На скрижали моего сердца

слёз графин с водкой.
  - Ну, мальчики, - заявила Нина, закончив приготовления, - за сим вас покидаю. Смотрите тут, без баловства. Костя, - она повернулась к нему, - ты как хозяин…
  - Да помню, Ниночка!
  - Ты как хозяин не забывай о госте, - на этих словах она сделала жест рукой в мою сторону. – Покончите с закусками, переходите к остальному. Кое-что в холодильнике, кое-что на печи в кастрюльках.
  Нина, удивительная и прекрасная женщина, ушла. Сухо щёлкнул английский замок.
  Минуту длилось неопределённое молчание.
  - Это соседка, - сказал, наконец, Костя, - следит за хозяйством. Хорошая женщина.
  - Я заметил, - сказал я.
  - Просто попросил приготовить, - слова друга звучали как оправдание, - сказал, приезжает друг с севера. Она согласилась. Работает в ресторане поваром. Не подумай ничего такого, - он смутился. – Между нами ничего такого нет.
  - Ну, конечно, если бы не «почти», не ласковое Ниночка, но уверен, ты оговорился.    
  Гипотеза была принята как рабочая версия.
  С первым графином водки и закусками на столе мы расправились быстро. Костя быстро наполнил графин, объяснил, что любой напиток, налитый из него, пьётся мягче и вкуснее. Снесли на кухню пустые тарелки. Просьбу помощи отклонил, сказал, справится сам с последующей сервировкой, но уже из кухни крикнул, стараясь перекричать магнитофон, чтобы я ему кое в чём пособил.
  Я вошёл на кухню и остолбенел.
  Друг держал в руках список, в котором подробно описана процедура подачи блюд после первого захода.
  Меня удивила не сложность блюд, а простота подачи. Первой по списку шла фаршированная креветками щука, соус из хрена с белыми грибами (в холодильнике, значилось в списке), отварные свиные ножки в чесночной обливке. Далее значились гусиные шейки фаршированные гречневой кашей и печенью со свиными шкварками, помидоры черри, начинённые тёртым сыром с яйцом и майонезом, лодочки из свежих огурцов с фаршем из ветчинного мусса с ананасами, шашлык из сёмги с шампиньонами, паровые зразы из индейки с сыром, кальмары, фаршированные мидиями с соусом. Заключительное блюдо праздничного обеда – бефстроганов с брусникой и картофельным пюре с зеленью.
  Если я и сомневался, что мы вдвоём сможем это съестное изобилие осилить, то сомнения развеялись через пару часов. На тот момент одни пустые тарелки, салатники и вазочки сиротливо украшали стол.
  - А сейчас, кода всего этого кулинарного застолья, - заплетающимся языком произнёс Костя, удалился за стеклянную дверь и вернулся с трёхлитровой банкой, внутри которой плескалась золотисто-коричневая масляная жидкость. – Кедровая настойка. Нина приготовила.
  О том, что между Костей и Ниной ничего почти нет, я повторно убедился окончательно.
  Выпили настойки. Я поблагодарил хозяина, сделал комплимент повару, Костя растёкся в улыбке.
  Посудомоечная машина старалась вовсю, моя тарелки и рюмки.
  Мы пили, тем временем кофе, постепенно трезвея.
  - Время детское, - вскользь заметил Костя. – Предлагаю освежиться пивком.
  Настенные часы показывали всего половину шестого вечера. Мне же показалось, прошла за вкусной едой и разговорами целая вечность.
  - Ничего не имею против, - бодро произнёс я.
  Пива дома Костя не держал. Пенистый напиток и в Якутске пил только с похмелья.
  Мы направились в ресторан. «К Ниночке», - отметил я про себя.
  Нина встретила нас с суровым взглядом.
  Костя стушевался, сник и сказал тихо:
  - Ниночка, мы выпьем по паре бокалов. Можно ведь?
  (Тут я полностью убедился, что их роман известен только им, остальной посёлок живёт своей жизнью.)
  Черты лица Нины смягчились, она улыбнулась, на щеках появились симпатичные ямочки, вспыхнул робкий румянец. Провела к столику в углу, с двух сторон выходили на улицу окна, обзор скрывал искусственное лиственное деревце.
  - Обещал прибыть шеф с друзьями.

                                                            5

  В прежней жизни в суровом заснеженном Якутске увлечения бильярдом за Костей не наблюдал, но когда он через пару часов выдал, а не съездить ли нам в «Берёзовую рощу», покатать шары, поговорить с приятными людьми, я понял, у друга появились новые увлечения в новой столичной жизни. Хотя Якутск тоже столица, только северная.
  Рассчитались с барменом, попросили передать Нине, что уходим отдыхать. Сами же на такси поехали в Истринск. Костя попросил водителя сделать круг, хочу, мол, дать другу представление о городе. «Районная администрация, - успевал друг показывать на объекты и говорить. – Милиция, рынок, площадь Урицкого, ниже вокзал. Нам дальше, в сторону больницы».
  На площади свернули и плохо освещенной улице поехали к пункту назначения, миновав многоэтажки и район частного сектора.
  В густом лесном массиве, среди высоченных сосен и елей сверкал неоновыми огнями развлекательный комплекс с гостиницей «Берёзовая роща».
  Я высказался вслух, что есть в этом что-то аномально-невосприимчивое, средь елей берёзовая роща.
  Водитель и друг рассмеялись моим словам; аномальное не анальное, сострил Костя, рассчитался с водителем и мы вышли из машины. Я несколько раз подпрыгнул, разминая затёкшие ноги.
  Как оказалось, Костю и здесь преотличнейше знали.
  Стоявший при входе швейцар в бардовой ливрее, увидев нас, снял фуражку, поклонился и произнёс:
  - Здравствуйте, господин граф! Давненько-с вас не было-с. Очень рад. Как поживаете-с, Костас Андреевич?
  В голосе мужчины не было ни капли подобострастия, только уважение.
  Костя первым протянул руку, как истинный граф, пожал руку швейцару.
  - Спасибо, Сан Саныч, прекрасно, - не чванясь, сказал Костя. – Как дела у Сонечки?
  Сан Саныч расплылся в улыбке.
  - Спасибо вам, Костас Андреевич, если бы не вы…
  Костя перебил.
  - Полноте, Сан Саныч! Моей заслуги здесь. Талант вашей дочери и только.
  Идя по залитому светом фойе, Костя объяснил, что у швейцара талантливая дочь, прекрасно пишет, чувствует кисть и цвет. Пристроил к одному мастеру, тот увидел работы и пообещал огранить самородок в бриллиант. Не спрашивай, почему это сделал. Просто мне однажды помогли и я должен помочь. И не одному, а большему количеству талантливых детей.
  Попадающиеся на пути охранники и отдыхающие приветствовали нас, к Косте же обращались «господин граф» и справлялись о делах.
  - Костя…
  - Костас…
  - Костас, - поправился я, - ты, чо, в самом деле, граф?
  Костя изогнул бровь и поджал губы.
  - Ну, это как себя подашь.
  Желающих сыграть партию с господином графом нашлось великое множество. Но не столько сыграть, сколько проиграть.
  Официанты с разносами, уставленными рюмками с крепкими напитками и закуской, то и дело сновали по залу между господином графом, гостями и кухней.
  Угощали Костю. Угощал он. Пил друг не пьянея (подозреваю, ему в рюмке приносили воду); меня временами слегка штормило, сказывался перелёт самолётом.  

                                                       6

  - Ну, ты вчера и выдал! – завистливо произнёс Костя.
  Пытаясь кое-как собраться с расплескавшимися мыслями, только и смог промолвить хрипя:
  - Я?
  - Папа римский! – теперь нотки восхищения слышались в голосе друга. – Ты вчера в «Роще», если не помнишь, освежу события, попросил у музыканта баян. Его в наличие не оказалось. Ты пригрозил разогнать к чёртовой матери этот халтурящий джаз-банд, если тотчас не принесут желаемый инструмент.
  Из тумана в голове начало что-то всплывать. Обрывки фраз, фрагменты картинок.
  - Худрук вспомнил, что в подсобке хранится ещё с совдеповских времён тульская «Рапсодия», - продолжал освещать события друг. – Принесли. Ты сдул с него пыль. Посмотрел меха на целостность. Надел ремни. Прогнал пару гамм, протёр платком правую клавиатуру и бросил платок со сцены.
  - И… что дальше, - неуверенно произношу я, предчувствуя худшее.
  Костя усмехнулся.
  - Как ни странно, самое интересное. Ты, Аркаша, под неистовый вой публики представился суровым арктическим певцом и на бис только «Червону руту» исполнил пять раз. А сколько спел потом народных украинских песен!.. Хозяина специально вызвали, он наш земляк, из Горловки. Так вы после дуэтом… да что там говорить!.. Он нас сегодня вечером ждёт в гости.
  Я собрал на лице все мимические морщины.
  - Под баян… украинские песни…
  Мы сидели на кухне и лечились настойкой.
  - Что ещё было? Говори. Ну.
  - Подковы гну, - и перечислил: - «Турецкое рондо» Моцарта, «К Элоизе» Бетховена.
  Я поправил:
  - «К Элизе».
  - Разницы не вижу. Что ещё? «Прощание славянки», «На сопках Манчжурии», «Дунайские волны».
  - И всё?!
  - Нет, - сыронизировал Костя. – Ты спел «Якутяночку».
  - Какую!..
  - Такую, - иронии в голосе прибавилось. – В эти дальние края вновь и вновь приеду я, чтоб увидеть, как танцует якутяночка моя. – Пропел друг.
  - Не могёт быть, - ошарашено произношу и опрокидываю вторую рюмку настойки, трезвея и гоня прочь похмелье.
  - Могёт, - Костя тоже выпил вторую рюмку. – Ты… короче, все тёлки, что были в клубе, в ступор впали от твоего исполнения. А когда ты показал танец северного оленя…    
  - Танец чего?!
  - Кого… (Костя постучал указательным пальцем себя по лбу) северного оленя. После своего выступления ты решил дать мастер-класс. В итоге все посетители выстроились в длинную цепочку и исполняли танец. Ты же наяривал на баяне, рвал меха и пел вместе с залом: - В эти дальние края…

                                                        7

  Архитектурно-безукоризненного здания из кирпичиков разрозненных воспоминаний построить не удалось. Когда и во сколько вернулись, домой не помнили.
  Завтракали в глубокой адреналиновой тоске. Её волны накатывали на безжизненный берег веселья, крошились на брызги воспоминаний и испарялись под знойными лучами солнца забвения.    
  В зале было прибрано. Нина бесшумно навела порядок в холостяцком логове.
  В холодильнике томились ожиданием бочковые огурчики и помидорчики, квашеная капустка с лучком и зеленью, глиняный кувшин с рассолом. Домашний квас, филе пангасиуса в кляре и антрекоты в пластиковых контейнерах.
  Приклеенный листочек с рекомендацией перед употреблением разогреть, проигнорировали. Съели всё подчистую в остывшем виде.
  После лечения настойкой Костя предложил воздержаться от алкоголя, сообщил, что вечером ожидается преинтереснейшее мероприятие.
  После обеда я сказал, что хочу съездить в Истринск.
Друг поддержал моё решение, сказал, чтобы развеялся, пошлялся по рынку. Сегодня суббота есть и продавцы и покупатели.
  Перед уходом взял слово, что вернусь к шести и напомнил о мероприятии с загадочным выражением лица.


                                                   8

 С учётом остановок и длины маршрута до города добрался за сорок минут. В моём распоряжении было ровно два с четвертью часа.
  Во время следования стал невольным свидетелем одного разговора.
  Впереди меня сидели две пожилых женщины и что-то бойко обсуждали.
  - Не спорь, - упорствовала сидящая возле окна, - это мезальянс. Сравни её, красавицу, и его – чудовище!
  Сидящая у прохода вставила:
  - Зато всё будет как в сказке.
  - Нет! – отрезала сидящая возле окна, поправила седую прядь, выбившуюся из-под вязанной зелёной шапочки, - я буду утверждать, они не пара.
  - Дело в возрасте?
  - Нет!
  - Тогда в состоянии?
  - Ну, если считать, что он сидит у неё на шее…
  - Ему тяжело найти