Мандарин на снегу. (остросюжетная женская проза)

сомневается?!»
Я, наверное, так широко еще никогда не улыбалась. Глеб без слов подошел к машине, открыл мне дверцу, я так же молча села рядом с ним, и мы поехали. Мы всю дорогу молчали, и когда поднимались в зеркальном лифте молчали, и когда снимали друг с друга одежду и после… На протяжении этих двух дней мы почти не разговаривали.
- Ты сумасшедшая! Ты знаешь это? – спросил меня Глеб, когда мы с ним расставались.
- Я буду тебя ждать. Сколько надо, столько и буду. Хочешь год, хочешь десять лет. Ты только появись еще, хоть разок в моей жизни.
Он ничего не ответил, только больно притянул меня к себе, схватив за шею. Наши глаза были на одном уровне, и мы стояли так и смотрели друг на друга.
- Почему? – тихо спросил он.
- Потому, - ответила я.

                                    *   *   *

- Ну, что? – в дверях стояла Виктория.
Казалось, она тоже, так же, как и я два дня назад, просидела на маленькой скамеечке вместе со своими котами. Я ужасная эгоистка, забыла о своей подруге, забыла, что ее надо предупредить, чтобы она не волновалась.
- Я знаю, ты с Глебом была! А Лидку, видно, в заблуждение ввел, насчет своего отъезда, - рассуждала сама с собой моя соседка.
Мне не хотелось ей ничего объяснять. Казалось, если я произнесу хоть слово, то разрушу волшебство, происходящее со мной все эти два дня и две ночи. А так, вокруг меня все еще продолжается чудо любви. И я чувствую тяжесть Глеба, его сильные руки и нежные поцелуи и вижу перед собой два сумасшедших омута его глаз.
Я только взглянула на Викторию, кивнула ей и пошла в свою комнату. Мне надо немного поспать и потом можно думать о Глебе. Сколько мне захочется и как мне захочется! И это мой мир, под названьем – Глеб. И никто его у меня не вправе отнять!
И я стала придумывать свою прекрасную жизнь вместе с моим мужчиной. Придумывать наши путешествия, наши жилища, наших собак и, конечно, детей. При этой мысли сердце заходилось в счастливом ритме, щеки становились горячими, и душу переполняло чувство сумасшедшей радости.
Мне было хорошо и уютно в своем мире. Жизнь в нем была спокойной и радостной. Я приходила с работы, на которой старалась ни с кем не вступать в разговоры, чтобы не разрушать свое хрупкое счастье, пила на кухне чай и уходила в комнату. Виктория что – то мне говорила про своих подруг, про новые выставки, про погоду, которая должна, наконец, испортиться, потому что не дело в конце апреля такая жара. Я слушала, кивала и, допив чай, уходила. В своей комнате я ложилась на диван и погружалась в счастливые грезы.
Я ждала Глеба. Конечно, я понимала, что вернется он не скоро. Он ничего мне не сказал, хотя, я так надеялась, что он пообещает мне приехать или предложит улететь вместе с ним. Ну, хоть что – то он должен был мне сказать, оставить маленькую надежду.
Но слов сказано не было. Был сухой поцелуй в холле гостиницы и все.
Наверное, так я провела пару месяцев в своих грезах, лежа на диване. Виктория как- то смирилась и перестала приставать ко мне со своими разговорами. Иногда она уходила куда – то одна, и уже не приглашала составить ей компанию. Коты бесшумно входили в мою комнату и укладывались мне на живот, тихонько мурлыча.  
Я все глубже погружалась в свои мечты, но человек не может входить в спячку, как медведь. Ему, наверное, надо двигаться, чем – то питаться, а то он превратиться в больное существо. Что – то подобное случилось со мной. Мне все сильнее хотелось спать. Я буквально спала на ходу. На работе мне постоянно делали замечания. Есть я не могла, меня постоянно тошнило. Голова стала кружиться. И я даже испугалась и, поддавшись на уговоры, пошла к врачу.
Местный терапевт, с подозрением глядя на меня, направил  к другому специалисту.
- Замужем? – устало уточнила полная докторша.
- Нет, - честно ответила я.
- Направление на аборт выписываем?
- Зачем?
- Рожать хотите?
- Кого? – не могла я взять в толк ее вопросы.
- Девушка, не морочьте мне голову. Откуда я знаю, кого вы собрались рожать. Придете через несколько месяцев, скажем точно: мальчик или девочка. Ну, что решила?
- Я, что беременна?
- А сама не догадалась? – Врачиха уже смотрела на меня с интересом.
От нее я вышла с таким чувством радости, словно мне дали твердую гарантию, что все мои мечты и грезы о прекрасном сбываются! У меня будет ребенок. Ребенок Глеба! О чем еще мечтать? Голова кружилась, но это меня уже не пугало.
Только сидя в электричке, я поняла куда еду. Конечно, мне обязательно надо узнать у Лидии, как связаться с Глебом. Надо как можно скорее сообщить ему эту радостную новость! Господи, как бы мне хотелось видеть при этом его удивительные глаза, его улыбку. В том, что он обрадуется, у меня не было никакого сомнения.
Вот и подросшие тополя, с той поры, как я видела их в последний раз, они покрылись серебристыми листочками. И аллея стала нарядной и тенистой.
Остановившись возле калитки, я постучала по ней палочкой. Но на мой зов никто не вышел. Тогда я принялась кричать, звать хозяев по именам. Вскоре ко мне вышел из парника Николай Семенович.
- Ой, да у нас гости? – обрадовался он. – Вы одна, милая девушка, без своей суровой барыни?
- Здравствуйте, да я одна приехала! Мне очень нужно связаться с Глебом! У меня есть радостная новость! – Не могла я сдержать своих чувств!
- Сейчас, - старичок принялся возиться с замком, вымазанными землей руками. На этот раз на нем были вылинявшие шорты,  непонятного цвета майка и неизменная бандана. Ни дать, ни взять – раб на плантации.
Наконец, замок был повержен, и передо мной широко распахнулась калитка.
- Проходите, милая барышня! Мы всегда рады гостям, тем более таким очаровательным!
Он провел меня к большому дому и крикнул:
- Лидочка, ты посмотри, кто к нам приехал!
Лидия Николаевна с радостной улыбкой вышла из дома, но увидев меня, ее улыбка погасла, глаза стали смотреть жестко.
Стараясь не замечать ее неприязненного взгляда, я продолжала находиться в состоянии бурлящего счастья.
- Здравствуйте, Лидия Николаевна, мне надо с вами поговорить, то есть, узнать, как мне позвонить Глебу. У меня для него радостное известие.
- Проходи, Таня, - как – то грустно пригласила меня Лидия.
А мне хотелось обнять ее, закружить, сказать, что скоро она станет бабушкой. Почему – то я не сомневалась, что это известие должно ее обрадовать.
- Лидия Николаевна, как можно связаться с Глебом? – повторила я свою просьбу, заметив, что Лидия продолжает молчать.
- Он, обычно, сам звонит нам. Звонок в Америку стоит очень дорого для пенсионеров.
И тут раздался долгий телефонный звонок, Лидия растерянно смотрела на телефон, переводила нерешительный взгляд на меня.
- Это же Глеб, - не выдержала я. – Это он звонит!
Оттолкнув, стоящую истуканом Лидию, я схватила трубку:
- Алло, Глеб, это ты? – Голос мой звенел от радости.
- Да, а вы кто, что с мамой?
Я сползла по стенке на пол, продолжая стискивать телефонную трубку.
- Глеб, родной мой, это я – Таня! Я пришла узнать номер твоего телефона, мне так нужно рассказать тебе свою новость! С мамой все в порядке, - торопливо добавила я.
Глеб молчал.
- Ты слышишь меня, Глеб? Ты еще там? – заволновалась я.
- Да, Таня, что у тебя за новость? Мне кажется, ты зря приехала к моим родителям. Ты же обещала просто меня ждать. Быстро же кончилось твое терпение.
- Нет, ты не представляешь… Я и сейчас, готова ждать тебя целую вечность, ты не думай, не сомневайся во мне. Просто, теперь мы будем ждать тебя вдвоем. Я и наш малыш! У нас будет ребенок, Глеб! Ты слышишь меня, родной?
Краем глаза я заметила, как так же сползла по стенке Лидия, только она успела усесться на стул.
- Таня, я тебя слышу. И это очень радостная новость! Я скоро прилечу к тебе, и мы все обсудим, ладно?
- Я жду тебя, Глеб!
Я закрыла глаза, казалось, силы меня покинули. Слишком много мне пришлось пережить за сегодняшний день.
- С тобой все в порядке? – надо мной склонилось грустное лицо Лидии Николаевны.
А я думала, она будет радоваться…
- Да, со мной все отлично! Если можно, воды…
Так же холодно мне протянули стакан с водой. Я неуклюже поднялась и, выпив воду,  пошла к выходу. Никто меня не остановил, вопросов не задал. За своей спиной я слышала только тишину.
Ну и пусть. Я слышала, как ревнуют свекрови  своих сыновей,  наверное, это тот самый случай. В конце концов, к такой новости тоже надо привыкнуть.
Из своего домика ко мне спешил Николай Семенович, в чистой рубашке и джинсах.
- Танечка, девочка, подышать вышли? Да, воздух у нас сказочный, даже, я бы сказал – вкусный. Чувствуете? – И он с шумом вдохнул полной грудью. – Сейчас чайку выпьем теплой компанией. А то мы с Лидочкой тут дичаем в одиночестве.
- Спасибо, но мне уже домой нужно! Поздно! А я с Глебом поговорила. Он как раз звонил! – Поделилась я радостью. – У нас малыш будет!
И снова мою радость не разделили. Николай Семенович только махнул рукой и опустился на лавочку, рядом с домом, обхватив свою лысину двумя руками.

                                *   *   *

А ко мне вдруг вернулись силы. Энергия просто бурлила, зашкаливала. Я стремительно носилась по родному Ленфильму из павильона в павильон. Улыбка словно приклеилась к моему лицу. Каждое дело, каждый разговор с людьми был мне в радость. Мне делали комплименты, оказывали маленькие знаки внимания. Приносили кофе, угощали конфетами.
- Таня, вы вся светитесь, - подошел ко мне в перерыве съемок Андрей. – Помирились со своим женихом?
- А я с ним и не ссорилась. Просто он далеко, очень далеко. И мне было без него плохо, понимаете?
Андрей только грустно кивнул.
А я не стала рассказывать никому о своей радости. Никому, даже Виктории. Когда я вернулась поздно вечером от родителей Глеба, она не вышла, как обычно из своей комнаты. Дверь ее  была плотно прикрыта, даже коты не смогли меня встретить.
«Ну и ладно! – слегка обиделась я. – Я тоже не стану все рассказывать!»
Если честно, то я немного обиделась. Виктория всегда дожидалась меня  после поздних съемок. «Это мое единственное оправдание, чтобы не укладываться в постель», - как – то отмахнулась она, когда я попросила не дожидаться меня так поздно.
- Не могу я спать, Танюша! Все с призраками своими разговариваю, жизнь вспоминаю. И ничего хорошего на ум не приходит. Никто меня добрым словом и не вспомнит. Ни детей, ни внуков. Одно светлое воспоминание, как мама сказки читала под этой лампой. Получается зря жила.
- Ну, что вы, Виктория Осиповна! У вас такие подруги замечательные, они вас любят, волнуются за вас!
- Это самые стойкие остались! – усмехнулась Виктория. – Бросали меня, но чаще я уходила. Не могла никогда терпеть ложь, предательство, подлость. Всегда считала, если дружишь с кем, то уважай человека. Не обсуждай его жизнь с другими, скажи ему в лицо, что тебе не нравится. А иначе, какая же это дружба? Но видно, не права я была. Прощать надо людей.
- Ничего не надо, - согласилась я с подругой. – Зачем общаться с человеком, тратить на него свое время и  душу, который вас не уважает, который может ранить вас в любую минуту? И вы сидите и ждете от него подлости. Так что не печальтесь, моя дорогая, Виктория Осиповна! Хорошо вы свою жизнь прожили, так своим призракам и передайте! А то, что детей нет, так это и в наше время проблема. И хочешь родить, да не от кого!
Этот разговор у нас состоялся несколько месяцев назад, когда еще в моей жизни не было ни Глеба, ни ожидания чуда.