Виктории? Что я влюбилась по – настоящему! И меня полюбил самый лучший мужчина на земле! И у нас должна быть свадьба, и столько всего еще надо сделать, а она увозит меня к своим кошкам!»
- Наверное, надо поставить чайник? А то, как же мы в дальнюю дорогу и без чая пойдем? У вас еще давление повысится, - хваталась я за соломинку.
- У меня скорее повысится давление, если мы останемся здесь еще на пять минут. Одевайся, я готова!
«Ну, вот почему я такая? Почему никогда не могу сказать людям, что мне что – то не нравится или неудобно? И сама потом страдаю!»
С тяжелым сердцем я стала собираться, тянув минуты, и взывая к Глебу: «Миленький мой, ну, давай, просыпайся, выходи из своей комнаты, меня же сейчас увезут!» Ни шороха, ни вздоха, весь дом спит мертвым сном. А, может, он умер? Бывает же такое во сне? Мне надо подняться и посмотреть, как он там?
- Татьяна, прекрати копаться, идем! Поверь мне, девочка, сейчас для тебя будет лучше, если ты исчезнешь, не простившись! – тихим, усталым голосом проговорила Виктория, не глядя на меня.
Сердце мое ухнуло с полутораметровой высоты и застыло в районе левой пятки.
«Выходит, Виктория все про нас знает? Тогда тем более не надо ничего скрывать!»
- Я хочу с ним проститься и рассказать, как меня найти, - тоже, не глядя ей в глаза, прохрипела я.
- Танечка, послушай свою старую соседку. Ты стала мне очень дорога, и я желаю тебе самого большого счастья, которое ты только сможешь вынести, но будет лучше для всех, если мы уйдем сейчас.
В голосе ее было столько страдания, что я решила не спорить. Всю дорогу, пока мы шли до станции, я надеялась, что Глеб проснется, увидит, что меня нет, и побежит догонять. Я не оглядывалась, но мои уши, казалось, развернулись назад, как у наших котов и все время прислушивались - не слышно ли торопливых шагов.
Только когда за моей спиной закрылась раздвижная дверь электрички и Виктория прошла в полупустой вагон, я повернулась и долго рассматривала безлюдный перрон, надеясь каждую секунду сорвать стоп-кран, если покажется фигура Глеба.
До самого вечера я боялась выйти из квартиры в надежде, что он приедет за мной в город. Наверняка, он все расспросил обо мне у Лидии. И она рассказала ему, что живу я вместе с Викторией Осиповной, а уж, где проживает подруга его матери, он должен знать.
Но кончился воскресный вечер, наступил понедельник, а никто меня не разыскивал.
В павильонах снимали очередную серию про бандитские разборки, и работы было много. Щедро обмазывались актеры краской, похожей на кровь, выбеливались лица сериальных наркоманов.
Я, постоянно думая о Глебе, делала все автоматически, даже не глядя в зеркало.
- Таня, Таня, очнись! У нас в планах кино о вампирах еще не стоит. Ты кого из Андрюхи сделала? Еще пару красных капель по подбородку пусти и вылитый граф Дракула.
Я вышла из своего забытья и посмотрела на молодого актера из нашего ТЮЗа. Несчастный, вжав голову в плечи, испуганно смотрел на свое отражение. Белое лицо, глубокие синяки под глазами и брови ему зачем – то затемнила. Ну, вылитый Дракула. Я торопливо стала снимать грим, поминутно извиняясь перед молодым актером.
- Не волнуйтесь, Таня, в зеркале пока отражаюсь и то хорошо! – попытался шутить Андрей.
Все вокруг засмеялись, а я покраснела.
- Таня, а давайте после съемок кофе выпьем, - робко предложил Андрей.
Если честно, то мне этот милый паренек сразу понравился, как только он пришел в наш павильон. Высокий, светленький, с открытым мальчишеским взглядом. Большие голубые глаза постоянно улыбались, даже если он был серьезным. И как его утвердили на роль наркомана? У Андрея было амплуа положительного героя. Ему больше бы подошли роли сказочных принцев или комсомольцев – добровольцев. У него был какой – то особенный голос, вовсе ему не подходящий - глубокий баритон. И я каждый раз удивлялась, когда он заговаривал.
Но когда он входил в кадр, то менялся фантастически: голос становился сиплым и дрожащим, как у дряхлого старика, задорные глаза гасли, широкие плечи опускались, и вся его осанка больше походила на вопросительный знак.
Может, если бы он позвал меня в кафе несколько дней назад, я бы согласилась с большой радостью? Но тогда я бы не встретила ГЛЕБА!
- Спасибо, Андрей, но за мной должен заехать жених! – промурлыкала я не в силах сдерживать счастливые эмоции, которые окатили меня теплой волной, как только я произнесла эту фразу.
- Да – да, конечно, простите, Таня, это было так глупо с моей стороны…
Даже сквозь белила на его лице я заметила румянец.
- Что вы, Андрюша, почему вы извиняетесь? Кофе – это прекрасно, и мы с вами обязательно выпьем по – чашке, просто сегодня я занята.
Я ли это сказала? Сама себе удивляюсь. Еще несколько дней назад я бы заблеяла козой, если бы меня кто – то пригласил на кофе. А тут слова… Интересно, вот если говорят: слова не мальчика, но мужа, то применительно к женскому роду, как будет: слова не девочки, но женщины? Как – то так.
И вновь я увидела в этом знаки Судьбы.
* * *
Но в мучительном ожидании прошел вечер, за ним такой - же пустой, потерянный день. Мне было значительно лучше, когда я находилась рядом с дверью. Я опускалась на старую маленькую скамеечку, выставленную кем – то из соседей за ненадобностью, прислоняла свой горячий лоб к входной двери и так сидела в оцепенении. Коты бегали от меня к Виктории, что – то ей торопливо докладывали на своем кошачьем языке и тут же возвращались ко мне, но надолго их не хватало. Сидеть в темном коридоре на голом полу было выше их королевского понимания.
Виктория иногда выходила из комнаты, молча, взирала на меня, тяжело вздыхала; может, осуждая, может, сочувствуя, но вслух своих мыслей не озвучивала.
А я рисовала в своем бредовом воображении картины счастливой жизни. Как я буду долго ждать Глеба из его опасных командировок. Но мне не будет так тяжело, как сейчас. Потому что я знаю, что он обязательно вернется ко мне, а сейчас я ничего не знаю. НИЧЕГО! Почему он не приходит, что случилось, а может, он уже уехал на свое важное государственное задание? Или вредная Лидия Николаевна рассказала ему обо мне что – то ужасное? Что я такое говорю? Никакая она не вредная, мне теперь надо с ней дружить и во всем ее слушать, она же его мама!
Я проваливалась в сон, почти падая со своего маленького островка надежды, но мужества уйти в комнату у меня не было. А вдруг я усну, а Глеб придет и не сможет до меня дозвониться? Мне почему – то казалось, что Виктория не станет впускать его в квартиру. И за что она его недолюбливает?
- Татьяна, прекрати маяться дурью! – Наконец, моя соседка не выдержала и решительно подошла ко мне. – Что ты строишь из себя жертву непонимания? Эка невидаль – принц заморский! И что тебя в нем заинтересовало? Хлюпик, никаких примет настоящего мужчины! Ростом невелик, глазки маленькие, как у мышонка, на голове бобрик стриженый, да и порочен, как… - она не договорила.
Я вскочила на ноги, сжимая кулаки:
- Да, как вы смеете, так о нем говорить! Вы – отсталая женщина, даже не знающая мужчин. Непонимающая, как должен выглядеть настоящий, благородный мужчина! Вам, очевидно, нужен мужлан с пудовыми кулаками и нечесаными патлами?
- Опомнись, девочка, ты, что это так разошлась? – Попятилась Виктория. – Он сегодня утром улетел на свой Запад, мне Лидка рассказала. Побыл пару дней и – привет. И свое будущее он с Питером не связывает. Его утонченной душе наши порядки не по нраву. Нечего тут вахту нести, поняла?
- А… - слезы не давали мне произнести ни слова, - а…а…а почему он со мной не простился?
- Тань, - устало присела на мой стульчик Виктория, - ну кто ты для него? Подумай сама. Это он – твой первый мужчина, долгожданная любовь. ( Вот уж, бес попутал!) А ты для него обычная девчонка, подвернулась случайно, что ж не воспользоваться? Он, что, тебе в любви до гроба клялся? Обещал жениться или с собой забрать?
Я помотала головой. «Конечно, права Виктория, во всем права. Это я себе все нафантазировала, непонятно чего ждала, а он ничегошеньки мне не сказал. Но глаза - то его надо мной кричали, что я нужна ему, я это чувствовала, это - же я не могла придумать!»
- Пойдем, девочка, я тебе наливки накапаю. Ты, хоть и побуянишь пару минут, зато потом уснешь спокойно.
- Я не хочу! Я и без нее усну.
- И то верно! Кажется, третью ночь в полудреме?
Как – то стало вдруг пусто внутри. Будто все из меня вынули и выбросили. Только что билось сердце, болело в солнечном сплетении и внизу живота, а сейчас все прошло. И в голове никаких мыслей. «Прощай, Глеб! Возвращайся на свою секретную службу. Пусть тебя ждет кто – нибудь другой! А я буду оплакивать свою несостоявшуюся любовь, несбывшееся счастье, и не узнаешь ты, как могу я любить, какой могу быть преданной, и как тебе было бы хорошо со мной. Прощай, Глеб!»
* * *
Но Глеб все - таки появился!
Вечером я пригласила Андрея выпить кофе в ближайшем кафе. Сама не поняла, зачем я это сделала. И Андрей, похоже, тоже не понял. Я смыла ему грим, и его румянец стал пылать на всю мою маленькую гримерку.
В кафе мы сидели молча. Выпили по чашке отвратительного горького кофе. Разговор не клеился, смотреть на него мне не хотелось, и я разглядывала прохожих сквозь большие стеклянные окна.
- Таня, вы поссорились со своим женихом? – Вдруг задал Андрей предсказуемый вопрос.
- Простите, глупо все получилось, не нужно нам было пить этот кофе, - я поспешно поднялась и, не глядя на него, быстро вышла на улицу.
В отличие от Глеба, Андрей выбежал за мной.
- Таня, все у вас будет хорошо! Это вы меня простите! Не надо грустить, вам так идет ваша улыбка. Хотите, пройдемся по Петроградке или я провожу вас до дома? Где вы живете?
- Да вот там, через дорогу мой дом! Так что провожать меня не надо. Спасибо вам, Андрей! Вы очень талантливый молодой человек. Это не только мое мнение, это все говорят! Вас ждет большой успех!
- И никто не хочет его со мной разделить, - тихо пробормотал юноша.
А я пошла, гулять одна. Домой идти не хотелось. Там меня ждали сочувствующие коты и нарочито бодрая Виктория. Она пыталась меня тормошить, приглашала на выставки, просила, чтобы я сопровождала ее в поход, который устраивала Натка. На поход я согласилась. Тем более что предполагалось ехать в мой любимый Пушкин.
Я бесцельно бродила по Каменноостровскому проспекту, заходила во дворики, сидела на пыльных лавочках. Купила в магазине ненужный мне коврик и большой рулет с маком. Выпила в кафе огромную чашку зеленого чая. Наконец, поняв, что больше не могу сделать и шага, медленно двинулась в сторону дома.
Около нашей парадной стояла большая красивая машина, посверкивая темным глянцем. «Почти, как у Глеба!» - мелькнуло в голове. И вдруг, как в красивом кино, дверца ее приоткрылась, и из машины вышел Глеб. Он стоял, широко улыбаясь, глядя на меня своими удивительными глазами, и меня вновь потянуло в этот омут, мне снова захотелось утонуть, не обращая внимания на то, что происходит там, на поверхности.
- Ты же уехал, мне сказали…
- Ваша разведка работает оперативно, но не точно! – Улыбнулся он. – Пришлось ввести родителей в заблуждение насчет моего отъезда. У меня еще есть два дня, две ночи и один номер в гостинице. Ты согласна разделить все это со мной?
«Господи! И он еще спрашивает?! Он еще
