лифтом не пользовались лет сто. От стен шахты тянуло могильным холодом. Промелькнули тускло освещенные коридоры – первый, второй – на третьем десятке я сбился со счета. Астроном пришел в себя и пытался сказать что-то умное. В сумраке кабины его голова и руки светились все тем же мертвенным светом. Мирон встряхнул астронома, чтобы не отвлекал, и кабина остановилась. Люся нерешительно открыла двери. Перед нами был большой ярко освещенный зал, заполненный куколками черных ангелов, – они висели посекционно. Меня поразила могильная тишина. Звуки наших шагов эхом разносились во все стороны.
– Фи… – брезгливо произнесла Люся, – какие у них некрасивые и странные крылья...
Она притронулась к черной куколке, с одной стороны у которой рос горб. Трудно было себе вообразить, что это будущие крылья.
– Когда жуки созревают, то накачивают в крылья автоминальную жидкость, – объяснил Мирон, – и ткани расправляются.
В его голосе прозвучали странный нотки то ли нежности, то ли жестокости, и я подумал, что он теперь наполовину черный ангел, но тут же отбросил эту мысль.
– Улей надо разорить! – заявил Лука и дернул крайнюю куколку.
Она закачалась. Пространство наполнилось странным шумом – так шумит море в предвестии ураган. Мы замерли, пока шум не прекратился. Казалось, куколки с возмущением перешептываются. Люся фыркнула, как кошка:
– Тебе бы всех убивать!
Мирон сделал вид, что ничего не услышал. Что касается астронома, то его мнение мы не могли узнать, потому, израсходовав запас профессионального красноречия, он впал в странное оцепенение и покорно лежал у лифта, как связанная овца. Я не мог себе вообразить, что дело дойдет до убийства и стоит ли вообще это делать. Мы с Мироном углубились в ближайшую секцию. Картина была сюрреалистическая – огромное количество огромных куколок и еще более огромные тени от них рядами тянулись во все стороны. Я насчитал десять рядов по десять куколок в каждом – сотня, потом попытался определить количество секций. Но даже при таком хорошем освещении не увидел, где они заканчиваются. По моим прикидкам в инкубаторе было не меньше ста тысяч куколок. Мало того, снизу и сверху тоже находились секции. Прикрепленные на разных уровнях, куколки казались мумиями, однако, если приглядеться, то становилось ясно, что под хитиновыми панцирями пульсировала кровь. Одна из них находилась в стадии оживания, и следила за нами фасетчатыми глазами. В них застыл ужас. Несомненно, черный ангел услышал, что сказал Лука. Самое интересное заключалось в том, что куколка имела индивидуальные черты. По каким-то неуловимым признакам я узнал в ней Люду Ляшову – знакомая челка свешивалась на глаза.
Мирон открыл складной нож и подошел к ней.
– Не надо… – попросил я, схватив его за руку.
– Ты знаешь, что они с нашими делают?
– Нет, – признался я, полагая, что он этим и ограничится.
– Находят подходящие планеты и оккупируют.
– Не может быть, – сказал я, вспомнив, как дрался с черными жуками. – Они слишком слабы и нежны для этого.
Он покачал головой. Его глаза сделались больными, словно у голодного зверя.
– Они лишают нас человеческих качеств, делают насекомыми – тупыми, безмозглыми.
Я не успел возразить. Да и что было возражать. Похоже, он был прав.
– Не хочешь эту?! – он повернулся со злым выражением на лице и резанул сверху донизу куколку, висящую рядом.
Во все сторону брызнула кровь. Я отпрянул. На пол вывалились внутренности. Конечности застряли в оболочке. Куколка сразу стала походить на сморщенный воздушный шар.
– Их надо всех!.. – с этими словами Мирон стал кромсать и резать.
Запахло, как на бойне. Я попытался его остановить, обхватив сзади, но он оказался очень сильным, и с минуту мы боролись, натыкаясь и обрывая куколки.
Наконец он успокоился, тяжело дыша.
– Отпусти… – попросил.
– Это черные люди… – попытался я ему объяснить. Не знаю, понял ли он меня? – Мы уходим, мы уходим… – прошептал я, улыбаясь Ляшовой и пятясь, – уходим…
Признаться, мне было не по себе. Я только сейчас осознал, что база полна людей, выкраденных с Земли. То, что их переделали в жуков, лично для меня ничего не значило. Может быть, я просто не понимал проблемы?
В этот момент где-то в глубине станции появились странные звуки. Такие звуки предшествовали драке с черными ангелами на Ипподромным мостике и посещение шифоньера в Конногвардейском переулке. Несомненно, это были звуки копыт. К тому же ожил лифт. Надо было убираться. Вдруг раздался громкий крик и словно что-то упало – большое и тяжелое. Мирон оглянулся и со страшным лицом побежал впереди меня. Мы застали следующую картину. На решетчатом полу лежал Лука, а черный ангел, у которого на спине как-то нелепо торчали мягкими, белые крылья, душил его. Из разорванного хитинового покрова, застрявшего на теле ангела, вперемешку с кровью вытекала черная жидкость. Жидкий хитин быстро твердел на воздухе.
Мирон сшиб черного ангела ударом ножа. Но даже после этого они боролись, катаясь и оставляя кровавые следы на полу под куколками. Наверное, это оказался очень сильный ангел, потому что Мирон никак не мог справиться с ним, а мне не удавалось к ним подобраться, и только когда они выкатились в проход между секциями, я изо всех сил ударил ногой ангела по голове. Ангел издал странный звук: «Ух!» и сник. Мирон тут же свернул ему шею. Люся оказалась рядом. В глазах ее застыл ужас. У черного ангела были слишком жалкий вид, чтобы воспринимать его в качестве серьезного противника – тонкие, изящные ручки и длинная шея. Видно, отчаяние придало ему силы. А Мирон слишком ослаб за эти дни. Он сидел и кашлял, ощупывая горло. Потом полез куда-то под куколки, чтобы отыскать свой нож.
Но и после этого не успокоился. И если Лука просто обрывал и топтал куколок, то Мирон разошелся не на шутку. При этом он умудрялся ловко избегать моих объятий. Наконец-то я загнал его в угловую секцию.
– Пусти! Я их всех… – хрипел Мирон, – я их всех!..
Но не мог сделать и шага. Он явно выдохся, и у него болело ухо, потому что он все чаще держал голову, склонив набок.
– Хватит! – крикнул я. – Сюда жуки едут! Пора уходить!
Это его отрезвило. Он посмотрел на меня, как набедокуривший школьник.
– Тебе мало?.. – спросил он, – нас всех мало?!
– Послушай, – сказал я и подумал, что у него сейчас начнется истерика. – Они просыпаются!
В зале раздавался странный шелест – лопались хитиновые оболочки. Мирон оскалился. Было такое ощущение, что его разум помутился от ярости.
– Надо найти способ взорвать базу, – как можно спокойнее сказал я, и у меня мелькнула совершенно дикая мысль о диске-юле, который остался в мусорном ведре.
– Как?! – воскликнул он. – Голыми руками?
– Помнишь, свой диск? – спросил я.
– Ну? – посмотрел он на меня внимательно и сразу сообразил. – Он у тебя?
– Остался в квартире. Вот, что они искали.
– Кто?
– Хлысты.
– Бессмысленно, – сказал он.
– Но это единственный способ, – сказал я, почему-то подумав о петле времени.
– Что толку! – закричал Мирон. – Это игрушка! У нее не хватит мощности!
– Но надо попробовать!
Он махнул рукой, развернулся и пошел к нашим, не очень интересуясь, последую я ли за ним.
– Они хотели убить меня, – похвастался Лука, когда мы подошли, – но время сдвинулось…
– Что-то я не заметил, – буркнул Мирон, еще больше мрачнея и пряча окровавленный нож в карман.
Казалось, он протрезвел и старается не смотреть на куколок. Одежда обоих была выпачкана красно-черных пятнами, и Мирон брезгливо пялился на свой живот и руки.
– Всего на четверть секунды, но я успел отклониться... – объяснял Лука не без гордости. – Черт!.. А руки у него костлявые, как у смерти!
Мирон коротко хохотнул. Он ему не верил. Признаться, я тоже.
– Жук просто стал вылезать из оболочки, – спокойно сказала Люся. – А он, – она показала на Луку, – испугался.
– Ничего я не испугался! – возмутился Лука. – Сказано, он на меня напал.
– Да, ладно… – махнул рукой Мирон, – он еще не затвердел.
– Ну и бог с ним, – проворчал Лука, отворачиваясь от нас и распростертых тел. – Зато был скользким.
Он хоть и косвенно признал свою неправоту, но все равно не хотел соглашаться.
– Ничего не делать без команды! – Мирон повернулся к нему: – А то накличешь на всех беду!
– Они ведь тоже люди… – укоризненно сказала Люся.
– Защитница нашлась… – поворчал Лука, но не очень грубо.
– Ничего не защитница.
– А может, тебе все-таки кажется, – сказал Лука, не слушая ее. – Может, прошло больше времени. А ты не заметила.
– Чего не заметила? – стал злиться Мирон.
– Временного скачка! – пояснил Лука уперто.
Ему надо было оправдаться в своей трусости и в том, что по его вине куколки стали быстрее просыпаться.
– А… – протянул Мирон. – Тогда я ничего не понимаю. Ты заметил что-нибудь? – спросил он у меня.
– Нет, – сказал я и подумал, что куколки действительно могли быстрее созревать из-за сдвига времени.
– Я тоже.
– А ты?
– И я не заметила, – иронически ответила Люся, намекая, что Лука врет.
Лифт достиг дна колодца. Были слышно, как глубоко внизу открылись двери, и мне снова почудились звуки копыт. К ним добавилось бряцание оружием.
– Вы как хотите, – сказал я, приподнимая астронома, – а я ухожу.
Астроном открыл глаза и что-то промычал. Вид у него был очумелый. Если бы не его гениальные речи, то я бы решил, что передо мной обыкновенный дебил.
– Его надо оставить здесь! – вдруг заявил Лука, отталкивая меня.
– Вы… – пробормотал астроном, пытаясь отползти в сторону, в его глазах появилось упорство.
– Что? – с призрением на лице переспросил Лука. – Ты балласт, понял! Балласт!
– Вы не бросите меня? – наконец выговорил астроном, глядя на меня и Мирона. – Я смогу идти.
Он встал на корточки и попробовал выпрямиться. Его тут же повело в сторону, и он упал на бок. Вторую попытку ему не дала сделать Люся. Она бросилась к нему.
– Что же вы за люди?! – крикнула она, падая перед астрономом на колени. – Так мы уподобимся хлыстам!
– Они пытали меня, – простонал астроном в ее объятьях.
– Кто? – спросил, наклонившись, Мирон.
Хотя и так было ясно – конечно, черные ангелы.
– Хлысты...
– Постой, постой… – я присел рядом, и поймал на себе уничижительный взгляд Люси. В эту минуту она меня презирала. – Кто именно?
– Небритый человек с такими вот усиками...
– Акиндин? – удивился я и посмотрел на Мирона.
Наконец астроном сообщил что-то путное.
– Не знаю. Но ему очень хотелось знать, что происходит. При мне он убил ангелов, которые сопровождали меня.
– Понял? – спросил я у Мирона. – Кажется, рабы захватывают власть.
– Черт, – озадаченно потрогал ухо Мирон. – Я об этом не думал, но очень похоже. Элита хлыстов перехватила инициативу. Поэтому мы им и нужны живыми.
– Что ты имеешь ввиду?
– Люди с мозгами. Они не могут положиться на толпу. Им нужны думающие люди. Но для этого нас нужно сделать хлыстами.
– Ладно, все – сказал я, – потащили. Надоело выяснять отношения!
Астроном казался тяжелее обычного. Он попытался идти самостоятельно, но его качало, как пьяного. К тому же еще и стошнило одной желчью – хорошо еще до того, как я взвалил его себе на спину.
Куколки уже сновали повсюду. Одна из них попалась нам на пути. Она была маленькая и худенькая. Наверное, произошла из женщины. Брела, как сомнамбул,
