знаками отличия городской стражи в окружении дюжины вооружённых до зубов солдат-алебардщиков.
Он, конечно, проникся бы пониманием момента, если бы палубу его корабля заполонили чиновники таможенного департамента вкупе со служащими санитарной инспекции, или другого какого надзирающее контролирующего приказа из морского ведомства, которых в порту развелось, словно крабов вокруг падали.
Но хорошо вооружённый отряд по-свойски, хозяйственно и в какой-то мере нагло, с осознанием собственной силы оккупировавший верхнюю палубу, поставил капитана в тупик.
Синдбад процедил неслышное проклятие, злясь на собственную тупость. Ну как он сразу не сообразил, что солдаты во главе с толстым пузатым лейтенантом, это почётный эскорт, посланный принцессой Доротой к нему, как к дорогому и долгожданному гостю.
Тогда почему у офицера и солдат такие мрачные рожи? Ожесточённые и злые? И это-то в праздничный день коронации принцессы? Что-то тут не вязалось ни в морской узел, ни в обычный. Ну никак не должны вояки выглядеть столь сурово и мрачно в час торжеств по случаю восшествия на престол их обожаемой принцессы, тем более, что все подобные мероприятия сопровождаются, как правило, монаршей щедростью, выраженной в раздаче земель, дворянских привилегий, чинов, званий, регалий и прочих почестей - для офицеров, и халявной, хоть залейся, выпивки для низших чинов - солдат и прочего городского плебса.
"Нет, пусть меня протащат под килем собственного судна, но что-то тут не то!"- подумал Синдбад и ещё раз, но уже более внимательно, оглядел порт, возвышающиеся над ним городские стены с главными воротами и в заключении - башни королевского замка! Когда закончил осмотр - вздрогнул, на душе стало муторно.
Да, зародившиеся сомнения подтвердились. Где, скажите на милость, праздничное убранство? Где море цветов и трепещущие на шпилях стяги? Почему не ликуют горожане и в небе с треском не вспыхивают огненные цветы праздничного фейерверка? Атмосфера всякой торжественности в столице, да, похоже, что и во всей стране отсутствовала напрочь. Наоборот, казалось, сам здешний воздух пропитался гнетущей тревогой...
Лейтенант, бряцая оружием и шпорами, шагнул к капитану и встал подбоченясь. Он подкрутил усы, всем своим видом выражая крайнюю надменность, презрительно оглядел палубу, команду и наконец остановил маленькие колючие глазки на Синдбаде.
- Чья лоханка? - пискнул он, тряся полными багровыми щеками, в которых умело прятался носик-пуговка. Казалось, из них одних и состояло его круглое лицо, обрамлённое под шлемом жиденькими рыжеватыми кудряшками.
Синдбад решил не обращать внимания на грубость командира городской стражи.
- Это судно принадлежит мне, приятель! - ответил он довольно миролюбиво.
- Я тебе не приятель! - окрысился офицер, - Я - барон Тур-Хьюго Патинский - личный порученец Его Величества короля Мармедонии - Олафа Славного!
- А я - Синдбад-мореход из Багдада!
- И за каким дьяволом ты припёрся в Мармедонию, Синдбад?
- Я прибыл в ваше королевство, что бы принять участие в торжествах по случаю коронации на престол принцессы Дороты – моей хорошей знакомой - по её же официальному приглашению! Вот документы!
Синдбад протянул барону несколько свитков. Даже последний обалдуй из царедворцев по одному их виду дога дался бы, что имеет дело с королевским приглашением и верительными грамотами. Большая Государственная печать на ленточке и личная размашистая подпись Дороты красноречиво подчёркивали важность документов, но Тур-Хьюго на них даже не взглянул.
- Ох-хо-хо! - заржал он, хватаясь за бока, выпирающие из-под короткой кирасы, - Вы слышали? Этот придурок приплыл попьянствовать на коронации своей знакомой шлюхи Дороты!
Синдбад был готов стерпеть от этого напыщенного хама любое оскорбление на свой счёт, но только никак не в адрес принцессы.
- Негодяй! - вскричал он громовым голосом, - Как смеешь ты оскорблять свою королеву?
И выхватив саблю, плашмя приложил барона по шлему. Несильно, только что бы чуточку осадить невежду, однако звон получился приличный. Тур-Хьюго ошарашено замотал головой, замычал как бык под ножом живодёра и, отпрыгнув назад, выхватил из ножен длинный сверкающий меч.
- Нападение на королевского порученца! - заорал он тонким голоском, - К бою, солдаты!
Изрыгая грязные ругательства и посылая проклятия в адрес капитана, команды корабля и всех хахелей принцессы, лейтенант пошёл в наступление на Синдбада, устрашающе размахивая мечом над головой.
Матросы за спиной своего капитана, обликом более смахивающие на разнузданных пиратов, с улюлюканьем обнажили острые абордажные клинки и теснее сплотили ряды. Кровопролитная схватка казалась неминуемой...
Но её, к счастью для обеих сторон, не произошло. Потому как в сей критический момент из-за спин солдат вдруг выскочил побледневший начальник порта, с которым Синдбад познакомился и сдружился ещё в прошлый свой приезд, когда доставил домой принцессу Дороту после неудачного похода за сокровищами Атлантов.
- Стойте, господа! Вложите оружие в ножны! Произошло недоразумение. Капитан Синдбад, барон Тур, я умоляю, остановитесь!
- С какой это стати ты суёшься не в свои дела, маркиз? - набросился на чиновника с руганью лейтенант, но тем не менее атаку прекратил и меч опустил, подав знак сделать тоже самое и своим солдатам.
- Я хорошо знаю капитана, господин барон! Он отважный моряк и порядочный купец. Это могут засвидетельствовать многие в порту...
- Плевал я на многих! Он оскорбил меня при исполнении...
- Сам виноват, приятель! - опустил саблю Синдбад, - Я не люблю, когда при мне оскорбляют женщин, тем более королев.
- У нас правит не королева, а король Олаф Славный! - веско заявил барон, - Особа, которую ты упомянул, лишена дворянского звания и титула и заточена в темницу за непристойное поведение!
- Ничего не понимаю! - вскричал Синдбад, хотя и догадался, что совсем недавно произошёл государственный переворот и власть в королевстве узурпировал некто Олаф, по прозвищу Славный.
- Вот видите, господин барон, наш гость ничего не знает о произошедших в стране переменах, - заступился за Синдбада начальник порта. Отсюда и ваше взаимное недопонимание. Дозвольте, я вкратце поясню капитану суть вещей?
- Давай, вонючка Маркус, поясняй! Да побыстрее! Мне тоже не терпится выполнить королевское поручение и сказать этому выскочке из-за моря пару ласковых...
- Да, господин Маркус, не сочтите за труд, просветите меня, что тут у вас твориться?- попросил с поклоном чиновника Синдбад, решив оставить без внимания реплики барона-грубияна.
Маркус, проявив чудеса дипломатии и ни разу не назвав вещи своими именами, вкратце поведал о том, что правящий король Мармедонии - отец принцессы Дороты, неожиданно для всех скончался три дня назад от странной, загадочной и скоротечной болезни, вызвавшей отёк лёгких и обильное кровоизлияние в мозг, как показало последующее вскрытие.
Во дворце, да и в самой столице по углам шептались, что дело не обошлось без измены и преступления. Но тут во Дворец, из отдалённой провинции, которой доселе неограниченно управлял, примчался двоюродный братец покойного короля - Олаф Славный. Что бы, понятное дело, принять участие в похоронах. С ним так же, по счастливой случайности, прибыла и его пяти тысячная армия - взятая якобы для надёжной охраны. Все порочащие двор слухи добрый дядюшка быстренько пресёк на корню, как не имеющие оснований.
Весьма ветреная принцесса во всеуслышание заявила о своих правах на престол, объявила день коронации и, разослав приглашения на празднество всем своим родственникам, друзьям и просто знакомым, взяла да и организовала в честь данного события шумный бал - маскарад в Тронном зале Дворца.
И всё бы ничего, но отчего-то именно сегодня ночью родной дядя Дороты неожиданно для всех рассвирепел.
Олофа, по слухам, якобы возмутил тот факт, что принцесса, несмотря на объявленный в королевстве траур, два дня назад закатила в сердце дворца пир-горой с последующим балом-маскарадом. Хотя сам принимал в нём живейшее участие...
"Узнаю беспечную, легкомысленную девчонку!" - подумал Синдбад, а вслух спросил:
- И что же было дальше?
- ...Олаф Славный, возмущённый и оскорблённый до глубины души поведением родственницы, наплевавшей на траур и верно подданнические чувства дворян, горожан, крестьян, рабов и прочих, срочно созвал Малый Королевский Совет, на что, собственно, никакого юридического права не имел.
"Конечно, не имел! - подумал Синдбад, - Но кого волнуют такие мелочи, когда на кону стоит корона? Хитрец, этот добренький дядюшка Олаф. Переворот братец венценосца замыслил довольно давненько. И подготовил всё заранее - это очевидно! Только ждал подходящего случая, что бы уж наверняка...
И Дорота сама дала ему в руки прекрасный повод! Не удивлюсь, когда выяснится, что и братца - папашу принцессы, тоже он траванул..."
Тем не менее Малый Королевский Совет собрался во дворце поздней ночью и на нём, при содействии и согласии духовенства, было единогласно признано, что принцесса, горюя по без временно усопшему родителю, тронулась умом...
"Ага! Единогласно, как же... - усмехнулся Синдбад, - Кого запугали, кого подкупили, наверняка нашлись и предатели! Как мне всё это знакомо..."
- ...Поддерживаемый прикормленной армией алебардщиков, мечников и лучников, Олаф объявил племянницу душевно больной, а потому не дееспособной. Его телохранители ворвались в покои принцессы и насильно укатали девушку в смирительную рубашку. После чего её заточили в темницу. Олав же поспешил провозгласить себя регентом королевства - временным правителем страны, покуда к родственнице не воротится разум. Об этом был зачитан указ на всех городских площадях страны не далее, как сегодня на рассвете...
Синдбад поразился изворотливости Маркуса, который ни разу не произнёс слов: «предательство» и «государственный переворот». Однако картина, нарисованная чиновником, была куда как ясна!
- Больную - и в заточение? - съехидничал он, - отчего же не в лечебницу?
- Проявила буйство, вот и угодила в темницу, где ей самое место. Шлюхи не должны управлять королевствами! - явно повторяя слова своего нового сюзерена Олафа, вмешался в разговор барон, - Ты закончил, Маркус? Вот и отлично! Теперь слушай меня, капитан! Все друзья и приятели сумасшедшей принцессы объявлены вне закона и высланы из страны. Наиболее рьяных её защитников ожидает либо виселица, либо плаха. Палач трудился всю ночь, но у него ещё достаточно сил на всякую вонючую шваль, рвань и шалупонь, на вроде тебя и твоей команды.
Если не хочешь лишиться головы или сгнить в подземельях королевской узницы, немедленно отшвартовывайся и проваливай на все четыре стороны! Таков приказ монарха и я довёл его до тебя!
- Но так
