Сейчас рванёт! - вторил ему Саша.
Белобандиты наконец, смогли разглядеть старинное чугунное ядро с тлеющим фитилём. Многие в панике шарахнулись от него прочь, сбивая с ног и давя друг друга. Кто-то просто повалился на палубу, прикрыв голову руками. Лишь несчастный раненый никак не от реагировал: он сидел в луже крови и, стеная и подвывая, пытался приставить к покалеченному плечу оторванную руку. Как будто она могла снова прирасти...
Но взрыва не последовало - фитиль догорел и погас. Видно начинка из пороха со временем отсырела, окаменела и стала негодной. Ядро успокоилось, словно наигравшийся котёнок. Аркадий подскочил к нему, поддал ногой и оно скатилось за борт. Опустевшая было палуба вновь заполнилась боевиками, которые ещё не совсем пришли в себя от шока. Кто-то с состраданием принялся бинтовать покалеченного товарища, цедя в полголоса сквозь зубы:
- Ну, су-у-уки! Вот тебе и дипломатия!
Второго выстрела на баркасе никто не ждал. Экипажу как-то не верилось, что монахи продолжат палить по кораблю из своей допотопной пушечки, которую, к тому же, должно быть уже разорвало после первого залпа.
Но он прозвучал! И именно в ту секунду, когда все уже начали успокаиваться. Причём ядро на этот раз попалось вполне боевое - перед носом баркаса взвился столб воды и огня. Над палубой просвистели осколки, находя свои жертвы. Боевика с оторванной рукой и санитара, бинтовавшего его, убило наповал. Ещё человек пять-шесть ранило в различной степени тяжести. Если бы наводчик взял чуть выше, то судно осталось бы без носовой части и быстро затонуло.
А так, поднятая взрывом могучая волна окатила команду с головы до ног и основательно качнула корабль, который прямо заплясал на волнах, заставив капитана, помощника и рулевого однов ременно разразиться потоками чёрной брани.
- Пулемётчик, к пулемёту! - гаркнул Аркадий, посылая из "Томпсона" очередь за очередью в сторону крепости, - Огонь по гадам!
- Бейте их, братцы, нечего миндальничать! - вторил ему фальцетом Саша, то же вскидывая карабин. Договориться с хозяевами долины по мирному он уже не рассчитывал...
Но бить оказалось некого. Монахи в основной своей массе успели укрыться за частоколом. Это не остановило озверевших бандитов, они открыли по укреплению бешеный огонь из всего имеющегося у них оружия. На все видимые в прицел стены, двери и узкие окна-бойницы, затянутые мутными плёнками бычьих пузырей, обрушился свинцовый ливень.
Качка на меткость не влияла - кладоискатели, за отсутствием конкретных целей, и так били в белый свет, как в копеечку. Скорее, для острастки затаившегося противника. Нанести прямой урон его живой силе в подобных условиях можно было лишь по чистой случайности. Потому-то бандиты и стреляли наугад. Их пули гвоздили толстые брёвна, доски и дранку кровли, взбивали фонтаны трухи и щепок - авось, да пробьют, авось, да достанут-таки попрятавшихся в бастионе супостатов.
Пулемётчик с "Максимом" залёг на носу судна. В отличие от товарищей, он сосредоточил свой огонь на главных воротах ограды, точнее - на башенке над ними, где стояла пушка. Прицельные очереди сначала прошлись по воротам, затем стали методично сечь и башенку, и площадку с пушкой под навесом. Бывший офицер царской армии всё рассчитал правильно. Он всерьёз надеялся, что хоть одна шальная пуля - да угодит в бочонок с порохом, который, по его мнению, непременно должен был там находиться: ведь пушкарям же надо было заряжать своё орудие...
Так оно и случилось!
Сначала очередь перерубила несущие опоры - столбцы с замысловатой резьбой - отчего купол навеса над пушкой по дломился и рухнул на земь. И следом страшный взрыв вдребезги разнёс и башенку, и ворота в мелкую щепу - пуля угодила-таки в запасы пороха на площадке!
Полыхнуло пламя, в небо взвились чёрные клубы. А когда они рассеялись, обрадованные боевики увидели на месте ворот дымящуюся воронку и поваленный по её краям частокол с горящими брёвнами...
- Ага! Получили, черти!
- Знай наших!
- Спасибо пулемётчику!
- Да, знатно штабс-капитан с ихней пушечкой разделался...
- Господа, прекратить огонь! – приказал Аркадий, - Подозреваю, что враг сейчас запросит мира, пришлёт парламентёров...
Но хозяева долины и не думали сдаваться на милость победителей! Из горящих ворот вдруг выбежал целый отряд монахов, человек в двадцать. Они трусили нога в ногу, стройной колонной по четыре в ряд, и каждый сжимал в руках старинное кремниевое ружьё с длинным-предлинным стволом.
Искателей сокровищ их военная сноровка поначалу рассмешила - ну какие, из монахов бойцы? Но когда те, выстроившись на пристани в одну линию, дружно вскинули ружья и жахнули по баркасу залпом, всем стало не до смеха. Особенно тем, кого ранило...
- Господи! - воскликнул Саша, продолжая задыхаться от хохота - Они же палят по нам из допотопных пищалей! Рассказать кому - засмеют!
Аркадий веселья брата не разделял:
- Ну и что с того? - рассвирепел он, - Пули-то летят свинцовые! И они убивают! А ну, братцы, по стрелкам - пли!
Ответный залп из карабинов и "льюисов" буквально смёл монахов с причала. Почти все стрелки в рясах замертво полегли там, где стояли. Только пятеро или шестеро из них остались в живых, получив лёгкие ранения. Счастливчики в ужасе побросали ружья. Хромая, на разные лады, и осеняя себя крестными знамениями, горе-вояки припустили назад, за ограду.
Кладоискатели пришвартовались без помех. С палубы в это время стреляли по всему, что шевелилось или просто вызывало хотя бы малейшее подозрение. Внезапно из-за частокола высунулся длинный шест, на конце которого развевалось белое полотнище.
- Прекратить огонь! - крикнул Аркадий, - Чернецы сдаются! Так-то лучше!
- Дипломатия начинается, когда смолкают орудия… - возвестил Саша.
Первыми спрыгнули на причал братья Носковы. За ними посыпали остальные белобандиты с оружием наготове. Просмолённые доски под ногами скользили от пролитой крови. Солдаты в рясах лежали вповалку по всему причалу. В основном это были безусые парни и молодые мужчины средних лет - должно быть цвет, краса и гордость местной общины.
- Расчихвостили мы их в хвост и в гриву! - хохотнул один из бандитов, с видимым удовольствием пиная трупы монахов.
- Кто они? - спросил другой боевик, перекрестясь исподтишка, - Откуда тут взялись?
- А тебе не всё равно? - буркнул Аркадий, насторожено поводя стволом "Томпсона".
- Как я понимаю, они какие-то чокнутые раскольники... - ухмыльнулся Саша, - Ну разве можно вот так, ни с того, ни с сего, пулять по живым людям? По простым мирным путникам, ищущим пристанища и приюта?
Бандиты на пристани и палубе дружно заржали над шуткой командира, но тут же смолкли и подобрались. Насторожились и братья Носковы, увидев, как из разбитых ворот внезапно появилась внушительная группа монахов. Процессия медленно и степенно направилась к причалу.
Возглавлял шествие одетый во всё чёрное высокий седобородый старикан с горящим взглядом фанатика. Он нёс на вытянутых руках каравай с солью на чистом, вышитом рушнике. За ним ковыляло с полдюжины старых хрычей, несущих кресты, хоругви и большие закопчённые иконы. Замыкали отряд розовощёкие громилы, дымившие кадилами направо и налево. Если бы не рясы - их можно было принять за погромщиков-черносотенцев...
- Гляньте, господа! - удивлённо присвистнул кто-то из бандитов на пристани, - Никак хлебом-солью встречают?
- Точно! Поубивать нас не получилось, так они на мировую пошли...
- Сволочи!
- Я им не верю!
- И я...
- И мы...
Аркадий опустил ствол автомата, но убирать не стал.
- Держите ухо востро, господа! - сверкнул он недобрым глазом, - Эй, на баркасе, не спать! Пулемётчик, всех на мушку!
Мирная делегация насчитывала полтора десятка монахов - по всей видимости, это были старейшины данной раскольничьей обители. Чернецы брели степенно, размеренным шагом, возле причала остановились. Переступая через убитых, братья Носковы и сопровождавшие их бандиты не спеша приблизились к ним, так, что обе группы теперь разделяло шагов пять, не больше.
Старец шагнул вперёд и с низким поклоном протянув пришельцам каравай, заговорил звонким певучим голосом на давно забытом церковно-славянском языке. Речь его лилась плавно, чисто, но многие слова были боевикам непонятны. На слух-то они воспринимались нормально, и даже будили в памяти какие-то ассоциации и отголоски, но точного их значения не знал никто. О переводе оставалось лишь догадываться...
Но это частности!
Общий смысл сказанного главой монашеской общины, так или иначе, постепенно прояснялся, становился доступным почти каждому из нежданных пришельцев...
- Чего там талдычит старый пердун? - спросил шёпотом брата Аркадий.
- Предлагает мир и дружбу... В гости кличет... - ответил Саша, нервно поигрывая пистолетом.
- Ага! Я так и понял! - усмехнулся Носков-старший, - Струхнули, раскольнички! С этого и надо было начинать!
Выкрикнув последнюю фразу, он шагнул к старику, кивнул ему, как старому знакомому, и громко спросил:
- Кто вы будете?
- Божьи люди! - патриарх, словно в насмешку, вдруг ответил современным, понятным языком, - Живём тут давно, со времён царя Петра. Наши предки бежали в сии потаённые края от притеснений царственного антихриста...
- Раскольники, значит! – ухмыльнулся Аркадий, подмигивая брату.
Патриарх сверкнул очами.
- Можно и так глаголить...
- Меня Аркадием зовут! А тебя как?
- Наречен Филаретом...
- Что ж, преподобный, я откушаю твои хлеб - соль, не погнушаюсь! - он ловко отломил от каравая корочку, окунул в солонку и, сунув в рот, принялся с улыбкой жевать.
Кладоискатели на корабле и причале в нервном ожидании судорожно сжимали оружие. Каждый с нетерпением ждал конца переговоров. Как повернётся встреча? Мировая или опять война? Впору с ума сойти...
Но когда командир отряда с улыбкой отведал подношение, его подчинённые облегчённо вздохнули. На радостях, они сотрясли воздух дружным одобрительным рёвом.
Суровые, напряжённые лица монахов тоже разгладились, на некоторых заиграло некое подобие улыбок. Окружив братьев Носковых и всех тех бандитов, кто успел сойти на берег, парламен тёры с поклонами потянули их за собой в крепость. Особенно усердствовали те, что помоложе, с кадилами. Патриархи же предпочитали лишь молча лыбиться да кивать седыми головками, чудом державшихся на пергаментных, усохших шеёнках.
- Идёмте, идёмте!
- Мы приготовили достойное гостей угощение!
- Небось, проголодались в пути? Откушайте, что Бог послал!
- Идёмте! Вы устали! У нас отдохнёте с дороги!
- В баньке попаритесь... – чересчур ласковые мордовороты в рясах тянули гостей за рукава ненавязчиво, но почтительно и решительно.
Братья Носковы колебались. Их смущало насквозь фальшивое поведение мирной делегации. Показное раболепие и самоуничижительный вид побитых собак как-то не вязались с богатырским сложением плечистых раскольничков-молодцов. И взглянуть себе прямо в глаза они не позволяли - либо отводили их, либо отворачивались сами. Что-то тут было нечисто...
Уговорщики тем временем сменили тактику: и сам патриарх, и его седобородые члены конклава заталдычили вдруг гнусаво и в разнобой, дискантом и фальцетом:
- ...А что до нашей стрельбы по вам, так то - бес попутал! - Мы приняли вас за сатанинское
