воинство!
- Дошло до нас, что приспешники сатаны вновь воцарились на Святой Руси!
- Как во времена царя-антихриста Петра...
- Обмишурились мы, извиняйте... Сами себя наказали...
- Несколько лет назад, так же, как и вы, приплыли к нам на судне люди с винтовками и красными бантами на груди. Стали свои порядки устанавливать... Жизни учить... От Бога отступиться требова ли... Кому такое по нраву? Спровадили мы краснобантных!
- А ноне приняли вас за них... По неразумению пушечку зарядили...
- Не гневайтесь на нас! Умоляем!
- Идёмте к нам, мировую творить...
Братья Носковы переглянулись.
- Складно брешут, собаки! – прошептал Аркадий, - Что скажешь, брат?
- Про красных они, пожалуй, не врут! Такое не выдумаешь... Только интересно мне, куда это они их "спровадили"?
- На тот свет, куда же ещё? - гоготнул Аркадий, кивая на озеро, - Поубивали краснопузых и затопили вместе с их посудиной. Отправили на дно местных раков кормить...
- Похоже, что так...
- Ну, так что? Принимаем приглашение? Идём в гости?
- Думаю, следует рискнуть! Где наша не пропадала?
- Точно! С нашим оружием против их ничего не страшно! Отобьёмся, случай чего!
- Ага! Если всё пойдёт гладко, раскольники нам помогут и лошадьми с подводами, и провизией...
- ...И проводника до холмов дадут! Но это всё завтра, брат! А сейчас пошли в крепость мир творить!
Став серьёзным, Аркадий обернулся к баркасу.
- Капитан! Распорядись оставить на борту троих вооружённых матросов. И пусть глаз не смыкают! Остальные - все с оружием на берег! Господа! Мы отправляемся в гости к монахам: они нас при глашают!
На корабле остались моторист, помощник капитана и старший матрос. Всех троих вооружили до зубов. Пока капитан с остальными боевиками топал по сходням, Степан томно потянулся и мечтательно произнёс:
- Да-а! От баньки бы я не отказался... Только что-то боязно! Монахи перед нами елей льют, а у самих глаза, что у злодея, пырнувшего ребёнка ножом за копейку!
Аркадий похлопал его по плечу:
- А ты не дрейфь, Стёпа! Держись нас с братом и всё будет авдемахт!
Прежде чем повести отряд в крепость, он напоследок крикнул помощнику капитана:
- Берегите судно, как зеницу ока! Головой за него отвечаете! Все трое, понятно?! Случай чего, отшвартовывайтесь и отходите подальше от берега... Профессора и малышню на палубу не выпус кать, но кормить исправно! Как стемнеет, пришлю вам смену... И ещё, похороните наших погибших товарищей с почестями!
Отряд, вытянувшись в колонну по два, не спеша поплёлся к тлеющему пролому в частоколе. Во главе него встали братья и Филарет с конклавом старейшин. Молодцы с кадилами потрусили вперёд, наверняка, что бы упредить своих об удачном завершении переговоров.
Искатели сокровищ уже видели в бинокли, что община святых отцов процветает, благодаря стараниям всех её членов. Но они и представить себе не могли насколько! Скит раскольников оказался ну очень уж зажиточным! За частоколом, по всей территории крепости, действительно бродили без счёта куры и индюшки, а пруд возле обвалившейся стены оккупировали сотни и сотни голосистых уток и гусей. Свиньи гуляли по крепости, где хотели, никому не дос аждая. Боровы, нрава вполне добродушного, в какой луже или канаве хотели, в той и принимали грязевые ванны. Единственно, путь на огород кабанчикам был строго-настрого заказан...
Вдали за оградой, на выпасе виднелись стада коров с телятами и овечками, отдельно торчали монументами невозмутимые бычки-производители на привязи. В другой стороне паслось несколько табунчиков разномастных лошадок. Это не считая тех, что хрумкали овёс в стойлах на конюшне, мимо которой прошествовали хозяева и их гости.
За конюшней раскинулся фруктовый сад с яблонями, вишнями, сливами и грушами, кустами малины, смородины и крыжовника. Между ним и огородом виднелось три десятка игрушечных домиков - пчелиные улья.
Боевиков, не имевших ни кола, ни двора, подобная идиллия: тишь, гладь, да Божья благодать - только здорово раздражала. Многим стало просто завидно: живут же люди! Всё-то у них в хозяйстве есть, чего нет - сделают сами. И при том никаких денег не надо! Тем более не надо клятых банков, где бы их хранить... Красота!
Один из белогвардейцев, оценивая житьё-бытьё раскольников, сплюнул сквозь зубы и со злостью процедил:
- Окопались тут, понимаешь, святые братья! С жиру бесятся! А мы там... Э-эх! - он с горечью махнул рукой, - Кому святки, а кому и плётки!
Сашу насторожило то, что он не увидел в крепости ни одной женщины, и ни одного ребёнка, хотя их присутствие угадывалось по многим признакам. Попрятали их, что ли? Но зачем? Подозрительно! Своими сомнениями он немедленно поделился с братом. Тот в отв
ет кивнул, молча пожав руку, и одарил коротким выразительным взглядом: мол, я принял к сведению, брат, и буду начеку!
Гостей тем временем подвели к крепости. Старцы увлекли белобандитов на высокое крыльцо к входной двери. Войдя в здание, кладоискатели оказались в длинном тёмном коридоре. Из него они попали в обширную трапезную первого этажа. Помещение выгляде ло бесконечным и сумрачным, как и коридор за плечами. Ближний торец этого пиршественного зала примыкал к молильне с иконостасом, а дальний имел выход на крытую галерею, ведущую в жилое крыло цитадели с множеством крохотных келий на всех его трёх этажах. Но об этих особенностях внутреннего строения крепости хозяева гостям, естественно, не распространялись.
Заменяющие окна узкие щели-прорези под потолком трапезной неожиданно поразили боевиков своими свинцовыми переплётами с встроенными в них мозаичными изразцами. Там, где стёкла отсутствовали, практичные монахи натянули бычьи пузыри. Свет через такие бойницы проникал скудный, оттого-то нижняя часть зала и была постоянно погружена во мрак, который с трудом пытались разогнать чадящие светильники, подвешенные на цепях за попереч
ные балки перекрытия, и немногие свечи на настенных поставцах по всему периметру.
Впрочем, и такого освещения хватило охотникам за сокровищами, что бы хорошенько разглядеть широкий стол, протянувшийся во всю длину трапезной, от стены до стены. Да, он впечатлял размерами. За такой легко усядутся и гости, и хозяева. Да ещё, поди, и места останутся...
Льняная скатерть, расшитая петухами и скакунами - своего рода произведение искусств - тоже выглядела бескрайней. Она покрывала всю длину стола, по обе стороны которого тянулись составленные вместе скамьи с растеплёнными на них овечьими шкурами - для мягкости седалищ, надо думать.
Но приковали к себе внимание гостей ни окна, и ни скатерть, а массивные бронзовые блюда с дымящимся мясом птицы, говядины и свинины под овощным рагу. Их теснилось много на столе - десятка три-четыре. Одуряющий аромат, исходивший от пищи, заставил пустить слюнки всех путников без исключения.
Кроме жаркого на столе присутствовала и рыба - жареные карасики с окушками под сметаной прямо на противнях, и свежие овощи - горками возвышались помидорчики, огурчики, морковь, зелёный лук, укроп, и румяные караваи домашней выпечки.
Яблоки, груши, сливы и вишня, наряду с малиной и другой ягодой, красовались в небольших лубяных бадейках. Между ними, в окружении берёзовых братин, чаш и кубков, возвышались дубовые бочата на подставках с краниками, как у самоваров. В них пенились брага, медовуха, ячменное пиво и ржаной квас - выбирай, что по душе!
А желаешь чаю, пожалуйста! С полдюжины пузатых медных самоваров пускают на столе струйки пара из-под крышек и дымок из труб...
При виде стольких яств, голод стал ощущаться острее. Утренняя пшёнка с тушёнкой давно "пролетела". Белобандиты кроме как о еде уже ни о чём другом и думать не могли, в том числе и о собственной безопасности.
- Ого! - только и смог вымолвить Аркадий, испытывая желудочные спазмы.
- Славное предстоит пиршество! - сглотнул набежавшую слюну Саша, - Стол прямо ломится от яств...
- Это-то меня и пугает! С чего бы наши хозяева так перед нами лебезят, когда мы их вон, сколько на одном только причале положили? Чую во всём этом ловушку... Как бы не вышло по Шекспиру: где стол был яств - там гроб стоит...
- Прикажи нашим, пусть не напиваются и не теряют бдительности - тогда всё и обойдётся!
Молчаливые мордастые монахи, оставив где-то свои кадила, тем временем начали разводить и рассаживать боевиков по местам. Глава монашеской обители Филарет занял подобающее ему место во главе стола. По обе стороны от него уселось полтора десятка се добородых старцев - раскольничий конклав в полном составе. Поскольку других монахов за стол не пригласили, оставшиеся свободные скамейки достались воинственным пришельцам...
Когда хозяева и боевики, наконец, разместились за столом, суровый Филарет, не меняя выражения лица, решительно встал со скамьи и, подняв расписную братину с шипящей брагой до краёв, громко провозгласил тост за здоровье дорогих гостей. Белобандиты услышали его даже в самом отдалённом конце зала. Большинство из них были немало озадачены: судя по интонации, старикан толкал речугу на полном серьёзе. Не похоже, что бы он лукавил, рассыпая добрые пожелания им, пришлым путникам, недавно убившим около трёх десятков видных членов его обители...
Закончив тост, Филарет под одобрительный ропот конклава, одним махом осушил братину до дна. Опустившись на скамью, старец степенно смахнул капли с усов и бороды. Его седые соратники тоже поспешили опрокинуть свои кубки. Ничего подозрительного в их действиях братья Носковы не углядели. Пока они косились на Филарета и его команду, раздумывая пить или не пить, добрая половина отряда, с лёгким сердцем забыла приказ. Не моргнув глазом, отчаянные головы дружно влили в себя содержимое своих кубков и жадно набросились на закуску.
Другая половина отряда, видя, что их товарищи после возлияния не свалились под стол хладными трупами, тоже с удовольствием приложилась к своим чашам. Напрасно Аркадий с Сашей корчили своим подчинённым страшные гримасы, подмигивали и грозили кулаками, посылая отчаянные призывы не пить - боевики нахально игнорировали сигналы командиров и всё равно "приняли на грудь" по полной!
И к тем, и к другим тут же подскочили красномордые монахи-виночерпии, прислуживавшие на этом пиру. Они доселе скромно переминались вдоль стен с ноги на ногу, держа в руках, внуши тельные черпаки и открытые бочонки, наполненные или брагой, или медовухой, или пивом. Янтарная пенящаяся жидкость щедро полилась в опустевшие чаши, кубки и братины гостей...
- Ну, я вам покажу, как нарушать приказы! – в очередной раз погрозил соратникам кулаком Аркадий, - Дождётесь у меня...
Саша тем временем осторожно помочил в своём кубке кончик языка - медовуха приятно щипала кожу. Потом он осмелел и, сделав малюсенький глоточек, почмокал, пробуя слабоалкогольный напиток на вкус. Ничего подозрительного в медовухе ему не почудилось...
- Знаешь, брат, я, наверное, выпью! Сдаётся мне, что у наших страхов глаза велики. Медовуха, как медовуха! Вроде не отравлена! Смотри - вон наши архаровцы пьют, жрут и ничего с ними не происходит!
Он выцедил кубок до дна, повеселев, набросился на закуску. Аркадий не стал отговаривать брата - ему самому было интересно посмотреть, что с ним случится.
Но с братом ровно ничего не происходило! И тогда
