решили? – на всякий случай спросила она.
– А дальше ничего хорошего нас не ждет, – со взрослой интонацией ответила Айгуль.
Хорошая у белобрысой ученица! Наконец удалось сунуть браунинг в кобуру. Чего они так долго совещаются? Да идите вы…
– Короче, девчата, мне пора. Если надумаете, встречаемся здесь сегодня в полночь. Отведу в общину. Если нет…
– Хорошо! – оборвала ее Айгуль.
Надумают, конечно. Весь день только и будут лясы точить, прикидывать и рассусоливать.
Первые лучи солнца осветили её спину. Фух, успела! Четыре овцы так и остались на дороге. Может, платочками машут?
Подавив очередной смешок и желание обернуться, Алина ускорила шаг. Уже в квартире, раздевшись и улегшись, она почувствовала, что хочет спать. Не плавать в полусне, убегая от видений Пеннивайза и пули, а спать по-настоящему. И, уже засыпая, решила подбросить овцам отличную горькую пилюлю. Мысль была приятна, а сон походил на теплый мягкий омут.
***
Пеннивайз, вконец разочаровавшись в собственном речевом аппарате, отправил его, предателя, в отставку, и впал в уныние. Выпив бутылку плохой воды, взялся за письмо.
Путем нелегких стараний, часто ориентируясь лишь на ассоциации и поправ все правила грамматики, он написал для Ноля депешу:
«Бля Ноль ты улежался тут что насовсем да-а! течет где вода был взрыв присмотри всяко вояк переход делать через и туда? люто Кушать еду дырчикам быстренько шарь и спешительно нюхать на вокруг. Капец в промедлении!»
В последнем предложении он был уверен полностью. Читал! Или в кино видел? С памятью, кстати, творились совсем уж непонятные вещи. Он мог без запинки назвать всех участников корриды. Помнил массу пород лошадей, и даже смог бы отличить по пяти признаками метиса от квартерона. Знал, как ухаживать за орхидеями. Сколько можно выплавить серебра и золота из обычного радиоприемника. Наизусть помнил рецепт приготовления утки по-пекински. Легко исполнил бы кадриль и менуэт. Много чего еще. Однако все это было сейчас абсолютно неактуальным.
Он понял, что нужно сделать, чтобы голова перестала гудеть как трансформатор и жутко болеть. Для этого нужны всего три предмета. Причем первый – плохая вода. А вот два других ускользали, смеясь в лицо и издеваясь, подсовывали вместо себя чужие буквы и понятия, которые не выстраивались в цепочку логики.
Может, Ноль поможет?
***
Андрей весь день чувствовал себя как игрушечный заяц с заводным механизмом в спине. Ключиком накрутили завод до упора. И пустили в пляс. Точнее, на поиски. Кто? Дед Пихто!
Пропал пакет с кокаином!
Пришлось быть дотошным и прошмонать вдоль и поперек весь особняк. Проверить летнюю кухню и подвал. Посетить все сараи и скрупулезно перебрать все предметы из прицепа мудака.
На третьем круге, то есть к ночи, он сдался. Неисследованной оказалась лишь сосна. Странная россыпь веток и покрытый смолой и опилками топор пробуждали гадкие ассоциации.
Весь день Андрея то трясло, то бросало в дрожь, временами заливало потом. У него пропадала речь и млел мозг. От ярости, в полдень, он едва не ослеп. Клоун со жратвой был послан в такую даль, что больше не вернулся. А мудак пропал. Специально, сволочь, спрятался. Пережидает бурю.
В четвертый раз занявшись поисками вкруговую, он холодно отметил, что это помогает. Предвкушение пред дозой. О! Он прекрасно знал, каково это. И, как назло, вынюхал все пакетики из джинсов. До единого. До последнего малюсенького пакетика. Пусто. Он настолько часто выворачивал карманы джинсов, что просто оторвал их.
Темнота, вопреки расхожему мнению, сегодня была явно не другом молодежи. Усевшись в засаде, Андрей застыл. Злость, ложась слоями, кристаллизовалась в ярость. Мудак рано или поздно появится. И ему придется ответить на единственный вопрос.
Глава 8. Простая жизнь венцов природы
«Только что произошел самый мирный на свете возврат чужой недвижимости, – про себя усмехнулся Сергей. – По-свойски, ненавязчиво… Наверное, так уже и нужно. Хватит беспредела. Да и помирать с Яшкой будет легче».
Чем ближе становился особняк, тем неувереннее становилась его походка. Стимул в виде жаркого и хлеба тихо угас на фоне предчувствия неминуемой истерики, что устроит Андрей. Сутки без допинга все-таки!
Усевшись на лавку в палисаднике, Сергей решил собраться с духом. Беда была в том, что Андрей ничем, кроме творчества и наркотиков, не интересовался. Сергей мысленно выстроил в ряд свои пристрастия и хмыкнул. Тяжелый рок, компьютер, девушки… М-да. Все мимо! Черт подери!
Он бесцельно поковырял пальцем спинку лавки, прихлопнул нескольких комаров и внезапно вскинулся. Техника! Мотоцикл!!! Любой пацан не устоит. Он поднялся на таки предательски дрогнувшие ноги. Запоздалая мысль неприятно кольнула.
«И я, как всегда, безоружен».
Сергей тщетно поискал глазами какой-нибудь дрын и осторожно просунул голову в калитку. Спрогнозировать сейчас поведение Андрея невозможно. Он мог как безмятежно спать в холле на диванчике, так и тихонько подкрадываться, с оскаленными зубами и безумными глазами, сжимая в руках, к примеру, нож. А может сидеть в засаде с его автоматом в ожидании малейшего движения.
Едва не напустив в штаны от далекого петушиного крика, Сергей ступил во двор и лихорадочно закрутил головой. Ага! Судя по распотрошенному блоку сигарет, в прицепе кто-то рылся. А там, между прочим, была масса всякой всячины плюс запасной автомат Калашникова с любезно вставленным полным рожком. Капец! А набор метательных ножей! Сергей застонал. Опасность подстерегала со всех сторон.
«А может, обойдется? Яшку ведь не тронул!»
От наплыва подозрений и банального страха он неожиданно брякнул:
– Я вернулся! – и поежился.
Ничего, как хорошего, так и плохого, не произошло. Сергей осторожно зашел в летнюю кухню и едва не потерял сознание. На столе, рядом с остатками, надо признать, убогого ночного пиршества, стояла миска с жарким и большая горбушка белого хлеба. От запаха моментально погнало слюну. Схватив хлеб, Сергей прижал его к лицу, вдохнул запах и… заплакал.
Чертов потоп! Чихать ему было на затопленную Европу, тысячи смертей и трагедий, хаос и опасности. Его характер не претерпел вследствие испытаний никаких изменений. Он как был, так и остался эгоистом с гипертрофированным чувством вины за собственную бесталанность. В меру везучий, в меру сволочь. Обычная посредственность. Личный счет к потопу включал в себя лишь один пункт – отсутствие хлеба.
Он рухнул на табурет и, глотая полупережеванные, смоченные слезами куски дивно вкусного хлеба, резко успокоился. Проблема с Андреем теперь казалась просто ничтожной. Послюнявив палец, собрал все, до единой, крошки со стола и принялся за жаркое. Готовила его наверняка женщина. Небольшие аккуратные кусочки мяса и картофеля, стружка моркови, в меру прожаренный лук: все это изобильно плавало в томатной подливке с мелкими окошками постного масла. Укроп и петрушка – щедрой рукой. Одинокий лавровый листик – венец шедевра. Вкус был – и ничего, что остыло, – отменным. Повариха прекрасно сбалансировала специи. Острый красный перец не жег нёбо и глотку, подавленный черным и душистым перцем. Похвалив ее за храброе решение добавить гвоздику и чуточку кумина, Сергей горько рассмеялся:
– Как прекрасно я разбираюсь в чужих талантах! Нахожу и умею ценить!
И застыл, пораженный внезапной догадкой. А ведь верно! Люди сейчас живут в экстремальной обстановке. Вырванные с корнем из привычной рутины, они вынуждены как-то приспосабливаться к новым реалиям. И проявляют лучшие, глубинные свои качества. Как роза, цветущая последний день. Как светлячок перед смертью. Как лампочка перед тем, как сгореть. Мысль была интересной, и ее стоило обсудить с Яшкой.
Доев жаркое, вышел во двор. Подошел к мотоциклу и покачал его. В баке едва плескалось. Хорошо, что в прицепе хранился солидный запас бензина. Подхватив канистру, открутил крышку бензобака и принялся осторожно, ввиду отсутствия воронки, наливать топливо.
За спиной послышались шаги и хриплое дыхание. Сергей не шелохнулся, стараясь не лить мимо. Сначала в нос ударил запах давно немытого тела, а потом в спину ткнулось что-то твердое.
«За кухней прятался».
Рука дрогнула, и несколько капель запятнали асфальт.
«Прекрасно понимаю и представляю, каково ему», – спокойно подумал Сергей.
Скосив глаза, не удивился, обнаружив в подрагивающих руках Андрея свой автомат.
Канистра почти опустела. Завернув крышку бензобака, Сергей заговорил:
– Очень удобно, между прочим. Объем бака почти девятнадцать литров. Только не спрашивай меня, на сколько километров хватает. Я ж с прицепом и байдаркой! Да и засекать некогда.
Дыхание Андрея участилось, и дуло автомата еще сильнее вдавилось в спину. Как ни в чем не бывало, Сергей продолжил:
– Модель, конечно, не новая, но, зато, проверенная. Harley FLHTCI Electra Glide. Он, конечно, из категории «чоппер/круизер», а у меня выступает как добротный грузовичок. И самое главное – надежный. Я прива…
Андрей перебил:
– Где?!
Сергей проигнорировал вопрос.
– …рил сзади стальную трубку – вот, глянь! – для того, чтобы присоединить прицеп. Понятно, что он чуток гуляет, хоть и резиновые фиксаторы. Вон, один совсем истерся.
Раздался щелчок.
«Интересно, – отстраненно подумал он, – в какое положение перевел: одиночными или очередями?»
– Где?! – повторил Андрей.
– Потерпи минуточку, я еще не закончил, – попросил Сергей. – Стальная спинка – моя придумка. Спину, как ты, вероятно, догадался, беречь. Вес, конечно, увеличился. Упадет, пиши – пропало. Фиг поднимешь. Помню, под Киевом…
Давление на спину чуточку ослабло. Дуло передвинулось к позвоночнику.
«Пора прекращать, что ли? – разочарованно подумал Сергей. – Техникой пацан не увлекается. Совсем!»
– Где?!!
Автомат плясал в руках Андрея, угрожая попеременно всем пяти поясничным позвонкам.
– А-а! Ты о кокаине? – словно только сообразив, спросил Сергей.
Дуло окончательно обосновалось поближе к копчику.
«Какая разница? – про себя возмутился. – Нажмет курок – капец!»
– В дупле сосны! – выдохнул он. – На высоте примерно пятнадцати метров. Ветки срублены аккуратно и тщательно. Створ толстый и потрясающе гладкий. Лестницу подходящей длины ты вряд ли найдешь. А найдешь – не дотащишь. А если и это сделаешь, я не дам тебе добраться до дупла. Начнешь рубить топором – помрешь раньше, потому что кишка тонка. Пилить – аналогично. Поджечь – тоже проблематично. Я ничего не упустил? – задумчиво проговорил Сергей. – По-моему, нет!
«Последний гвоздь в крышку гроба».
Андрей безмолвствовал.
«Ну же!»
Сергей почувствовал, как струйка пота потекла вдоль позвоночника и достигла условно приговоренных позвонков.
Андрей пошатнулся и навалился на него. Автомат выпал из рук, глухо брякнувшись об асфальт. Подхватив безвольное тело, уложил в тень груши.
За прошедшие сутки Андрей сильно изменился. Помимо того, что стал еще грязнее, жутко исхудал. Под глазами появились темные круги. По бокам рта залегли горестные складки. Кожа лица стала болезненно бледной. Крупные капли пота усеивали лоб. Раскрытый в беззвучном крике рот вкупе с судорожно растопыренными пальцами взывали к милосердию. Обломанные ногти с трауром скребли асфальт. Сложившись в позу эмбриона, Андрей сильно
