Краски последних дней

захочется. Типа все уже давно выгребли. Ведь и ты по домикам не шарил! – безжалостно хлестал его Яшка.
– Я сразу решил остаться! – огрызнулся Сергей.
– А мы об этом знали?
«Подловил». Сергей промолчал.
– День, от силы – два, и все уходили. Ты со своим пареньком задержался. Тогда мы и поняли, что вы решили остаться.
– А если бы особняк подожгли? – не удержался Сергей.
– И эту проблему решили бы, – уверенно ответил Яшка.
Сергею показалось, что собеседник вложил в слова несколько больший смысл. Или подтекст.
– Да никого уже, наверное, не будет, – неуверенно протянул Сергей и постарался поднять своё реноме: – Военные точно ушли. А с мелкотней я уж как-нибудь разберусь!
– Вот и ладно! – обрадовался Яшка.
– Так вы… Колись уже, сколько вас? Ну, вы ведь будете переезжать в особняк… – Сергей замялся.
Ему реально было стремно. Яшка все понял правильно.
– Много! – Яшка или сам не знал сколько, или пока решил держать, на всякий случай, в секрете точное количество. – Да, вот, на днях. Познакомиться вообще-то для начала не помешает.
Сергей выдохнул. Одно дело – Андрей со своими тараканами, а тут еще неизвестно сколько и кто.
– Кстати! – всполошился он. – А как там мой подопечный?
– Мается, – грустно ответил Яшка. – Я ему поесть принес, рагу мясное с хлебом, – отверг. Чаю вскипятил – отказался. Рыскает по дому и вокруг – ищет чего-то. Ругается.
«Пусть ищет, – самодовольно подумал Сергей. – Хлеб?»
***
Алина уже сообразила, что вытянула пустышку. Пеннивайзом и Нолем тут не пахло. Хотя она вспомнила, откуда знает парня. Он был участником всего одного налета и чем-то насолил Пеннивайзу. Может, стоит сделать его союзником? Это нужно обдумать. Однако не здесь. Пока же он виделся полным придурком.
Девушка оглянулась по сторонам, прикидывая, как бы поаккуратнее и незаметнее отсюда исчезнуть. Скоро рассветет. Хорошо хоть Мытарь не засветился. Разговор на лавочке слушала уже вполуха.
***
Сергей неожиданно для себя разоткровенничался. Вывалил все, что знал об Андрее и его проблеме, и признался, что жутко хочет пить. Яшка понимающе покивал головой и выудил из-за спины чайник.
Чай! Надолго присосавшись к носику, Сергей жадно глотал терпкий напиток и с каждым глотком чувствовал себя лучше. Изредка попадавшиеся чаинки решил не сплевывать. Рагу с хлебом у Яшки не оказалось. Оставил в особняке.
Напившись, Сергей заторопился. Хлеб! Он не ел его уже столько времени! Его остановил Яшка.
– Так что, ты говорил, умеет делать парень этот, Андрей?
– Художник он. Настоящий. Гений. Уж поверь! – ответил Сергей без привычного уже самоедства и бичевания.
– Ну, коль ничего не умеет, а занять чем-то надо, так пусть малюет.
– Легко сказать, – Сергей вспомнил жуткий рисунок и поежился.
– Ты правильно делаешь, – подбодрил Яшка. – Вози его с причиндалами в лес. Пусть развеется. А дома он только и будет дрянь ту искать. И на нервы действовать. Вози. Коль художник – не выдержит, намалюет шедевр. Или два. А мы посмотрим. Трынделка наша тоже вроде того – киноафиши рисовала. Будет им о чем поговорить. Хотя ее не переговоришь, но можно постараться.
– Ага, – ответил Сергей.
«Ни фига себе! Значит, какая-то Трынделка… а я… значит, вози?»
Мысль, по идее, должная вызвать возмущение, почему-то оставила равнодушным. Он поднялся и пожал Яшке руку.
– Я пошел. Ты заглядывай и вообще… И не думай, что я алкоголик. Просто, сам видишь, нервов не хватает.
– Ничего! – утешил его Яшка. – Я сам такой! И, кстати, ружьишко-то не трогай. С секретом оно.
Сергей понимающе кивнул. Вспомнив о подмененных бутылках, он хотел спросить, в чем прикол, но почему-то постеснялся. Может из-за одеяла с подушкой, а может, просто побоялся нарушить шаткую приязнь, зародившуюся между ними.
***
Через пять минут ушли все. Яшка собрал спальные принадлежности и, скрипнув калиткой, удалился во двор. Сергей чуть заплетающейся походкой поспешил к особняку. Девушка снова по широкой дуге заторопилась в городок, а бессловесный Мытарь незримо ее сопровождал.
Алина чувствовала небывалый подъем сил. Какой шмат территории можно смело вычеркнуть! Обнаруженная мирная община намного сужала радиус поисков. Бодро шагая по дороге окруженной лесом, она хотела еще раз вверить судьбу Ноля случайной считалочке, но лунные пятна исчезли.
Девушка посмотрела на небо. Наступила предрассветная пора. В тишине и серости нечетко и зыбко вырисовывались предметы. Дорога, казалось, была покрыта тончайшим туманом. Лапы холодного воздуха, неприятно касаясь, лезли в потаенные места, выстуживая тело. Она передернулась и ускорила шаг.
Жить в городке ей нравилось. Он был, как точка, из которой расходились концентрические круги поисков. Все было знакомо. И сумасшедшие, обжившие улицы, были своими.
Предвкушая возвращение, раздевание, бездумное разглядывание потолка и, возможно, несколько ударов в живот, Алина почувствовала себя в норме. И даже захотелось есть.
– Вот съесть бы сейчас запеченный пенис жареного Пеннивайза! – пропела она.
Мытарь ее восторгов и шутки не разделил. И вообще был непохож сам на себя. Тащился сзади, и непрерывно что-то бормотал, словно спорил с кем-то. Теперь он казался просто пожилым, страдающим одышкой толстяком, в очках и кепи. Хихикнув, она выбросила сравнение из головы. В любом случае – он таинственный дядька, телохранитель и отличный стрелок. Одинокой девушке не нужны дуэньи, наперсницы, конфидентки, компаньонки! Ей нужны мытари!
Дорога вывела к окраине городка. Здесь было все знакомо вплоть до мелочей. По обе стороны шли одноэтажные домики. Лавируя среди оставленных сгоревших машин и подбрасывая носком босоножка всякий мусор, девушка шла домой. Ей было хорошо.
Сбоку потянуло дымком. Калитка одного из домов оказалась открыта настежь. Остов сгоревшего мопеда был передвинут. С дороги исчез тюк с вещами. Стоп!
За спиной топали так, словно стадо слонов вышло на прогулку.
– Мытарь! – изумленно проговорила она. – Ты стал таким громким?
Одновременно выхватив браунинг из кобуры, девушка сделала шаг в сторону, уходя с возможной линии огня, и изготовилась к кувырку в кювет. Шесть пуль. Все, что у нее есть.
Почти нажав на спусковой крючок, вдруг услышала тоненький детский голос:
– Извините! Мы не хотели вас напугать!
«Черт подери!» – Алина обернулась.
Сзади, всего в десятке шагов, стояло четверо. Взявшись за руки. По росту. И, похоже, по возрасту. И все они были ей знакомы.
Девушка быстро спрятала браунинг за спину. По нему могли узнать. По всему остальному, она была убеждена, узнать ее невозможно. Чучело в сарафане со свалявшимися волосами и исхудавшим лицом. Четыре дня диеты! Потрясающий эффект!!! Что нужно? Сущие пустяки. Залететь от больного СПИДом. Выстрелить в голову ублюдку и получить пулю обратно. Сойти малость с ума. И ни в коем случае не выходить из подъезда сразу.
Итак, три девушки и маленькая девочка. Рабы, сбежавшие накануне переправы. Помнится, вдогонку им Пеннивайз послал взвод Ноля. Значит, тот не справился. Выжили. Или…
Самой старшей было лет под двадцать пять. Линда-Браунинг, командир Сучьего взвода, прекрасно помнила ее и даже помогала брать в плен. Ее звали Хильда или Хельга. Исландка с длинными, абсолютно белыми волосами, чужим европейским лицом и безмятежными, смотрящими, казалось, вглубь себя серыми глазами. Миссионерка. Занималась бесподобно бессмысленным делом спасения детей. Именно на нее положил глаз Ноль. Если смотреть со стороны, то она дала ему от ворот поворот, но мужиков это, вообще-то, заводит. Интересно, спала она с ним?
Девушка пристально всмотрелась в лицо исландки. Кто она ей? Соперница, конкурентка или сестра по несчастью?
Внешне та не сильно изменилась, и это больно кольнуло. Разве что одежда драная.
«Немедленно избавься от взгляда Линды-Браунинг!» – приказала себе.
С трудом переместив взгляд, всмотрелась в следующую.
Александра. Пустили по кругу. И не один раз. Осталась с мужиками. Сучара обыкновенная. Худая как доска брюнетка двадцати лет с косо подстриженной челкой, неуверенно-порочной улыбкой и жадными глазами. Ей-то чего было убегать?
Рядом стояла года на три-четыре младше… эта, как ее… Имя не вспоминалось. Впрочем, как и что-либо еще. Ее схватили совсем недавно. Красивая. И стать особая, гордая.
Совсем малышка, лет семи-восьми, узкоглазая Айгуль. Ее мать была в заслоне в одном бое под Донецком. Убили ее, точно. А девчонку пожалели. Девицы из Сучьего взвода, частенько глотая слезы и умиляясь, таскали ей что-нибудь вкусненькое.
Великолепная четверка!
Девушка внезапно все поняла. Они в ней хотят увидеть товарища по несчастью. И сейчас начнутся просьбы. Внутренне усмехнувшись, она демонстративно сбросила с лица напряжение и открыто улыбнулась.
«Линда так никогда не делала!» – похвалила себя.
– Привет! – стараясь не переиграть, чуточку испуганно проговорила она.
«Я – Алина Бражник! Жертва?»
– Извините нас! – бойко затараторила Айгуль. – Мы за вами наблюдаем уже вторую ночь. Вы явно ищете какую-нибудь общину. Правда? Так давайте присоединяйтесь к нашей. Мы мирные. Нас, правда, всего четверо… – смутившись, закончила девочка.
Вот так дела! От удивления она чуть не выронила браунинг. Идеи равенства и братства. Благодатная почва для рабов, вырвавшихся на свободу. Ай да Хильда-Хельга! Браво! Коммунизм строить, поди, еще надумают. На недельку. Перед потопом. Паству набирают. Ме-е-е-е. И ведь как хитро обставили свой выход. Девочка окликнула. Психологический прием. Кто будет стрелять в детей? Демонстративно стоят без оружия. Лица до тошноты сладкие. Точно, белобрысая все придумала.
– А оружие у вас есть? – вопрос был из разряда «правильных».
– Да Пулемет. Мытарь дал, – лаконично ответила безымянная девица.
Ну дела! А Мытарь-то нарасхват! Ей стало чуточку тоскливо. Мытарь, как все мужики, оказался предателем. Хорошо хоть, что представилась ему Алиной.
– Кто главный в отряде? – резко спросила и тут же отругала себя за тон, деловитость и нарочитую военную строгость.
«Дура! Община-а-а… А я ме-е-естная. С приве-е-етиком», – девушка едва не хихикнула.
– Вот она – Хильда! – гордо ткнула пальцем в белобрысую Айгуль. – Она из Исландии.
«Чертов спектакль! Что делать?»
Алексадра чуть наклонила голову и в упор ее разглядывала, кривя губы в улыбке.
Вот еще незадача! С минуты на минуту рассветет. Надо что-то придумать. Лихорадочные мысли заполонили голову. Убить? Жалко… патроны. Просто уйти? Не отстанут ведь. Мытарь в союзниках. Друг, мать его, всех сирых и убогих. Сволочь! И ведь ни слова о рабстве и лишениях. Святоши чертовы! Будут, как овцы, блеять и строить утопию. Город Солнца на чуть-чуть. А потом, попрощавшись, обнимут друг дружку и сами пойдут навстречу воде. Может, еще песню хором затянут. Тьфу! Нужно убрать их с дороги. Только куда?
Пауза затянулась. Решение возникло неожиданно и даже не попахивало абсурдом. Блин! А ведь верно! Овец – к овцам.
– Не могу, девчата! – почти искренне сказала она. – Родных разыскиваю. А община тут неподалеку уже есть. Очень мирная. Хотите, отведу?
Четверка, сбившись в кружок, зашушукалась.
Как классно получилось! Пусть теперь придурок тот возится. Вместе с Сеголеткой, Трынделкой, Яшкой, художником и увечными. Отличная соберется компания!
– А чего остаться-то