кровавые "ужастики", то только в этом месте... Проклятый грот уже одним своим видом леденил кровь каждого, кто имел глупость забрести в него.
Руфаил, а глядя на него и Аверьян, зябко передёрнули плечами, едва выйдя из лифта.
- Нам туда! - кивнул проводник на проступающее из мрака, шагах в тридцати от них, очертание дощатого строения, сильно смахивающего на классический хозяйственный сарай эпохи развитого социализма. Постройка прилепилась к стене грота, и к ней вела петлявшая между валунов тропинка. Рискуя переломать ноги и свернуть шею, путники с опаской ступили на неё, поминутно чертыхаясь.
И один, и другой, как ни осторожничали, всё равно умудрились по нескольку раз споткнуться в темноте о мелкие камни, пока достигли цели. К счастью, обошлось: серьёзных травм и увечий избежать удалось обоим.
Ещё на подходе к "сараю" Аверьян со спутником разглядели невысокое крылечко с дверью. Слева от неё ярко горело широкое застеклённое окошко, свет из которого частично падал и на тропинку, что значительно облегчило гостям последние метры дороги.
Руфаил ткнул Аверьяна локтём в бок:
- Смотри!
Окошко оказалось расположено настолько низко, что всё внутреннее помещение через него отлично просматривалось с улицы. Аверьян увидел четверых рослых, плечистых бородачей, которые, сидя за столом, азартно резались в карты. Похоже, что в "козла"...
Руфаил тем временем обогнул крыльцо и, встав у окна, постучал по стеклу ребром пропуска. Шум за столом мгновенно стих. Боевики дружно обернулись, с трудом пытаясь разглядеть на улице того, кто так бесцеремонно их побеспокоил. Увидев прижатый к стеклу про пуск, игроки тот час вернулись к прерванному занятию. Один из них равнодушно махнул путникам рукой, мол, двигайте дальше, не мешайте...
Руфаил возвратился к Аверьяну, который в растерянности искал взглядом, куда им идти дальше, и указал на противоположенную от "сарая" стену грота. В ней чернела трещина, чем-то напоминающая ту, через которую они удрали из пещеры с болотом.
Вблизи разлом оказался трёхметровой высоты и полутора метров в ширину. Он зиял, словно разинутая пасть неведомого чудовища, вызывая спазмы желудка и приступы первобытного ужаса. Однако путники вошли в него уверенно. Но уже в следующую секунду одного затрясло, как в лихорадке, и он едва не взвыл, как от безысходной, смертельной тоски, а у другого волосы зашевелились на голове, и он споткнулся на ровном месте.
- Тут всегда так то... - проворчал недовольно Руфаил, - Каждый раз одно и то же! Я же говорил: "Зона Q" - гиблое место! Эх, кто бы знал, как неохота мне туда соваться...
- Чего так? - удивился Аверьян, стискивая зубы, которые сами по себе принялись отстукивать похоронный марш.
- Скоро сам поймёшь...
Разлом никак не кончался. Тянулся и тянулся. Следует признать, что идти по нему всё же было куда как комфортнее, чем по тропинке. Потому как пол под ногами оказался застелен ...линолеумом! И света хватало! Целая гирлянда лампочек висела под потолком. Только мрачное давление не психику не ослабевало ни на секунду.
Шагов через пятьдесят трещина сделала зигзагообразный поворот и кончилась. Путники оказались в ярко освещённой пещере, из которой начинался длинный и запутанный лабиринт.
- "Зона Q", собственно, и есть этот самый лабиринт! - заявил Расул, направляясь к одной из стен пещеры, - Видишь тоннель, перегороженный решёткой? Это и есть вход в лабиринт...
Стальные прутья решётки, несмотря на покрывавшую их ржавчину, выглядели внушительно, потому, как толщиной могли поспорить с рукой ребёнка. В центре этого заграждения имелась дверца на петлях. Её охраняли три стоявших рядом ...эсэсовца! В новенькой, с иголочки, отутюженной форме, чисто выбритые и подтянутые - рядовой, ефрейтор и обер-лейтенант - с каменными, бесстрастными лицами, выглядели, как на картине!
"...Или, как в кинохронике про войну! - подумал Аверьян, вслед за провожатым приближаясь к входу в лабиринт /он же "Зона Q"/ - Это вам не актёры из ГДР! Фашисты - а-ля натураль! Во крови, и во плоти! И от них исходит ощутимая угроза! Совсем не такая, как от Северокавказских нацменов. Угроза серьёзная! И очень даже профессиональная!"
Обер-лейтенант шагнул навстречу пришельцам, положив на ходу руку на кобуру с "Парабеллумом". Левую он вскинул вверх и приказал:
- Ахтунг! Аусвайс!
Молодцов с проводником послушно застыли на месте, вытаскивая из карманов документы. Рядовой и ефрейтор, стоявшие по бокам от офицера, немедленно взяли их на мушку. Автоматы эсэсовцев развернулись таким образом, что каждый ствол нацелился в живот одного из гостей. Аверьян с Руфаилом при этом почувствовали себя не совсем уютно, когда протягивали фашисту мандаты.
Сначала офицер взял пропуск и удостоверение из рук Руфаила, который, изображая на лице униженное подобострастие, льстиво заюлил:
- Прошу, господин лейтенант! Наши бумаги в порядке! Можете убедиться...
Глаза у офицера были серые, бесстрастные, внимательные. Прищур нехороший, въедливый какой-то – Аверьяну он не понравился. Эсэсовец полоснул взглядом по лицу Руфаила, и его губы скривились в презрительной ухмылке:
- Юде?!
Побледневший Руфаил красноречиво промолчал.
Офицер, злобно скривившись, неожиданно швырнул документы в лицо проводника. Брезгливо вытерев пальцы батистовым носовым платочком с вышитой монограммой, он процедил сквозь зубы:
- Швайнэ!
Обернувшись к ефрейтору, эсэсовец многозначительно кивнул. Тот понял без слов, что нужно делать. Видимо, уже поднаторел. Служака мигом подскочил к Руфаилу, который только только разогнулся, подняв с камней свои корочки с бумагами, и с силой ткнул беднягу стволом в живот. Тот, охнув, согнулся крючком. Ефрейтор схватил его за шиворот, вздёрнул вверх, выпрямляя, и бодро приказал, коверкая русские слова:
- Юдэ! В зона нихт! Идти туда! - он повёл автоматом в сторону, - Ждать там...
Аверьян проявил благоразумие, не став ни протестовать, ни возмущаться. О том, что бы заступиться за проводника и вмешаться в творимый фашистами произвол, речи вообще не шло! Не за тем он
прорывался сюда, что бы затеять свару с фашистами. Его цель –инженер! Всё остальное побоку! Если рассуждать логически, то кому поручено охранять Зону "Q"? Гитлеровцам? Да! Вот! Исходя из сего факта, они здесь - полноправные хозяева! Со всеми вытекающими…
Собственно, фашистский гарнизон - это особое, обособленное государство в государстве чернушников, как успел понять Аверьян. Так что, соваться в чужой монастырь, особенно эсэсовский, со своим уставом - себе дороже! Может выйти во-о-от таким боком! Ну, к примеру, начнёт он, фельдъегерь-курьер, возбухать, и что? Неминуемо разразится скандал. Со стрельбой и трупами. В результате операция сорвётся на самом интересном месте, и всех делов! А ему оно надо?
Мгновенно прокачав ситуацию, Аверьян сделал вид, что ничего не произошло. Он только молча проследил взглядом за Руфаилом, который съёжившись, с опущенной головой и поникшими плечами, поплёлся вслед за автоматчиком. Оказалось, что они направляются, к одной из стен пещеры, в которой темнела глубокая ниша за решёткой – эдакий временный карцер. В ней стоял топчан с подголовником, тумбочка с керосиновой лампой под абажуром и табурет. На него-то ефрейтор и усадил "юде", что бы тот ждал возвращения фельдъегеря и не рыпался. Он сунул ему в руки кипу газет и вышел из клетки, даже дверь запирать не стал, что бы пленник себя таковым не чувствовал.
Обер-лейтенант тем временем долго и тщательно изучал бумаги Аверьяна, кидая на него исподлобья то ли подозрительные, то ли заинтересованные взгляды. Молодцов, поколебавшись, решился и протянул фашисту липовый приказ с подписью Вартассуры. Эсэсовец, заглянув в него мельком, мгновенно преобразился. Он напружинился весь, подобрался, и быстро закончил проверку.
- Всё в порядке! Прошу следовать за мной! - пригласил он Аверьяна, возвращая документы, - Господин комендант зоны "Q" ждёт вас...
Шагая за новым провожатым в Жилой Сектор фашистов, отделённый от лабиринта независимой цепочкой небольших пещер с отличной вентиляцией, Аверьян понял две вещи: дальше он пойдёт один - раз, и их тут ждали - два! Наверняка позвонили из мэрии. Возможно, сам Моджахедов...
Молодцов так об этом и спросил обер-лейтенанта, но заносчивый фриц его вопрос демонстративно проигнорировал, не желая опускаться до ответа какому-то славянину. Аверьян было вспыхнул, но сумел обуздать себя, зажав эмоции "в кулак". Не хочешь разговаривать? Молчишь, гнида фашистская? Ладно, молчи! Мы не гордые...
Эсэсовец между тем провёл спутника через одну решётчатую преграду с бдительными охранниками, другую, третью. После неё они свернули налево и упёрлись в четвёртую. Часовые вытягивались перед обером в струнку и громко щёлкали каблуками, подобострастно "поедая" начальство глазами. Двери с массивными запорами и электроприводами распахивались перед ними заранее, от нажатия кнопки на посту.
Таких решёток и, соответственно, постов с тремя-четырьмя автоматчиками, Аверьян насчитал ровно восемнадцать на всём их пути в комендатуру гарнизона. Цифра впечатляла. Но сколько ещё таких заслонов ждёт его впереди, по дороге к камере с заключённым инженером? Подумать страшно!
Пустынные пещеры тем временем как-то незаметно видоизменились - Ааверьян в какой-то момент вдруг осознал, что обер-лейтенант ведёт его теперь по многолюдным смежным залам с ровными оштукатуренными стенами, натяжными потолками и дубовым паркетом под ногами. Фашисты, кто в разнообразной военной форме, кто в цивильном - так и кишели в этом хитросплетении коридоров, лестничных пролётов, мостиковых переходов, залов, кабинетов, холлов и галерей. И офицеры, и чиновники - все спешили по своим делам, не обращая на эсэсовца со спутником, никакого внимания.
Апартаменты комендатуры, как догадался Молодцов, располагались где-то в центре этого фашистского логова, чья внутренняя планировка напоминала муравейник. На всякий случай он постарался запомнить к ней дорогу, хоть это и было не просто.
Ещё труднее, оказалось, подсчитать приблизительную численность немецкого гарнизона, обеспечивающего охрану зоны "Q". По прикидкам Аверьяна, в Жилом Секторе безвылазно проживало от трёх до четырёх миллионов фашистских солдат и прочих гражданских. Недаром их так много сновало вокруг...
...Личный адъютант коменданта встретил эсэсовца с Молодцовым на пороге приёмной. Он даже не дал им подойти к двери, загородив её широкими плечами. Окинув Аверьяна презрительным взглядом, высокий красавец, увешанный золотыми аксельбантами и прочими парадными прибамбасами, не спеша обернулся к обер-лейтенанту и, брезгливо выпятив нижнюю губу, надменно процедил сквозь зубы:
- Герр комендант его не примет!/Кивок в сторону фельдъегеря/ Зря старались, обер-дейтенант, таща его сюда! Да-с! Не пристало дворянину, наследнику тевтонских рыцарей, коим является герр комендант, якшаться с уголовником славянином, пусть и облечённым доверием самого Вартассуры...
Обер-лейтенант побледнел. Потом лицо его пошло багровыми пятнами. Он поджал тонкие губы и, вперив в адъютанта змеиный взгляд, недобро прошипел:
- А позвонить ты не мог? Я -
